Эдгар Берроуз - Тарзан из племени обезьян. Возвращение Тарзана. Тарзан и его звери (сборник)

Когда Тюран окреп достаточно для того, чтобы самостоятельно спускаться с дерева и находить себе пропитание, Клейтон сам слег с лихорадкой. Несколько дней он жестоко страдал и бредил, но русский ни разу не подошел к нему. Англичанин не мог в это время принимать пищу, но отсутствие воды было настоящей пыткой. В промежутках между повторяющимися приступами бреда, совсем ослабевший, он раз в день ухитрялся добираться до ручья и наполнять жестяную кружку, которую взял со спасательной шлюпки. Тюран со злорадством наблюдал за ним, – похоже, русский получал удовольствие от страданий человека, который, несмотря ни на что, помогал ему по мере возможности, когда тот сам был болен.

Наконец Клейтон так ослабел, что уже не мог спуститься по лестнице. Целый день он страдал от жажды, не обращаясь за помощью к русскому, но все-таки не выдержал и попросил Тюрана принести ему попить.

Русский выглянул из-за перегородки, разделявшей шалаш на две половины, с миской воды в руке. Гнусная ухмылка исказила его физиономию.

– А вот и вода! – объявил он. – Но прежде позвольте мне напомнить, что вы унижали меня перед этой девушкой. Вы держали ее для себя и не хотели делиться…

– Замолчите! – крикнул ему Клейтон. – Немедленно замолчите! Что же вы за мерзавец, если клевещете на порядочную девушку, которой, наверное, уже нет в живых?! О боже! Как я был глуп, когда не дал вам умереть. Вам не следует жить даже в этой проклятой земле!

– Вот ваша вода, – сказал русский. – Держите!

С этими словами Тюран стал пить. Немного не допив, он вылил остаток на землю, а затем ушел, бросив больного на произвол судьбы.

Клейтон повернулся на бок и в отчаянии закрыл лицо руками.

На следующий день Тюран решил отправиться вдоль берега океана на север. Он рассчитывал рано или поздно выйти к поселениям людей. В любом случае этот поход не грозил ему еще большими бедами, чем те, что ждали его здесь. Кроме того, бред умирающего англичанина действовал ему на нервы. Русский забрал себе копье Клейтона и пустился в путь. Тюран мог бы убить больного перед тем, как уйти, но подумал, что это было бы благодеянием по отношению к англичанину.

В тот же день Тюран добрался до одинокой хижины, которая стояла неподалеку от берега, и в его сердце загорелась новая надежда: он подумал, что это часть какого-то поселения и знак близости цивилизации. Если бы он знал, кому принадлежит эта хижина и что хозяин сейчас находится всего в нескольких милях от нее, то Николай Роков бежал бы отсюда как от чумы. Но он ничего не знал и провел в хижине несколько дней в полной безопасности и сравнительном комфорте, а затем продолжил свой путь на север.

В лагере лорда Теннингтона уже готовились отправить несколько человек в поход вдоль берега на поиски людей. Но прежде нужно было построить не временные, а постоянные жилища.

Время шло, а долгожданная помощь так и не приходила. Надежда на то, что Джейн Портер, Клейтон и мсье Тюран спаслись, таяла с каждым днем: если бы они были живы, то начались бы поиски остальных потерпевших кораблекрушение. Никто не говорил на эту тему с профессором Портером, а он сам был настолько погружен в научные мечтания, что просто не замечал течения времени. По временам профессор говорил, будто бы через несколько дней ожидает прибытия парохода и все участники экспедиции счастливо воссоединятся, или же твердил о поезде, который, вероятно, запаздывает из-за снежной бури.

– Если бы я не знал нашего милого старичка так хорошо, – заметил Теннингтон мисс Стронг, – то я бы решил, что у него не все… э-э-э… что с ним не все в порядке.

– Да, если бы это не было так трогательно, то было бы смешно, – ответила с грустью девушка. – Я знакома с ним всю жизнь и знаю, как он любит Джейн. Но со стороны может показаться, что он совершенно безразличен к ее судьбе. Все это оттого, что он крайне непрактичен и не может осознать реальность смерти до тех пор, пока ему не предъявят несомненные доказательства.

– Вы не поверите, что он учудил вчера, – продолжал Теннингтон. – Я возвращался с охоты и вдруг увидел, как он быстро идет по тропинке прочь от лагеря. Руки заложены за полы сюртука, на голове цилиндр, а глаза устремлены в землю. Он спешил, вероятно, навстречу верной смерти, если бы я не перехватил его. «О боже, да куда же вы направляетесь, профессор?» – спросил я. «Иду в город, лорд Теннингтон, – отвечал он совершенно серьезно, – чтобы пожаловаться почтмейстеру на крайне нерегулярную доставку почты в сельскую местность. Вы только подумайте, сэр, я не получил ни одного письма за истекшие несколько недель! Мне должны были прийти письма от Джейн. Об этом надо немедленно сообщить в почтовое министерство в Вашингтоне». И вы не представляете, мисс Стронг, – продолжал Теннингтон, – каких усилий мне стоило убедить профессора в том, что здесь нет ни сельской почты, ни города и что Вашингтон находится не просто на другом континенте, а в другом полушарии. Когда же профессор Портер понял смысл моих слов, он начал беспокоиться о своей дочери. Полагаю, он в первый раз со времени катастрофы осознал все случившееся и допустил мысль, что мисс Портер могла и не спастись.

– Я гоню от себя печальные мысли, – ответила девушка, – но надо признать, что только и думаю о пропавших членах нашей компании.

– Будем надеяться на лучшее, – заключил лорд Теннингтон. – Вы подаете нам прекрасный пример храбрости, хотя больше остальных переживаете утрату.

– О да! – согласилась Хейзел. – Никто не любил Джейн Портер так, как я. Для меня она была все равно что родная сестра.

Теннингтон имел в виду совсем другое, но не подал виду. После крушения «Леди Элис» он проводил много времени с красавицей из Мэриленда и стал за собой замечать, что привязывается к ней намного больше, чем нужно для сохранения душевного спокойствия. Он помнил признание мсье Тюрана о том, что они с мисс Стронг обручены, и гадал, правильно ли он понял слова Тюрана? Ни разу ему не довелось увидеть хотя бы малейшего признака того, что девушка питает к французу нежные чувства.

– Но ведь если все они погибли, то погиб и мсье Тюран, а это стало бы для вас весьма тяжелой утратой? – решился спросить Теннингтон.

Мисс Стронг с удивлением посмотрела на него.

– Мсье Тюран стал для меня весьма близким другом, – ответила она. – Он мне очень нравился, хотя мы были знакомы совсем недолго.

– Так, значит, вы с ним не обручены? – вырвалось у Теннингтона.

– Господи боже, конечно нет! – воскликнула она в ответ. – Я вовсе и не думала о нем в этом смысле.

Лорд Теннингтон хотел немедленно сказать Хейзел Стронг кое-что еще. Желание было очень сильным, однако слова не шли. Он несколько раз неуверенно начинал, прочищал горло, краснел и в конце концов заметил: