Саданацу Анда - Связь сердец. Том 1. Случайные люди

– И вот в этом общем настрое, типа « это дело можно», наша веселая Юи вся такая « это дело нельзя» – странно же, скажи? И потом, Юи всегда открытая, плюс умеет драться – она ведь запросто могла бы лупить нас, как Инаба-ттян, ничего странного бы не было.

– Просто Юи не из тех, кто первой ввязывается в такие дела… хотя нет. В меня недавно печеньками кидалась.

– А в меня вообще «высокомощной трудноотражаемой подушкой».

Да, это было в гостях у Инабы.

– Не хочу сказать, что это дело совсем обычное, но все равно, чем больше думаю, тем как-то неуютнее становится.

Тут Тайти внезапно вспомнил еще кое-что. Тот случай по пути домой, когда Нагасэ, ставшая [Аоки], попыталась прикоснуться к Кирияме.

– Аоки… а ты проницательный.

– Только насчет любимой девушки.

При этих словах фигура Аоки показалась Тайти ослепительно сияющей.

– Но при этом все равно ты такой же, как всегда, – непроизвольно сказал Тайти.

– Это мой стиль жизни. «Что сейчас радует, то и окей», типа того.

– Завидую твоему стилю жизни.

Аоки улыбался совершенно по-детски, и Тайти поневоле натянуто улыбнулся в ответ.

– Хе-хее, понимаю, что ты хочешь сказать. Когда начались обмены, которые нам устроил этот Халикакаб, ты ведь наверняка подумал, типа, «раз мы не понимаем, какой в этом смысл, надо относиться к этому серьезно!», да?

– Типичные слова Инабы, – кое-как подковырнул Тайти.

– Только это невозможно. Потому что мой стиль жизни от всей этой хрени не колеблется.

– Но как связан твой непоколебимый стиль и «что сейчас радует, то и окей»? – с ноткой иронии спросил Тайти.

– По-моему, это всё вместе. Думаю, кто к любой цели идет в полную силу, тот уже побеждает, – без намека на волнение в голосе величественно ответил Аоки. – Если я, когда буду при смерти, смогу сказать «да, было весело», значит, буду вполне доволен. Так что и об этих обменах хорошо было бы, если б я смог когда-нибудь рассказать что-нибудь забавное. Ну, хотя это, наверно, дурацкое желание. И я только что сделал больно Юи…

Быть может, из всех пяти членов КрИКа именно Аоки ближе всех подошел к пониманию истины человеческой жизни? Конечно, Тайти, который сам эту истину не знал, судить об этом мог едва ли.

Вдруг Аоки сделал удивленное лицо и воскликнул:

– Уаа! Я что, серьезные вещи говорю? Я же не такой.

– Хм, Аоки, а может, ты на самом деле большой человек? Я немножко в шоке…

– Ага… ээ, чего? Чего это ты в шоке?

– Ну, просто я все время думал, что ты дурак.

– Тайти, ты тоже издеваешься! Тебя что, так задело, что тебя опередил тот, на кого ты всегда смотрел свысока?! Блин, сначала это была только Инаба-ттян, а потом я и глазом не успел моргнуть, как…

– Ну, в последнее время Инаба и меня много ругает…

– Да это всегда было, не?

Что вообще случилось, что он так гладко говорит такие вещи?

– Нет… сейчас сильнее, чем всегда. Ощущение, будто она ко мне придирается по любому поводу…

– Хее, унылого Тайти нечасто видишь. Хотя вроде ты не из таких, кого подобные штуки волнуют. Ну, Инаба-ттян сурова, да… Если хочешь, могу выслушать, что там у вас было.

Немного поколебавшись, Тайти решил воспользоваться этой возможностью и рассказал Аоки про тот разговор с Инабой, когда она назвала его «самопожертвовательным олухом» (но тему Нагасэ трогать не стал).

