Владимир Козлов - Кофе от баронессы Кюцберг

– Вином надо лечить этот недуг. Ладно, бери дипломат, как я тебя учил, ничего не бойся. Всё будет ничтяк, – протянул он Саньке старый дипломат. – Я дверь не захлопываю, жду тебя здесь.

Марека взял дипломат и поднялся на чердак. Он подошёл к козырьку фонаря, от которого через щели падали лучи света на старый диван. Осмотревшись шпионским взглядом вокруг, он быстро сунул дипломат под низ и спешно вышел, плотно закрыв за собой толстую и перекошенную дверь. Затем тихо вошёл в квартиру.

Колчак не успел прильнуть к глазку, как услышал знакомый со скрежетом звук чердачной двери:

– Я тебе, что сказал Марека. Поп – Арт для ментов состоялся. С премьерой нас! – шкодливо сказал он, смотря в глазок.

С чердака крадучись на цыпочках спускался мужчина, держась за перила лестницы, и смотрел на нижние этажи. Лицо его определить было невозможно.

– Кто там не Ланин? – спросил Марека.

– Не знаю, вроде не он. Ланин меньше меня ростом, а этот кажется, выше будет, – сказал Колчак.

Через пять минут, убедившись, что один из членов засады не вернулся назад, Марека взял мешок с домкратом и проделал ту же процедуру, что и в первый раз. На этот раз за ним никто не вышел.

– Ясно с одним человеком засаду никто не будет устраивать. Менты не дураки. Они не оставят объект без наблюдения. Там на чердаке всё равно кто – то ещё есть, – предположил Колчак. – Теперь мой выход, я пойду подготовительными работами заниматься, а ты Саня через десять минут берёшь с плиты банку казеинового клея, свёрток на столе обмотанный изоляционной лентой, и приходишь ко мне, – понял?

– Я давно понял, – смеялся Марека, от предвкушения насладиться весёлым зрелищем.

Колчак вошёл на чердак специально создавая небольшой шумовой эффект в виде куплетов лагерного шансона. Подпрыгнув, он ухватился за перекладину, которую с Марекой смастерил, когда учились в седьмом классе. Отжавшись несколько раз, он вновь запел. Но это был уже не шансон. Это была исполненная фальцетом искажённая песня о Родине:

Родина слышит,

Родина знает,

На чердаке её сын пребывает

Он подошёл к дивану и вытащил оттуда дипломат и мешок. Спокойно положил на диван, и, не прерываясь, с песни перешёл на громкую декламацию.

Вдыхая кошачьи какашки

Время напрасно теряя

Из темноты за врагом надзирая.

– Аминь! – Вы меня слышите скворцы? Враг не дремлет, – крикнул Колчак.

Он достал домкрат, поднёс его к двутавровой балке, раскрутив его до максимального вылета. Оставив его в таком положении, он подошёл к дивану. Сел и закурил сигарету. Открыв, дипломат, он отобрал пять лучших листов шпона. В это время в дверях появился Марека:

– Всё нормально? – спросил его Колчак громко, – тебя не засекли?

– Порядок, никто не видал, там нет никого, – так – же громко ответил Марека.

– Спрячь пока под диван, а то они могут сюда пришлёпать. Не дай бог увидят.

Марека свёрток засунул вниз и сел рядом с Колчаком.

– Что, тишина? – тихо на ухо спросил он, – кулисы задёрнулись на твоей сцене?

– Не спеши? Я сейчас полезу на верх чердачного входа, а ты не двигаясь, сиди здесь, – дал установку Мареке Колчак.

– Колчак проворно залез на крышу пристройки входа чердака, которая находилась внутри помещения.

– Саня здесь темень страшная, – крикнул он сверху, – подай фонарик? – он в дипломате лежит.

Марека подал ему фонарик. Колчак посветил там и громко сказал:

– Фу. Слава богу, нашёл, – я спускаюсь вниз.

Не успел он слезть сверху, как перед ним вырос мужчина с лицом въедливого мента. Второй стоял около Мареки.

– Вы чего там, наверху потеряли? – спросил он у Колчака.

– А вы кто архангелы? – С неба спустились? Покажите крылья? – начал издеваться Колчак.

Мужчина извлёк из кармана служебное удостоверение, и показал его в открытом виде, не давая в руки.

Колчак посветил фонариком и прочитал:

– Ебланов, – намеренно Вовка исказил фамилию.

– Евланов, – поправил его сотрудник милиции.

– Извините, свету мало. Не разобрал, – включил дурака Колчак, – пойдёмте к дивану, там светло?

– Вы не ответили на мой вопрос, что вы делали на верху? – переспросил опер.

– Вот напильник полукруглый искал, – показал Колчак, сжатый в кулаке напильник.

Они подошли к дивану, где начали обыскивать Колчака и Мареку, вытаскивая из кармана всё содержимое. Рулетку метровую, что лежала в заднем кармане джинсов у Колчака, они тщательно проверили по очереди. Тут в дверях появился и третий опер, который выслеживал Мареку.

– Попались молодчики, – строго произнёс он, видя, что обыск идёт полным ходом.

– А это зачем? – показал Евланов на шпон.

– Не видите шпон, а рядом банка с клеем казеиновым.

Колчак поднёс к носу опера банку с вонючим клеем.

Тот, вдохнув неприятный запах, и быстро отвернул лицо.

– Из этого материала мы делаем теннисные ракетки. В дипломате у меня лобзик лежит. У балки домкрат. Секрет технологии изготовления ракеток, я вам открывать не буду. Хватит того, что вы узнали, с каким клеем я работаю.

– Ты Ваньку нам тут не валяй, ракетки он делает, – сказал Евланов, – они в магазине продаются по сотне за пяток.

Колчак плюхнулся на диван и положил нога на ногу:

– Пятьдесят рублей, самая дешёвая ракетка, – сказал он.

– Цена невелика. Покупай и играй, сколько душе угодно, – не веря Колчаку, сказал Евланов.

– Колчак посмотрел на его кожаные дорогие туфли и спросил:

– А почему вы в дорогих туфлях по чердаку лазаете. Для таких целей сгодились бы кирзачи или лапти лыковые.

– Я офицер милиции, зачем в лаптях ходить, мне по штату положено такие туфли носить.

– А я мастер спорта, мне по штату положено играть ракеткой спецзаказ изготовленную из африканских пород дерева, а не фанерными ракетками, на которых только лук и морковь можно резать.

– Насколько мне известно, ты мастер спорта по Греко – римской борьбе, а не по настольному теннису.

– Я перешёл на вечный вид спорта, которым можно заниматься до ста лет.

– Убедительно, но я тебе не верю, – сказал опер, который обыскивал Мареку, – встаньте с дивана, пожалуйста? – вежливо попросил он.

Колчак, вальяжно не спеша, встал:

– Пожалуйста, с превеликим удовольствием, – сказал Марека, – и тоже поднялся со старого дивана.

Опер скинул с дивана дипломат на шлаковый утеплитель и резко перекинул диван:

– А это что? – показал он на лежащий свёрток, перетянутый изоляционной лентой.

– А это моё личноё, – поднял свёрток Колчак.

– Разрешите, я взгляну, – опер протянул руку за свёртком.

Но Колчак стал при всех снимать ленту и рвать бумагу. В свёртке оказалась бутылка марочного вина, два стакана, два яблока и два плода хурмы.

– Что будем делать ребята? – спросил Евланов у своих коллег.