Уилбур Смит - Охота за слоновой костью. Когда пируют львы. Голубой горизонт. Стервятники

Среди других сокровищ были иконы с окладами из слоновой кости, украшенные бриллиантами; индусская статуэтка бога Вишну; копия Корана в переплете из золота и слоновой кости, а также древние христианские статуэтки Богоматери и других христианских святых — все вырезанные из слоновой кости.

По мере того как они медленно продвигались по коридору, характер экспонатов постепенно менялся; теперь это были по большей части украшения и предметы женского туалета. Женские веера, гребни и ожерелья из Древней Греции и Рима; а затем взгляд Гаррисона упал на необычную шпильку для волос с венчающей ее резной петушиной головой. Хен Сюй любезно прокомментировал: — Шпилька принадлежала императрице Екатерине Великой. Врачи убедили ее, что слоновая кость — это единственное, что уберегает от сифилиса. Это талисман из слоновой кости, сделанный по рисунку самой императрицы.

Время от времени Хен Сюй просил сына открыть тот или другой бокс, чтобы Гаррисон мог подержать предмет в руках и рассмотреть его получше.

— Подлинную радость изделие из слоновой кости доставляет, когда держишь его в руке, — поделился своими мыслями Хен Сюй. — На ощупь слоновая кость такая же нежная и шелковистая, что и кожа прелестной женщины. Всмотритесь в тончайшую структуру кости, сэр Питер. Никакой синтетический материал не сможет повторить ее.

Среди прочих предметов в зале находился словно бы кружевной шар размером с футбольный мяч. Внутри него пряталось еще восемь шаров, каждый размером меньше предыдущего, и все вместе они напоминали луковицу, за одним слоем которой открывался следующий. Каждый внутренний шар мастер вырезал, проникая миниатюрными инструментами в сердцевину сквозь отверстия во внешнем шаре. В самой сердцевине последнего содержался крошечный бутон розы с прозрачными лепесточками. Прямо как живой.

— Три тысячи часов работы. Пять лет жизни мастера. Как оценить такое творение? — спросил Хен Сюй.

Двухчасовая экскурсия по музею закончилась наконец в комнате с нэцкэ.

Во времена правления Токугавы Шогунаты в Японии только аристократии позволялось носить различные украшения. А среди вновь нарождавшегося и богатого класса буржуазии непременным атрибутом одежды стали пуговицы-нэцкэ, крепившиеся к традиционному поясу. На пуговицах-нэцкэ держались коробочки с лекарством или кисеты с табаком. Иметь красивые и редкие костяные фигурки считалось весьма престижным.

Нинг Хен Сюй собрал коллекцию нэцкэ, насчитывавшую более десяти тысяч предметов. Однако выставить он мог лишь некоторые из них, в том числе и часть собственных. Все они хранились в отдельном боксе, и Гаррисону вновь предоставили возможность подержать некоторые из нэцкэ в руках и оценить искусство создавшего их мастера.

— Разумеется, часть своих нэцкэ я иногда вынужден отыскивать и выкупать, — улыбнулся Хен Сюй. — Мои помощники до сих пор заняты поисками этих работ по всему свету. По оценкам, примерно сто моих нэцкэ пока не найдены. Награда десять тысяч долларов, если отыщете хоть одно, сэр Питер, — снова улыбнулся старый Нинг.

— Они стоят того, — кивнул Гаррисон, рассматривая крошечный бутон из слоновой кости.

Не восхищаться им было просто невозможно. Потрясало также разнообразие выполненных изделий. Каких фигурок здесь только не было: птицы и животные, включая мамонтов, прекрасные мужчины и женщины, а также маленькие дети — все в разнообразнейших позах и положениях, занятые самой различной деятельностью. Они трудились, воевали, любили друг друга, рожали детей и умирали.

Хен Сюю, художнику, удалось сделать прекрасным, возвышенным и одухотворенным даже то, что в других руках стало бы вульгарным, грубым и пошлым.

— Вы обладаете редчайшим даром истинного художника, — признался Гаррисон. — Видите и воплощаете в резьбе то, что доступно лишь великим мастерам.

Между ними воцарилось наконец согласие: Хен Сюй художник и Гаррисон, знаток и ценитель прекрасного, теперь понимали друг друга с полуслова. Они вернулись в дом, там их уже ожидали легкие закуски на невысоком лаковом столе и кипа деловых бумаг. Сняв обувь и устроившись на подушках возле стола, они принялись обсуждать то, ради чего Гаррисон и проделал столь длинный путь.

В Лондоне он уже предварительно обсуждал пункты договора со старшими сыновьями Нинга, был подписан и протокол о намерениях. Оставалось только получить подпись самого Хен Сюя. Таг и предполагать не смел, что это произойдет так легко и быстро.

Вскоре после полуночи они завершили работу, и Чжэн проводил Гаррисона в дом для гостей. Девушки-служанки уже ждали его, приготовив чай и закуски. Они помогли ему переодеться в пижаму, поправили одеяло на постели и выжидающе уставились на него.

Гаррисон отпустил их, и обе девушки мгновенно исчезли за раздвижной дверью. Он обвел комнату взглядом, но ни видеокамеры, ни микрофона так и не заметил, хотя не сомневался, что они где нибудь спрятаны. Некоторое время он лежал при свете, чрезвычайно довольный успехами прошедшего дня. И вдруг моментально уснул и проснулся на рассвете, бодрый и снова готовый к бою.

В полдень следующего дня Питер Гаррисон и Нинг Хен Сюй обменялись рукопожатием, закрепив тем самым подписанный ими договор. Все, что он узнал о старом Нинге за эти два дня, убеждало Тага в том, что Хен Сюй, как и он сам, был человеком, для которого честность являлась категорией особого рода. Для них обоих крепкое рукопожатие вполне заменяло любую подпись на бумаге. Естественно, теперь за дело примутся их адвокаты и начнут придираться к каждой закорючке, но им уже не поколебать то главное, что достигнуто двумя договаривающимися сторонами. Эта сделка пиратов уже освящена рукопожатием, и закон пиратской чести теперь полностью вступал в силу.

— Есть еще одно дело, которое я хотел бы обсудить с вами, сэр Питер, — тихо сказал Хен Сюй, и Таг невольно сдвинул брови. — О, нет, нет, сэр Питер. Это нечто сугубо личное и к соглашению не имеет никакого отношения.

— Сделаю все, что смогу, — улыбнулся Гаррисон. — В чем проблема?

— Это касается слонов, — все так же тихо произнес Нинг. — Слоновой кости.

— Ну да, — кивнул Гаррисон, — как я сразу не догадался.

— В свое время, когда кровопийца Иди Амин захватил Уганду, самые крупные слоны, какие еще водились на Африканском континенте, бродили по Национальному парку Уганды возле водопада Мерчисон у самых истоков Нила, — пояснил Хен Сюй.

— Верно, — согласился Таг. — Мне доводилось видеть этих животных в парке Уганды. У некоторых из них каждый бивень весил не меньше сорока килограммов. Всех животных уничтожили головорезы Амина, забрав себе слоновую кость.

— Не всех, сэр Питер. У меня есть веские основания полагать, что некоторые слоны, причем самые крупные, избежали страшной участи. Они пересекли границу Убомо и добрались до тропических лесов на склонах Лунных гор, то есть до территории, которая теперь составляет часть нашей концессии.