Юрий Москаленко - Мы в ответе за тех…

– Хэрн, усади его на пол. Свяжи руки, и ноги, чтобы он не мог дёргаться. Сам выдел, что происходит в первый момент, когда снимают ошейник. Готов? Начинаем!

Хэрн одним движением снял с орка ошейник. Тот откинулся на спину и лежал в таком состоянии, наверное, с полчаса, пока не начал приходить в себя. А опытный, гад. Пришёл в чувство уже давно, а сейчас незаметно осматривается, анализирует и прикидывает, с чем столкнулся. Я и не понял сначала ничего, просто пока ждал, решил проверить его физическое состояние и применил плетение диагностики, как раз в тот момент, когда он стал приходить в себя. Вот на разности происходивших процессов в теле, видимых в цветовой гамме, и понял, что он хитрит и уже проснулся.

– Хэрн – мысленно обратился к другу – пациент проснулся уже давно, но не хочет нас об этом информировать. Поэтому, возьми багер и будь готов ко всему. Я иду на риск, подсяду поближе и попробую поговорить. Тебя он явно опасается, решив правильно, что ты маг, а вот меня причислил или в рабы или в слуги. Я пошёл. Внимание!!!

Я, прихватив с собой подушку, подошёл к лежащему телу и уселся рядом с орком.

– Ну, здравствуй, уважаемый! Поговорим? Просыпайся, ты уже всё осмотрел вокруг, вот только об увиденном и услышанном неправильные выводы сделал.

Орк не отвечал. Я усмехнулся – настырный попался. На своём стоит, ну спит – значит спит.

– Раз хочешь полежать – лежи и заодно слушай, что я тебе буду говорить. Хэрн подай ещё подушку, я полежать хочу. Спасибо.

Улёгся на бок лицом к орку руку под голову и продолжил.

– Итак, обрисую ситуацию, как вижу её я. – я прокашлялся и продолжил – вы боевая группа или как ещё называют вас – боевая звезда, твои ребята, кстати, все живы, пока, и находятся рядом. Я не знаю, зачем вас направили на соседний материк, с какой целью, но то, что вы её не выполнили, это точно. Как вы попали в плен к тёмным, не знаю, и даже не буду строить предположения, но, что это дело рук верховного мага Ергонии, точно. – Орк дёрнулся всем телом и попытался рывком сесть, но со связанными руками это сделать довольно проблематично.

– Хэрн, помоги нашему гостю сесть – обратился я к канну.

Орк, с помощью Хэрна принял вертикальное положение и упёр в меня тяжёлый взгляд.

– Добрый день! – снова поздоровался я. Вежливость никогда не бывает лишней. – Меня зовут Гури, но все зовут меня просто малыш.

– Зачем меня связали? – глухо прорычал орк.

– Глупый вопрос, уважаемый. – я усмехнулся. – мы не знаем, сколько времени на вашей шее болталось это украшение – и я вытащил из кармана ошейник и показал ему его, отчего он ощутимо поморщился. – Узнаёшь? Вот, а после него и не такие с ума сходили. И мне бы не хотелось начинать наше знакомство с применения боевых плетений. Я вас попрошу быть очень аккуратным. При малейшем подозрении, что ты хочешь применить магию или другим способом причинить нам вред, погибнешь, а следом погибнут и твои друзья. Понятно изъясняю?

– Да – коротко ответил орк.

– Тёмные, мало того, что украсили ваши шеи браслетами, так ещё и провели обряд принятия клятвы на крови. К вам дополнительно применили и какое-то плетение тёмной магии, дающие полную власть над вами, когда на вас надеты ошейники. Оно действует и тогда когда ошейник снят. Это воспринимается носителем, как ломка у наркомана. – Орк уставился на меня в недоумении. Забыл совсем, что в этом мире таких понятий, как наркоманы, нет. Наркотики есть, а наркоманами тех, кто их употребляет, не называют. – Не важно, как это называется, но теперь вы никогда не сможете жить без ошейников. Я могу вам помочь. Нет, не снять клятву и это плетение. Я могу попытаться установить на вас заклинание ещё большей силы, действие которого будет приоритетным. То есть, главным. Клянусь дать вам максимальную свободу в решениях и действиях. По клятве вы будете моими рабами, а по факту – свободными людьми. Или нелюдями, не важно, важно, что свободными! Есть несколько неприятных факторов в таком решении, но они лучше всё-таки того состояния, в котором находитесь вы сейчас. Теперь плюшки – я обещаю отпустить вас после того, как решу, что не нуждаюсь больше в вашей помощи. Честно скажу, я не знаю о тех последствиях, которые последуют после применения моего плетения. Да это риск, и риск именно для вас. Но повторюсь, то, что я предлагаю вам, никто не может сделать, кроме меня. Вам никто теперь не сможет помочь.

