Николай Васильев - Три жизни одного из нас (litres)

– Возможно, – закруглил тему Карцев.

– Значит, со мной у тебя по-особенному, почти как с женой? – не отступалась совратительница.

– С женой у меня почти никак, – опять ненужно соткровенничал прелюбодей.

– Она тебя разлюбила? – с благоговейным ужасом спросила Алла.

Тут Карцев на мгновение задумался: действительно, любит ли еще его Марина? Потом ответил:

– Вероятно, нелюбовь наша сейчас обоюдна.

– Так значит, никто тебя теперь не любит? – с нежным участием спросила Алла. – Кроме меня?

Не дождавшись ответа, она сползла с подушек в сторону Сергея и, приникнув к нему, стала мягко целовать его кожу на шее, плечах и груди, тихо приговаривая:

– Ах, ты мой бедненький, несчастненький, славненький! Все-то ты умеешь, а любовь потерял. Ничего, миленький, пока ты здесь, ябуду тебя любить, буду холить и нежить, во всем слушаться, все тебе позволять… Что бы ты ни придумал, я всему буду рада! И я буду что-нибудь придумывать, чтобы угодить тебе. Буду тебя везде целовать, везде обглаживать…

«Эти поцелуи мне, что слону дробина», – с легкой усмешкой подумал Карцев. Однако его «молодец» так почему-то не посчитал и стал явственно крепнуть, а затем и рваться из рук неопытной искусительницы.

– А ты была замужем? – с усилием дыша, спросил Сергей, отнимая свое у Аллы.

– Нет, – сразу ответила она. – Моя Женечка, как говорится, плод любви. Очень короткой.

«Так я и понял», – подумал Карцев и сочувственно скривился. А вслух сказал:

– Может, оно и к лучшему, браки, как видишь, редко удаются…

После чего приступил к заключительной фазе амурных удовольствий…

Уже на улице он с горчинкой улыбнулся, предвидя будущие хлопоты с прирученной Аллой. Все-таки, он привык считать себя человеком ответственным.

Глава четвертая . Доля примацкая.

Вечером пятницы той же недели знакомая троица, оживленно переговариваясь и улыбаясь, выгрузилась с полными сумками из рейсового автобуса на вокзале своего городка. Еще днем они рыскали по магазинам областного центра в поисках дефицитных продтоваров, а также игрушек для своих отпрысков и сувениров для жен, и вот, после четырех часов маеты в переполненном по случаю конца недели автобусе, прибыли домой.

– А как постранствуешь, воротишься домой – дым отечества нам сладок и приятен! – совершенно неожиданно для товарищей пробасил Егор Павлович. Карцев с Хмельницким обалдело переглянулись и согласно рассмеялись.

– Ну что, всем ведь в разные концы, – поставил точку в совместном путешествии Карцев. – Давайте, ребята, до понедельника!

К дому Сергей подходил с некоторым волнением: как-то встретит его жена? Теща и сынишка ясно как, а вот Марина…

Отпирая дверь, он услышал звонкий Вовкин голос (– Папка приехал!!), затем его шлепающий бег и прямо на пороге подхватил на руки счастливого русоголового сорванца, внимая, как колотится сердце в его худеньком тельце, и ощутив, как в ответ ворохнулось свое. Внезапные слезы явились в глазах Карцева, он стал поспешно схлопывать их ресницами и, прижав теснее сынишку к груди, бодрым голосом спросил:

– Ну что, Вовка – божья коровка, уцелел без меня?

– Уцеле-ел! – басовито подтвердил сын. – Только я не божья коровка, а морковка…

– Не-ет, ты сегодня божья коровка, потому что сейчас полетишь на небко, – важно заверил его отец и стал подбрасывать хохочущего сынишку к потолку высокой сталинской квартиры.

В разгар веселья Карцев услышал тяжелые, неспешные шаги тещи и с сыном на руках обернулся ей навстречу.

– Как доехал, Сережа? – участливо спросила она, глядя холодноватыми, испытующими карими очами.

– Нормально, Маргарита Львовна, только тесно было, душно и дорога ужасно длинная, – дурашливо доложил зять. Теща невольно улыбнулась и, оттаивая, продолжила:

– Ты, наверно, проголодался, пойдем на кухню, я курицу потушила, как ты любишь, и еще сырники в сметане.

– Непременно. Только чтоб аппетит стал совсем зверским, постою немного под душем…

– Ох, дура я старая, конечно, с дороги-то…

– Папа, а можно мне с тобой под душ? – горячо вмешался Вовка.

– Что ты, – замахала руками теща, – ты и так лишнего пересидел, отца дожидаясь!

Тут дверь из большой комнаты открылась и на пороге показалась Марина – яркая, но уже грузноватая темная блондинка с энергичным, властным лицом. Мельком глянув на мужа и коротко ему кивнув, она сосредоточилась на сыне и сказала со всей строгостью:

– Довольно на сегодня капризов. Пора спать.

– Мама! А как же… Ведь я еще не видел, что папа мне привез!

– Завтра посмотришь. А то тебя с новыми игрушками до утра спать не уложишь!

– Вовчик, – как можно мягче подключился отец, – я действительно привез кое-что и оно будет твоим, но при одном условии…

– Каком?

– Если ты, проснувшись завтра, сумеешь его найти. А спрятать его я постараюсь хорошо. Только для этого мне нужно некоторое время. А также, конечно, чтобы ты уже спал и не подглядывал.

– Да-а, а вдруг я его не найду?

– Но ведь завтра суббота, в садик идти не надо. Так что времени для поисков у тебя будет предостаточно. В крайнем случае, мы сыграем с тобой в "горячо" и "холодно".

– А ты никуда не уйдешь?

– Что ты, я же только приехал!

О сделанном ему заманчивом предложении Карцев собирался рассказать жене и теще за ужином, однако Марина в кухне так и не появилась, заявив, что хочет досмотреть «Соломенную шляпку» – между прочим, двухсерийную и ранее ею виденную. Муж снес уже не первое косвенное оскорбление стоически, но соответствующая зарубка в его душе углубилась. Привычно лицемеря, он с юмором пересказывал Маргарите Львовне некоторые сценки из минувшей командировки и, не кривя душой, хвалил ее стряпню. А затем слушал отчет словоохотливой тещи, тоже склонной к юмору, о здешних событиях недели – в основном, конечно, связанных с Вовкой. Под конец своей продолжительной беседы они развеселились вовсю и расстались довольными друг другом – и теще пора была спать.

Из кухни Сергей прошел было в большую комнату, где обитали он, жена и сынишка, попытался, исправно сидя возле молчаливой жены, заинтересоваться происходящим на экране, но вскоре со вздохом встал (мысленно произнеся «Сколько можно смотреть этот раздутый пустяковый анекдот!») и, взяв с полки случайную книгу, вернулся на кухню. Раскрывши ее (оказалось: "Избранное" Паустовского), хотел читать, но не смог: в голове, как черви, копошились невысказанные и недодуманные мысли…

Он начал с главного: целесообразности его перехода в Гостехнадзор. Плюсы были понятны и их было много. Минусы? Опять случайное жилье, неуют, – но временно же? Проблемы с вживанием в специфический коллектив, – но мне позволят, кажется, набрать свой штат? Незнакомые дотоле функции – так ли, ведь ты и сейчас контролем занимаешься? Да и в гидрогеолога из геолога ты быстро превратился… Большая ответственность – пора привыкать, вырос ты из мальчикового возраста. Наконец, новоявленные проблемы с Аллой? Но при твоей похотливости любовница рано или поздно и здесь образовалась бы…