Александр Кулешов - «Атлантида» вышла в океан

Вот он, капиталистический рай, думал Озеров. Одни едва зарабатывают на хлеб, откладывая по грошу, чтобы поехать в страну, где, говорят, есть работа, а другие за игорными столами просаживают столько, сколько иной не заработает за всю жизнь.

Озеров впервые приехал за границу. Главное, что бросилось ему здесь в глаза,— неравенство людей. Конечно, он достаточно знал об этом из книг. Но одно дело — читать, другое — видеть. И у нас не все живут одинаково. Все же, когда у одного нет денег на трамвайный билет, а у другого — двадцать машин, когда один спит под забором, а у другого — виллы, в иных из них он живет день-два в году... Вот она политэкономия капитализма! Много способов тратить деньги придумали богачи. Казино — лишь один из них.

Пляж кончился. Озеров поднялся снова на набережную и пошел по освещенной фонарями аллее, вдоль которой мчались машины. Они быстро надвигались желтыми, не слепящими фарами и, прошелестев, исчезали вдали, мигая рубиновыми огоньками стоп-сигналов.

В отеле Озеров взял у швейцара ключ и направился к лифту.

Весь в пуговицах и позументах четырнадцатилетний бой почтительно закрыл дверь огромного, величественного лифта, и кабина медленно поползла вверх.

Высокий, изысканно одетый мужчина с грубым жестким лицом, притаившийся за колонной, повернулся к стоявшей рядом с ним женщине и сказал:

— Ясно?

— Ясно, Сергей,— тихо ответила женщина.

— Ты его видела в ресторане, в казино, мы шли за ним по пляжу. Этого достаточно для тебя?

— Да...

— Значит, все ясно,— заговорил мужчина деловито.— Билет у тебя в кармане, деньги есть, все, что надо, ты о нем знаешь, теперь и увидела его. Инструкции выучила. Напомню еще раз только об одном: парень он красивый и не думай, что болван. Дураков они за границу не посылают. А ты свои грехи знаешь. Сделаешь, как надо, за нами не пропадет. Все, Маша. В добрый час.

— Я сделаю все, как надо, Сергей,— прошептала женщина.

Они говорили по-русски.

Оставшись одна, женщина минуту постояла, потом нервным движением открыла сумочку, вынула сигареты, зажигалку, закурила.

Она спустилась вниз, в бар. Здесь царил полумрак. Весь бар состоял из маленьких ниш, в которых стояли обитые кожей диваны, низкие столы, слабо светили красные свечи. С потолка, изображавшего звездное небо, еле-еле слышная, доносилась музыка. Посетителей было мало.

Женщина прошла в самую дальнюю нишу, заказала подошедшему бармену водку с содовой и, откинувшись на кожаную спинку дивана, закрыла глаза.

Так просидела она несколько минут, пока не услышала слабое звяканье льда о стекло. Быстрым жадным глотком осушив стакан, она заказала еще и опять закрыла глаза. Когда бармен принес еще стакан, женщина сидела в той же позе. Мысли ее были в прошлом, тяжелом, безрадостном.

Она знала много способов убегать от этого прошлого, обманывать его. Были сигареты,и не только с табаком, было вино (которое последнее время все больше вытесняла водка), наконец, были мужчины, много мужчин. До сих пор еще не было случая, чтоб понравившийся мужчина устоял перед ее красотой. Понравившийся? Разве кто-нибудь ей нравился? Так, иногда немного. Просто, чтоб отвлечься. Как водка, как папироса, как марихуана.

Порой ей указывали на мужчину и говорили: «Надо. Ясно?» Она покорно повторяла: «Ясно», и делала свое дело. Она никогда не интересовалась, что было потом с этим человеком, она предпочитала об этом не думать.

Вот и сейчас ей приказали.

Она выполнит приказание, как делала уже не раз, как будет делать и впредь. Потому что она знает, что будет с ней в случае ослушания.

Хорошо еще, что на этот раз «объект» (это называется у них «объект») молодой, красивый парень, а не какой-нибудь старый черт.

Мари Флоранс усмехнулась. «Задание», «объект»! А всего-то и дела, вскружить парню голову и заставить бежать за ней, как собачонку. Сколько уж раз так бывало. И без всяких заданий. Потом не знала, как отделаться. «Объект»!

Флоранс нажала на кнопку, вделанную в стол. Подошел бармен.

— Еще, пожалуйста.

Бармен принес еще водки, еще содовой, еще льда.

...Маша продолжала пить. Кружилась голова. Впереди было трудное, но в конце концов привычное дело, веселое путешествие, роман с красивым парнем. Лицо Озерова, русая прядь на лбу, широкоплечая фигура понравились Маше. Загорелый, сильный, он настойчиво возникал перед ее мысленным взором, заслоняя собой все остальное.

Уже на рассвете ушла она в свой отель по наконец-то уснувшим улицам Монте-Карло.

Поднявшись к себе в номер, Озеров не лег в постель. Раскрыл окно, сразу стало прохладно. Он включил лампу, проделал несколько гимнастических упражнений, а потом сел за стол, полистал свои записи и начал писать очерк, чтобы отправить его почтой на следующее утро.

«По следам древнейшего человека» — написал он крупный заголовок. «В Австралии, точнее в ее западной части, обнаружена челюсть доисторического человека. Как утверждают нашедшие, она принадлежит человеку, жившему еще раньше, чем считавшийся доселе самым древним,— зинджантроп, вернее, презинджантроп!

Нашей Земле, как известно, около шести миллиардов лет. Жизнь на ней появилась приблизительно три миллиарда лет назад. Была тогда древнейшая архейская эра.

Постепенно возник животный мир, в том числе млекопитающие, Это произошло уже в мезозойскую, среднюю эру, почти сто восемьдесят миллионов лет назад.

Как он произошел, не тема этого очерка. Первые жители имели постоянную температуру тела, и им были безразличны климатические изменения. Во-вторых, у них были молочные железы, так что они сами кормили своих детенышей. Серьезные преимущества, чтоб уцелеть в те трудные времена. И вот в кайнозойскую, новую эру (которая продолжается и сейчас) млекопитающие распространились по всей земле. Было это шесть-семь десятков миллионов лет назад. Они приспосабливались к среде — одни избрали для жительства воду, другие — пустыни, третьи — горы, четвертые — леса.

Вот в лесах и поселилась обезьянка — парапитек, как мы ее теперь называем. Не просто обезьянка, а человекообразная. Ее челюсть нашли в 1911 году в Египте. Что значит человекообразная? У обезьян, как и у нас, пять пальцев, да еще с ногтями. Руки их очень подвижны: ими легко хватать, держать, делать всякие движения, подобные человеческим. У них, как и у человека, хорошо развит вестибулярный аппарат, как и у человека, бинокулярное зрение — она все видит рельефно. Обезьяна хорошо различает цвета. Есть сходство и во внешнем облике.

За парапитеком появился проплиопитек. Он-то и является нашим общим предком — человека и современных человекообразных обезьян — гиббона, гориллы, шимпанзе...