– Если я откажусь? – упрямо спросил орк.

– Что же, это будет твоим решением, обдуманным и взвешенным. А чтобы тебе думалось лучше, сделаем следующее. Хэрн, верни ошейник нашему гостю. – Хэрн быстро ловким движением нацепил ошейник на бычью шею громилы. – Теперь выводи их, всю пятёрку, подальше от палатки. Свяжи хорошенько, чтобы дёрнуться не могли, уложи всех рядом на землю, но так, чтобы они друг другу не могли верёвки перегрызть, и сними с них ошейники. Пусть придут в себя и пообщаются. Им, я думаю, будет о чём поговорить. Сам послушай, может, разберёшь что-нибудь. За ночь они таких пыток натерпятся из-за того, что ошейники не надеты, а утром разговор с ними пойдёт намного лучше. Они не верят нам. Не забудь их ошейники кинуть им перед носом, чтобы лёжа они их видели. А Ферро скажи, пусть лошадей заводит, займёмся ими, пока потенциальные помощники наркотическую ломку не прочувствуют и не поумнеют. Давай!

Дальше, до глубокой ночи занимался лечением лошадей. Словно добрый доктор Айболит, осматривал этих полуразумных животных, тратил личные физические силы, получая взамен массу положительных эмоций, энергию, манну и магические силы. Но физически к концу врачебного приёма вымотался основательно. Меня шатало и внимательный Ферро, Хэрн в это время дежурил возле орков, пытаясь разобрать, о чём они разговаривали, накормил меня восхитительным очень поздним ужином, и я улёгся спать, мгновенно провалившись в сон, едва голова коснулась подушки.

Отступление третье

Герцог сидел у тлеющего костра. Наступил вечер, но успокоения он не принёс. Гадкое чувство бессилия переполняло душу, вызывая ярость и омерзение.

– Если бы не караван, если бы не караван!

Во всём произошедшем герцог винил только себя. Расслабился, отдохнув в вольном селе, после стольких дней опасностей и лишений. Всё показалось в розовом цвете, родная земля придала сил и успокоила душу. Поэтому и вёл он караван, как по центральным районам Империи, без разведки и охранения, радуясь большому количеству вооружённых всадников в его распоряжении. И поймали их в коробочку классически, как по учебнику. Его не остановило бы подавляющее преимущество противника в живой силе и его выигрышное тактическое положение – атаковал бы. Он и из худших ситуаций выходил победителем, но караван и большое количество женщин и детей с ним в качестве беженцев, не дали ему того простора в принятии решения. Одно радовало, противником оказались ергонцы, а у них честь в крови, на слабых не нападают. Поэтому и шёл он на переговоры спокойно. Раз в первый момент не атаковали, то и ждать их атаку в дальнейшем смысла не было. Он, как всегда, оказался прав. Единственно, его очень удивило поведение этого странного наёмника. Как он нагло себя вёл, герцог, глядя на происходящее со стороны, восхищался наглостью и смелыми речами Мартина, и даже граф, капитан гвардии Ергонии не зря пришёл на помощь своим подчинённым, отчего-то оторопевшим. А потом верховный маг, диким криком орущий в сторону наёмника. Он-то откуда его знает? Вопрос! А как капитан вступился за Мартина, а потом, внешне спокойный, отдал его на растерзание Верховному? Герцог сразу понял, что у них всё же за освобождение возьмут жертву и этой жертвой был назначен Мартин. Герцог согласился, а как он мог не согласиться, когда ему на блюдечке преподносят возможность уйти красиво. Пусть уход и выглядит бегством, но это лучше бойни, в которой победителей не будет. Он ушел, уведя с собой караван, он спас людей, но почему у него на душе так пакостно?! Жизнь одних разменял на жизнь других. И спутники Мартина не бросили своего товарища. Герцог об этом узнал только тогда, когда караван отъехал от места засады на очень приличное расстояние, практически добравшись до места стоянки. К нему обратился его лейтенант, что находился всё время в авангарде – пришлось выделить после засады. Совершать одну и ту же ошибку он не собирался. Лейтенант поставил его в известность, что возвращается к своему другу Мартину и не просит на то согласия герцога, он для себя всё решил. Спокойно поклонился и, не слушая никаких убеждений со стороны старших товарищей, вскочил на коня и был таков. Вот ещё одна жизнь легла платой за его, командира гвардейцев, недальновидные решения и ошибки. От воспоминаний на душе становилось ещё паскудней.