Ю. Ларин - Всемирный следопыт, 1927 № 11

В небо, пылающее прозрачно-нежными огнями северного сияния, вызывающе ярко воткнулся ослепительно-яркий, стройный, как гигантская свеча, луч. Он завертелся по небу, обходя его семимильными шагами, заплясал и заметался в быстрой пляске. Потом над притаившейся в снегах тундрой пронесся гулкий гром взрыва, и огненный змей, чертя на угольно-черном небе золотую полосу, взлетел вверх; снова рвануло ледяной воздух взрывом — и потревоженные рубины, сапфиры и топазы звезд роем посыпались на землю…

Прозрачный морозный воздух принес Лони многоголосые крики. Они, казалось, раздавались совсем близко. Пляшущий луч промчался по верхушкам деревьев, дробясь в снежинках фонтанами разноцветных брызг, — и вдруг вонзился огненным глазом в глаза Лони.

Олени, фыркая и храпя, попятились назад. Луч исчез так же мгновенно, как и пришел, и снова грохнули взрывы, и рои звезд посыпались с неба. Ослепленные олени рванулись и бешено помчали нарту вниз, к мертвому зеркалу озера, где дорога круто заворачивала к морю.

Колючий ветер свистел в ушах, снежная пыль слепила глаза, и обезумевшему от ужаса Лони казалось, что он мчится в бездну. Потом вынырнуло море, где по черным волнам медленно плыли освещенные фантастическим светом сверкающие льдины. Еще один поворот — и бешеная упряжка вынесла Лони на берег. Он увидел маяк, сияющий дробящимся и переливающимся светом разноцветных ламп и светящихся транспарантов, увидел оживленную толпу празднично одетых лопарей, и гигантская надпись огненным пожаром метнулась ему в глаза—

ДЕСЯТЬ ЛЕТ СОВЕТОВ!

Скрипя полозьями, отбрасывая причудливые колеблющиеся тени на свеже-укатанный снег, подъезжали новые нарты. Снова стонущий взрыв потряс воздух, и снова огненный клубок прочертил золотую дугу на небе. Лони повернулся и увидел на прибрежном утесе группу людей, зажигавших спицы большого колеса. Спицы задымились, загорелись — и колесо завертелось, вихрем разбрасывая снопы разноцветных искр. А еще выше Лони увидел источник огненного луча. Он струился из пузатого одноглазого котла, и два моряка, поворачивая котел, буравили северное сияние вызывающе властным снопом электрического света…

Это был Десятый Октябрь. Тот Октябрь, который заполнил библиотечку маяка нужными для труженика-зверолова книгами и связал этот заброшенный за северный полярный круг маленький культурный центр волнами радио с далекой — и такой близкой — Москвой. Тот Октябрь, который научил детей Лони грамоте, а самого Лони освободил от гнета царских полицейских и хищников-купцов, менявших на спирт и дешевые побрякушки драгоценную теплоту и бархатную ласку серебристого траура лисицы, снежного плюша горностая, молочной белизны зайца и еще многих других дымчато-светлых, огненных, молочно-голубых и угольно-черных мехов…

В воскресенье 9 октября в одной из аудиторий I МГУ состоялась первая лекция, из цикла географическо-путешественнических лекций, организованного редакцией журнала «Всемирный Следопыт» для своих подписчиков, под названием — Живая Аудитория «Всемирного Следопыта».

Проф. С. Г. Григорьев, известный советский географ, в живописной и увлекательной форме рассказал собравшимся о положении, природе и населении Памира и о его характерных географических особенностях, оживив лекцию личными воспоминаниями о своей экспедиции на Памир. Лекция иллюстрировалась прекрасной коллекцией диапозитивов (световых картин), пополненной новейшими снимками проф. Млодзеевского.

Памир (по-туземному — «Крыша Мира») — высокая горная страна в Центральной Азии, расположенная на границе Союза ССР, Афганистана и Китая. По своей географической широте она лежит примерно на уровне Испании, южной Италии и Греции. С давних пор Памир привлекал к себе взоры путешественников, но благодаря своей удаленности, дикости и недоступности он до сих пор еще мало изучен. В III веке Памир посетил китайский путешественник Сюянь-Цзань, в XIII веке — известный путешественник Марко Поло, в начале XIX века англичанин Вуд и другие.

Памир посещали также наши путешественники,—А. П. Федченко, Н. А. Северцев, Потанин и другие.

Свыше 4/5 пространства всего Памира занимают горы, остальное же пространство приходится на долины, также очень высоко приподнятые над уровнем моря. Средняя высота горных хребтов Памира от 4½ до 5½ километров, а отдельные вершины простираются гораздо выше. Средняя высота этих последних равна высочайшим вершинам Кавказа. Горам центрального Памира свойственны пологие контуры вследствие огромных осыпей, облегающих горы и остающихся на месте (не уносимых водой, так как на Памире воды очень мало). Западному Памиру, наоборот, свойственны более резкие контуры, и характер его гор — скалистый.

Благодаря чрезвычайной сухости климата, линия вечных снегов на Памире держится очень высоко. Так перевал Ак-Байтан, расположенный на высоте Мон-Блана, свободен от снега. Ледники Памира местами достигают больших размеров.

Долины Памира в большинстве случаев совершенно бесплодны и дики. Они представляют собой каменистые, песчаные или глинистые пустыни, и лишь в нескольких местах встречаются зеленые долины, покрытые пышным ковром травы (так наз. «альпийские луга») и редким кустарником. Область Памира в значительной степени подвержена землетрясениям, сила которых бывает очень велика. В ночь с 5 на 6 февраля 1911 г. на Памире произошло так называемое Сарезское землетрясение, во время которого погибло 180 человек и более 300 голов скота. Принимая во внимание крайне малую заселенность Памира и то почти исключительно кочевым населением, цифра эта огромна. Благодаря Сарезскому землетрясению был разрушен кишлак (поселок) Усой, и мн. др., а на реке Бартанге у этого кишлака образовался огромный завал — род естественной плотины, перепрудивший реку и образовавший Сарезское озеро. Озеро это благодаря притоку воды из рек все время увеличивалось в своих размерах вплоть до 1916 г., когда произошел прорыв завала. Настоящие размеры этого озера равны: длина — около 26 км , ширина— 1½ км и глубина — около 265 м.

Климат Памира, несмотря на его южное положение, очень холодный и резко-континентальный. Кроме того, его отличительной чертой является крайняя сухость. Осадков (снега и дождя) на Памире выпадает совершенно ничтожное количество, равное осадкам самых сухих пустынь. Средняя температура января— 18,1°, т.-е. такая же, какая на Новой Земле. Колебания температуры весьма ощутительны— не только годовой, но и дневной. На Памирском Посту летом бывают жары до + 27°, а зимой морозы до — 46°.

Сухость памирского климата характеризует, между прочим, следующее замечательное обстоятельство. На рыхлой песчано-глинистой породе были сделаны надписи — имена и фамилии солдат, — датированные 1894–1895 годом. Надписи эти сохранились до 1922 года, т.-е. почти тридцать лет, при чем в 1901 году проф. С. Г. Григорьев видел их лично. Памир подвержен сильнейшим ветрам, которые, наряду с колебаниями температуры усиленно разрушают горы.