– Хооо, понятненько. Ага-ага, вот оно что. Хо-хо… – и Аоки, дослушав рассказ до конца, закивал с видом всезнайки. – Не, я слова Инабы-ттян тоже вполне понимаю. «Самопожертвовательный олух» – это она хорошо завернула. Браво, Инаба-ттян.

– Даже ты так считаешь, да?..

Тайти приуныл всерьез.

– Слушай сюда, Тайти. Мой стиль жизни я считаю нормальным, но другие обычно такие «Что? Разве нет чего-то поважнее?». Но знаешь, что бы там люди не говорили, а думаю я так же, как и всегда. Скажем, я только что сказал выпендрежно «мой стиль жизни от всей этой хрени не колеблется», но правильнее было бы сказать скорее не «не колеблется», а «не может колебаться». Такой я есть. Вообще, человек внешне может меняться, но «суть» не меняется, даже если он сам этого хочет. Ты можешь видеть, как человек меняется, но это именно видимость, не больше. Вот, ну а моя суть в том, что я «и не изображаю, что меняюсь», только и всего.

Аоки говорил легко и небрежно, однако чувствовался в его речи какой-то прочный стержень.

Факт: Аоки, несмотря на странное положение, в котором они все очутились, не выказывал ни малейших признаков того, что он меняется. Но именно поэтому впечатление от него изменилось сильнее, чем от кого бы то ни было еще.

– В общем, я, конечно, сейчас треплюсь не так, как обычно, но сказать в итоге хочу вот что: «Как определить, какой стиль жизни лучше всего с твоей точки зрения? – вот в чем проблема». На первый взгляд, самопожертвовательного олуха лучше всего исправить, но ведь есть вещи, на которые способен только самопожертвовательный олух. Ну и, даже если ты хочешь исправиться, все равно ведь есть много того, что исправить не можешь, так?

Похоже, Аоки имел в виду, что в чем-то надо уступить, но в целом его слова явно не вписывались в то, что понимается под «уступить».

Приняв и осмыслив, идти вперед – так, что ли?

– Ты… правда классный.

Тайти почувствовал, что Аоки уже нашел то, на поиски чего другим понадобится много времени.

– Когда ты такие вещи говоришь с таким серьезным видом, я прям весь стесняюсь. По-моему, скорее это я должен сказать, что ты классный, а? По части потенциала мне до тебя далеко.

– Что еще за потенциал…

– Не, ты такой балбес, что сам не понимаешь, насколько ты крут. Потому-то ты и получил от Инабы-ттян звание «самопожертвовательного олуха». Как бы сказать… мне кажется, что тебе удастся помочь Юи. Если ты это поймешь, может, придумаешь, как подступиться… Я вот абсолютно без понятия…

Секрет, который Кирияма все время прятала, теперь Тайти и Аоки знали. Однако – что с ними теперь будет? И что им теперь делать?

– Мда. И как же нам спасти Кирияму?

– Я же говорю… ты крут. Большой масштаб. Хочешь спасти радикально, да? А я-то изо всех сил стараюсь разобраться с нашими с ней отношениями…

– Да нет, я вовсе ни о чем таком масштабном не думал…

– Ого, Тайти серьезно настроен, уже страшно… Потому что ведь если так пойдет… Юи же в тебя влюбится? Блин, у меня реально паршивое предчувствие!..

Аоки терзался от им же сгенерированных безумных мыслей.

　　　　□■□■□

Как всегда, это произошло внезапно.

После ужина, когда Тайти вместе с младшей сестренкой сидел в гостиной и рассеянно пялился в экран телевизора… по идее.

Вдруг он обнаружил, что лежит на кровати на животе. Повернув голову, он увидел незнакомую комнату.

Перед глазами все расплывалось, точно под водой. Почувствовав, что с носа что-то свисает, Тайти поспешно это что-то втянул. Одновременно с этим он почувствовал, что его щеки влажные. Длинным рукавом розовой футболки он прошелся по щекам, собрав слезы, потом промокнул глаза.