Array Катори Киса - Абсолют

— Нет, Скорпиус, с ума вроде коллективно не сходят, — хмыкнул Гарри. — Ну, вот и моя спальня, — оповестил он, прижав Скорпиуса к себе. — Как видишь, ничего грандиозного, — выдохнул он, критически оглядев собственную незаправленную кровать, тумбочку и небольшой шкаф с приоткрытой дверцей.

— Это неважно, — покачал головой Скорпиус, поворачиваясь к нему. — Грандиозно само мое присутствие здесь. И то, что мы собираемся здесь делать, даже если просто спать. Вот только вам придется намочить утром подушки, — вздохнул он.

— Ты чересчур меня идеализируешь, — мягко проговорил Гарри, мазнул пальцем по его скуле и скользнул к щеке, наслаждаясь теплом и мягкостью кожи. Замолчал, задержал на его извиняющемся лице взгляд, а затем наклонился к самому уху, медленно прошептал: — Кто тебе сказал, что проснешься ты от воды? — и коснулся губами за ухом, прокладывая дорожку из поцелуев до границы глухо застегнутого воротника мантии.

— Потому что я очень сильно сейчас вас об этом попрошу, — Скорпиус посмотрел ему прямо в глаза и взял за руку. — Гарри, пожалуйста, — сказал совсем тихо. — Я хочу помнить и чувствовать все, что ты со мной делаешь.

— Ответь честно, — улыбнулся Гарри, не в силах разгадать, что на самом деле толкает Скорпиуса на отказ. Что это — чувство вины, стыда или действительно желание помнить все, не упуская ни единого мгновения близости? — Почему ты настаиваешь на стакане воды? — продолжил он. — Поверь, нет ничего проще выплеснуть тебе его в лицо. Но… но ты, наверное, не понимаешь, что мне гораздо приятнее тебе отсосать и увидеть, как ты просыпаешься от того, что кончаешь, — Гарри шумно выдохнул и сильнее сжал его руку.

Скорпиус сглотнул, стиснул его пальцы и глухо прошептал:

— Предлагаю компромисс: ты выплескиваешь на меня воду и отсасываешь, а я делаю вид, что все еще сплю. Мне невыносимо постоянно думать о том, что я пропустил.

— Ты просто невыносимо упрям, — рассмеялся Гарри. — Ну вот что мне с тобой таким делать?

— У меня есть двадцать четыре варианта, из которых четыре предпочтительных, семь возможных, восемь условно-допустимых и пять из разряда тех, что я предпочел бы избежать, — совершенно серьезно ответил Скорпиус, но глаза его улыбались.

— Я очень хочу услышать самый предпочтительный из всех, — мурлыкнул Гарри, убирая со лба выбившуюся светлую прядь. — А можешь и продемонстрировать.

Скорпиус прищурился и отступил на шаг. Медленно стянул с себя майку, расстегнул брюки и, стянув их до половины, помог себе магией, оставшись в одних трусах — тех самых, ярко-голубых. Протянув руку, он начал расстегивать на Гарри мантию и покачал головой, когда тот потянулся было за палочкой.

Раздевал он его долго, искренне наслаждаясь процессом, и встал на колени, прежде чем взяться за брючный ремень.

Гарри с шумом втянул носом воздух и откинул голову назад, зажмурившись в сладком предвкушении, но тут же распахнул глаза, не желая упускать ни одной детали. Скорпиус медленно, будто решив нарочно потянуть время, расстегнул ремень и потянул за язычок молнии. Малфоя хотелось одновременно и поторопить, и сказать, чтобы не вздумал спешить. Оказывается, ожидание удовольствия играло на нервах не хуже самого процесса, а может, даже было и острее.

Не то чтобы это было какое-то уникальное открытие, но терпением Гарри обычно не отличался, как и желанием подстраиваться под других. Со Скорпиусом же все было иначе по многим причинам. Возможно, именно его желание угодить и сделать все правильно и пробудило в Гарри чувство противоречия, заставило попытаться понять, чего хочет сам Малфой, а непривычная робость, самым причудливым образом переплетающаяся с гордостью и чувством собственного достоинства — желание приручить, как дикого зверька. И, судя по последним событиям, последнее получалось вполне успешно.

Гарри вздрогнул, когда Скорпиус обхватил пальцами его член, и шумно выдохнул, почувствовав прикосновение губ. Кажется, в этот раз Скорпиусу даже не придется демонстрировать свою чудо-технику. Чтобы кончить, Гарри достаточно будет и самых незамысловатых ласк.

Похоже, что Скорпиус тоже это понял. Он быстро облизал покрасневшую головку, подцепил языком блестящую капельку смазки, попробовал ее на вкус, а затем поднял на Гарри глаза и двинулся вперед, так и не разорвав зрительный контакт.

Скорпиус принимал его в свой рот медленно, старательно расслабляя горло, чтобы позволить себе насадиться на распираемый спермой член сразу и на всю длину. Справившись с этой задачей, он на секунду замер, втянул носом воздух, закрывая, наконец, глаза и, положив горячие ладони на ягодицы Гарри, подался назад. А в следующий миг ринулся обратно и сам гортанно простонал.

Шумно выдохнув сквозь зубы, Гарри придержал голову Скорпиуса и, помедлив, аккуратно двинул бедрами, давая возможность воспротивиться, если Скорпиусу такое развитие событий не понравится. Но ему понравилось. Довольно замычав, он мощно сглотнул и дернул Гарри на себя, побуждая двигаться еще.

И больше Гарри себя не сдерживал — тихо рыкнув, он мощно подаллся бедрами вперед, а затем, поняв, что скорую развязку оттянуть все равно не получится, принялся двигаться глубоко и часто. В паху потяжелело, а тихие гортанные стоны Скорпиуса вскипятили и разогнали в венах кровь. Воздух в комнате накалился до предела, и Гарри посетила мысль, что еще чуть-чуть, и он либо задохнется, либо у него попросту разорвется сердце. Но ни того, ни другого не случилось. Неожиданно мир погрузился во тьму, а затем взорвался тысячами ярких звезд. Гарри безжалостно сжал рукой светлые волосы, притянул голову Скорпиуса к паху, крепко удерживая и лишая того всякой возможности отстраниться. И беззвучно прокричал, толкнувшись напоследок в тесное горло особенно сильно.

— Прости, — хрипло проговорил, уже приходя в себя и извиняясь за грубость. — Что-то я совсем распустился, — с искренним сожалением закончил он.

— Насколько я помню, я вел себя почти так же, — хрипло сказал Скорпиус, медленно отстранившись. — И, кажется, я понимаю теперь, почему тебе это нравится. Жаль, что не смогу разбудить тебя этим способом.

В ответ Гарри улыбнулся, взял его за плечи и потянул на себя. Хотя впору было подпрыгнуть от радости — теперь он больше не услышит от Малфоя всякие несусветные глупости, мол, если тебе неприятно меня ласкать, то я могу и перетерпеть. А насчет разбудить — и вправду жаль. Потому что Гарри до жути стало любопытно, как быстро бы он проснулся, примени к нему Скорпиус однажды утром свои математически-минетные расчеты.

— С самым предпочтительным вариантом, кажется, разобрались. Что там стояло в списке под номером два? — спросил Гарри, снова зацепившись взглядом за ярко-голубые трусы. Черт, еще немного, и эти трусы станут его настоящим фетишем, мысленно усмехнулся он, ожидая от Скорпиуса ответа.