Владимир Козлов - Кофе от баронессы Кюцберг

Он же в честь своего освобождения в своем сарае организовал радушный приём для голубятников.

На второй день свободы к нему пришёл участковый Власов и посоветовал Минину долго не прохлаждаться, а устраиваться скорее на работу. Но Захар первым делом попытался разузнать, куда подевалась его любимая женщина. Поиски были тщетны. Тогда он пошёл к гадалке. Та ему несколько раз раскладывала карты и говорила, что его женщина из города никуда не выезжала, и возможно вышла замуж и сменила фамилию. Надежда найти Нину Зарецкую у него теплилась. И он ждал случайной встречи с ней. А между своей мечтой и процессом трудоустройства он возвёл на своём сарае огромную голубятню. Голубей он завёл, а вот с работой осложнения были. Никто не хотел у себя на производстве иметь в штате рецидивиста. Был ещё выход – устроиться музыкантом в ресторан, но это был уже не его ранг. На зоне он заработал приличные авторитетные балы. И лабух в ресторане это был не его менталитет. И он потянулся к деловому контингенту людей, с которыми отбывал наказание и с которыми он мог иметь лёгкие деньги.

А Сергей Беда после освобождения начал жить по своим жизненным выкройкам.

Он хотел быть свободным, – он им стал!

Он хотел быть журналистом, – он им стал!

…Жизнь без сюрпризов, это не жизнь, а сплошная рутина, – это Сергей понял, когда около дома увидал машину с пожитками и знакомый силуэт человека от встречи, с которым он был не в восторге. Кум с зоны Моисеев, после расформирования колонии, стал неожиданно вновь соседом Сергея Беды. Моня в родные пенаты привёз свою семью на постоянное место жительства

…После освобождения Сергей шёл последовательно твёрдой поступью к счастливой жизни, которую сам себе кроил и никуда не сворачивал. Он был уверен, что только семейная жизнь его может отвлечь от необдуманных поступков. Но вначале он решил получить диплом о высшем образовании, а уж потом обзаводиться семьёй. Житьё в Осинках ему пришлось перенести. Жизненная ситуация заставила его от деда переехать в город. После смерти отчима Германа Колчина, он не мог оставить мать одну с маленьким братом Вовкой, который путём и ходить ещё не мог. Им помогала вся родня, и Беда, и Черновы, и Колчины, – словом все, близкие люди. Особенно своевременна и важная помощь исходила от Захара и Августа Чернова. Август жил на два дома, то у деда Романа, то у тётки Клавы. Август приходился Сергею двоюродным братом и был старше Беды на несколько лет. Он был сыном Анастасии, родной сестры Ивана и Клавдии Беды. Анастасия жила во Владимире. Сын Август рос сообразительным парнем и бойким. Отец его воспитанием совсем не занимался, он постоянно вербовался на Север. Там заработает, – на материке деньги спустит и опять идёт в оргнабор подбирать подходящую работу за полярным кругом. А его родной сын Август в это время начал примерять на себя казённую робу, разъезжая по зонам. Начал он с колонии несовершеннолетних, затем сел на пять лет, где срок отбывал в Вязниках. После освобождения устроил показательные выступления в одном из ресторанов Владимира, с крушением стульев и переворачиванием столов. Чтобы уберечь его от суда, мать спрятала сына в Горьковской области у родной сестры.

Август был крученым и жёстким человеком, за словом в карман не лез. Но главным достоинством это была его внешность, которой он умело манипулировал. Он мог быть похожим на артиста, на учёного, на ботаника, на делового человека и на криминального авторитета, которым он и являлся.

Его внешность внушала доверие любому кадровику, а язык как вспомогательный орган подтверждал, что этот кандидат на вакантную должность может справиться с любой работой. Невзирая на судимости, ему доверили хлебную должность. Он стал экспедитором на автозаводе. Этой должностью он дорожил и с мужиками у сараев старался не пить, хотя на картах там засиживался и не редко. На деньги Августа семья Клавдии Романовны жила пока Сергей не окончил университет. Когда после очередной ходки освободился Захар, Август его подтянул к себе. Два родственных человека делали деньги на запасных деталях на автомобили ГАЗ, где работал Август

Вовка Колчак, родной брат Сергея Беды был редкостный экземпляр не только среди родственников, но и среди всего двора. Вовка, был непоседа и враг всех старорежимных «Нафталинов», так он называл кислых соседей, которые постоянно строчили на него заявления в школу и милицию. Разлетелось стекло, – дело Колчина. Висит на двери квартиры презерватив, – проказа Колчина. Съели бочку солёных огурцов в погребе чужого сарая, – тоже Колчин. Вовка стойко переносил все эти нелепые обвинения.

Своего младшего брата Вовку Сергей привёл в зал борьбы, когда тому исполнилось десять лет. Для Вовки Колчака старший брат был всем и отцом и братом. В его глазах он считался самым сильным, самым умным и просто образцом настоящего мужчины. Вовка всё слизывал с него и повадки и манеры. Сергею это нравилось. Он во всём этом находил большую схожесть с братцем, за что он любил Вовку до безумия. А ещё Сергей узнал, что их подвал младший брат возродил для таких же целей зимой, что и он в своей юности. Этот немаловажный факт, почему то грел ему кровь.

Однажды брат Сергей ему в шутку сказал:

– Тактику и хладнокровие ты через спорт вроде привил в полной мере. Ещё бы тебе избавиться от балагурного характера, тогда точно в обозримом будущем Колчину Владимиру на территории школы воздвигнут памятник в бронзе!.

– Не хочу свой памятник иметь под открытым небом, – возразил Вовка, – вороны бронзу обгадят в два счёта. Они любят, что блестит. Да и Нафталины, будут приходить в ненастные и пасмурные дни, чтобы полаять на меня, а заодно и поплевать. А вот если мой памятник водрузят на луне, я буду не против такого пристанища. Там ворон нет, и Нафталины кашлять рядом от недовольства не будут.

– Ну, ты Вовка и загнул, – засмеялся Сергей – пока только вымпел наши космонавты смогли доставить на луну. Ты лучше берись за ум, а не то выгонят из школы, неучем вырастишь, – и в шутку добавил:

– Будешь взрослым, а денег нет. У меня попросишь, я тебе не дам. Скажу, учиться нужно лучше было, и вести себя в школе примерно, а не белые резиновые шарики привязывать к дверям соседей.

– А я журналистом не хочу быть, – ответил ему Вовка, – я хорошо помню, как ты ночами зубрил свои конспекты. Мне такие ночи не грозят, я с первого раза всё запоминаю. Поэтому учусь я лучше, чем ты когда – то. Журналистика – это не моя стихия. Писать про надои молока и уборку урожая скучно. Так что не кичись своей высокой зарплатой. А если война начнётся, я буду амбары с хлебом охранять. Ты у меня попросишь муки или хлеба, я тебе тоже не дам. Скажу, пускай тебя министерство печати кормит.