Ольга Ярмакова - Все начинается утром

Элен отчаянно цеплялась за воспоминания о родных, но они проходили в голове бледными картинками и, не оседая, уносились. Вот перед глазами проплыли ее друзья: Рэйчел и Рут, две ее веселые подружки, две ее улыбки и защитницы; вот Бил, крепыш и задира, но очень добрый и веселый, просто душа компании; и наконец, Шон. Ах, Шон, миляга и скромняга. Если б он только знал, если б мог догадаться, что ее сердце всегда сжималось и дрожало, когда он был рядом.

Элен вспомнила тот вечер их первого знакомства. Это было зимой на первом курсе университета. Шон учился на втором курсе, но в тот вечер с другом заглянул в актовый зал, шла подготовка к студенческому концерту и нужна была талантливая и активная молодежь. Не то, чтобы он хотел участвовать, а просто за компанию с другом зашел. Друг, кстати, был Бил, не пропускавший не один концерт и потащивший Шона с собой из лучших побуждений. Там, на сцене, помогая разбирать декорации, неловкий Шон столкнулся с Элен и наступил ей на ногу, но она не рассердилась на него, а лишь рассмеялась и пошутила по поводу его неуклюжести. Он тогда был краснее вареного рака и не знал, куда себя деть, но девушка его успокоила. А потом их познакомил вовремя подошедший Бил, а потом….

Сколько было этих «потом»: встреч и общения, общих мероприятий с друзьями, но Элен вспомнился именно тот вечер и те глаза, которыми Шон смотрел на нее впервые. Тогда она утонула в них окончательно и бесповоротно, только сейчас она это осознала, идя ко дну с морским змеем. И к чему только нужны эти сейчас уже ненужные воспоминание?

– Все воспоминания, что таятся в закоулках нашего разума, абсолютно все, важны для нас. Даже, если порой на поверхность проступают незначительные и, казалось бы, пустые памятные события и моменты, даже они нужны нам, ибо все ненужное никогда не привяжется и не застрянет сорным мусором в таком совершенном сосуде разума, как мозг. Уж поверь, дитя, но он так продуман Создателем и так устроен, что любая мельчайшая частица, прикоснувшаяся к нему, мгновенно становится его частью, либо уничтожается навсегда за ненадобностью, как стирается след на песке водой. Это настолько гениально и настолько просто, что попросту незаметно. – Проник голос змея в ее голову.

– Ваши слова, они напомнили об одном человеке из моего мира. – Ответила мысленно она.

– Вот, как. Возможно, мы оба знаем этого человека? Довелось мне однажды встретить одну девушку из твоего мира, очень непростую и интересную. Она из числа малочисленной касты, а именно, из наблюдателей.

– Кто такие наблюдатели? Я впервые о таких слышу.

– Есть две избранные касты среди людей вашего мира: вершители и наблюдатели. Ты относишься к первым, а она ко второй. Вершители несут в себе от рождения миссию, у каждого она своя, но, как правило, ответственная и очень яркая по событиям. А вот наблюдатели в противовес вершителям, наоборот, не имеют права встревать в какие-либо события и долг их лишь следить и наблюдать, за что они и получили свое название, но зато они повелевают временем.

– Это как же?

– Они могут в любое время по своему желанию пройти сквозь временные ворота в любой точке планеты в абсолютно любое время истории без последствий для себя. Но за такое всемогущество, конечно, есть и расплата. Эти люди, хоть их и немного, обречены на одинокую жизнь. Они не имеют права создавать семью.

– А если они все же осмелятся это сделать? Что тогда?

– Тогда их родные будут платить за это своеволие.

– Откуда же вам столько известно о наблюдателях и вершителях?

– Как я уже говорил ранее, встретил я в одном путешествии девушку-наблюдателя с улиткой, это ее единственный друг, которого она смогла себе позволить, так как и друзьями не дозволено обзаводиться наблюдателям.

– Как обидно и несправедливо. А как же зовут эту девушку?

– Эту неунывающую оптимистку с живой улиткой на плече зовут Лиза. Презабавная девушка. Большего я о ней не ведаю, мне и этого достаточно.

– Но неужели те высокие слова сказала вам она?

– Она, но она их пересказала. Как я понял, во время своего перехода, она побывала в одном университете, и запомнился ей там один преподаватель. Так вот эта фраза принадлежит ему.

– Кливленд Вайсман… – Прошептала Элен.

– Имени она не называла, но раз эта фраза у тебя ассоциируется с данным именем, то вполне возможно, что это может быть он.

– Эти слова, они очень соответствуют тому, что говорил мой преподаватель математики в университете. Как такое может быть? Неужели мы могли с этой Лизой сидеть в одной аудитории и слушать лекции?

– Нет ничего невозможного. А ты, дитя, не задумывалась, почему именно эти слова, именно этого человека так глубоко засели в твоей душе?

– Не знаю. Но мне становится намного легче, когда я о нем вспоминаю.

– Возможно, что твой учитель и непростой человек, потому, как подобные мысли и слова вытекают из чистого незапятнанного разума.

– На что вы намекаете? Что господин Вайсман не тот, за кого себя выдает?

– Скажи, а есть ли семья у почтенного старца?

– Откуда вы знаете, что он стар? Ах, да, вам же Лиза-наблюдатель рассказала про него. А вы знаете, я только сейчас поняла, что никогда не слышала, чтобы у него была семья и ни с кем его не видела. Но это же ни о чем не говорит?

– Как знать, я тебе уже упомянул, что за любой дар в природе есть расплата и у каждого она своя.

– Погодите, не хотите же вы сказать, что он…?

– Я ничего не сказал и не скажу. Всему свое время и ты все узнаешь. Все ответы на вопросы в конце пути и тебе это прекрасно известно. Наберись терпения и будешь вознаграждена сполна.

Сердце стало биться ровнее, дыхание стабилизировалось, и Элен вдруг поняла, что страх ушел, его нет. Они плыли целую вечность, как казалось девушке, в непроглядной темноте время застыло.

Впереди ей привиделись маленькие огоньки. «Наверное, это галлюцинации. Странно, что я еще не оглохла и могу дышать нормально. На такой глубине должна была давно начаться кессонная болезнь». Но огоньки не исчезали, а, наоборот, увеличивались в количестве, разрастаясь по периметру. Уверенная в том, что это галлюцинации, Элен не сразу заметила, что пространство, в котором горели огоньки, посветлело. Стали различаться контуры, которые стали складываться в фигуры.

«Да это же город! Морской город, про который мне говорил наг. Какой же он огромный. Целый мегаполис под водой. Это цивилизация, а люди истребляют ее! Ужасно. О, господин Кусто, вам и не довелось такое узреть! А я вижу!». Элен испытывала приятное волнение первооткрывателя и осознание того, что она находится в первом ряду, бегало по ее крови мощными толчками адреналина.

Сколько домов! Но не таких, что привычны человеческому глазу, а скорее такие, что напоминали перевернутые глубокие тарелки с множеством круглых входов, но это при близком рассмотрении. А с высоты рыбьего полета, где еще были Элен с нагом, дома были капельками и огромной спиралью средь них закручивалась к центру города основная улица, излучающая туманный зеленый свет. Сверху она походила на гигантскую змею с головой, у которой открыта пасть, и торчит раздвоенный язык. Вот это чудо градостроения! От этой широкой улицы, словно извивающиеся червячки, исходили во всех направлениях улочки с мощеными дорогами и освещением неизвестного происхождения всевозможной палитры, но достаточно ярким.