Уилбур Смит - Охота за слоновой костью. Когда пируют львы. Голубой горизонт. Стервятники

Сначала они следовали по дороге, отстоявшей километра на полтора в обе стороны от леса. Однако, проехав около восьмидесяти километров, свернули на совсем недавно проложенную сквозь девственный тропический лес трассу. И чем глубже они забирались в этот гигантский лес, тем ближе к дороге подступали огромные деревья, пока наконец их кроны не сомкнулись у них над головой, и теперь маленький отряд ехал словно по туннелю, в зеленоватом полумраке которого тонуло все вокруг.

Даже рев попадавшихся им навстречу грузовиков казался приглушенным, ибо деревья и густая листва словно поглощали чуждый и враждебный им звук. Дорогу впереди выложили распиленными бревнами, засыпали мелким гравием, дабы колеса тяжеловозов не проваливались в мягкую почву.

— На обратном пути самосвалы загрузят гравием из карьеров на берегу озера, — пояснил Кейджо. — Так что пустыми они не поедут. Без гравия дороги очень быстро превратятся в непроходимое болото. Дожди здесь идут почти каждый день.

Кроме самосвалов и лесовозов, теперь через каждые километр-полтора на пути им встречались большие отряды рабочих, мужчины и женщины, которые мостили дорогу бревнами и засыпали их гравием.

— Что это за люди? — поинтересовался Дэниел.

— Осужденные, — нисколько не смущаясь, ответил Кейджо. — Вместо того чтобы тратить деньги на их содержание в тюрьмах, мы разрешаем им работать, и тем самым они отдают свой долг обществу.

— Слишком много осужденных для такой маленькой страны, — заметил Дэниел. — В Убомо, похоже, очень высока преступность. — Все угали — воры, мошенники и разбойники, от которых одни неприятности, — проговорил Кейджо тоном, не терпящим возражений, а потом, оглядевшись, внезапно испуганно вздрогнул. — Я ненавижу это место! — вскричал он в приступе дикой ярости. — Ненавижу! Здесь зло и ужас, и годится оно для тварей, вроде обезьян, и их близких родственников — пигмеев бамбути.

— Мы в самом деле увидим пигмеев? — заинтересованно спросила Бонни — Эти обезьяноподобные, которые считают себя людьми, часто торгуют на дорогах разным хламом, — выругался Кейджо. — Их бабенки за гроши трахаются с водителями проезжающих грузовиков и фургонов. А пигмеи-дикари прячутся в лесу. Их вы не увидите. Их никто никогда не видит. — Кейджо опять нервно передернул плечами. — Говорю вам, это поганое место. Хуже не бывает. Нам бы следовало вырубить все эти растреклятые деревья и распродать их, и пусть бы тут раскинулись зеленые пастбища, где можно пасти домашний скот.

В голосе капитана неожиданно послышались нежные нотки, ибо разведение домашнего скота составляло цель и смысл жизни гита.

— Если вы вырубите эти леса, то прекратятся тропические ливни. А вслед за этим высохнут реки и озера, из которых вы берете воду для вашего домашнего скота. Все в природе взаимосвязано. Разрушая что-то, вы тем самым наносите непоправимый урон остальному, — попытался объяснить Дэниел, однако Кейджо, вцепившись в руль подскакивавшего на неровной дороге джипа, гневно выпалил в ответ: — Не надо принимать меня за недоразвитого придурка, доктор Армстронг. Вообще-то у меня университетское образование, и сколь бы странным вам это ни казалось, но я даже умею читать. И я в курсе всех ваших теорий, выдуманных разными белыми умниками. Вам, живущим в богатых, процветающих странах, легко говорить об охране природы и окружающей среды черным африканцам, которые умирают с голоду, потому что им негде пасти свои стада. А вы приезжаете сюда в качестве туристов, любуетесь красотами дикой природы, а затем возвращаетесь в свои роскошные особняки в Англии или пентхаусы в Нью-Йорке… — Кейджо замолчал, но через минуту снова заговорил: — Простите доктор, я вовсе не собирался вас обидеть. Но эта земля и эти деревья принадлежат нам, африканцам, и мы тоже имеем право на нормальную жизнь. Между тем численность населения Африки возрастает каждый год на шесть процентов. А людям, как известно, хочется есть, им нужна крыша над головой — словом, нужна земля. Африканцам как воздух нужны свободные земли. От этого проклятого леса нет никакого толку. Его надо вырубать, а земли использовать под сады и пастбища…

Слушая офицера, Дэниел все больше грустнел. Уж если Кейджо, человек образованный и умный, рассуждает таким образом, то как можно убедить в чем-то простых жителей африканских manyattas, которых они снимали два дня тому назад?

Кейджо отнесся к его словам о сохранении тропических лесов крайне отрицательно, а значит, когда-нибудь весь Африканский континент превратится в пустыню. Пустыню Сахару, которая протянется от мыса Доброй Надежды до самого Каира.

Внезапно дорога оборвалась, и прямо посреди леса они увидели довольно крупный поселок. Это и был Сенги-Сенги. Самые высокие и мощные стволы пока еще не тронули, но все остальные деревья вырубили. На расчищенном участке построили дома для рабочих, ремонтные мастерские и небольшое административное здание.

Жилища для рабочих, сложенные из бревен деревьев местных пород, были обмазаны глиной, крыши покрыты соломой. Ремонтные мастерские и контору соорудили из разборных материалов, чтобы легко было перевозить с одной рабочей площадки на другую.

Кейджо остановился у конторы. Здание, поставленное на кирпичные опоры, даже после каждодневных ливней оставалось сухим внутри, и по сравнению с другими постройками в нем не так чувствовалась жара. Кейджо повел киношников за собой.

— Хочу представить вас управляющему участками ФРУ, — сказал он.

— Что такое ФРУ? — спросила Бонни.

— Фонд развития Убомо, — пояснил Кейджо, открывая дверь, и, наверное, продолжил бы свою речь, но им навстречу из-за стола поднялась секретарша управляющего — девушка лет двадцати трех из племени гита, с яркой косметикой на лице, одетая по-европейски. И эта одежда, и яркая косметика смотрелись нелепо, и Дэниел невольно вспомнил высоких красавиц с причудливыми прическами в manyattas.

— Вы, по-видимому, и есть съемочная группа, — хорошо поставленным голосом проговорила она на суахили. — Мы давно ждем вас.

— Да, мы и в самом деле прибыли с опозданием, — начал Кейджо, но дверь в кабинет управляющего отворилась, и на пороге, громко приветствуя гостей, появился он сам.

— Добро пожаловать в Сенги-Сенги, — с улыбкой, приближаясь к ним, проговорил он. — Мы вас ждали еще вчера, но лучше поздно, чем никогда!

Кейджо, будучи на полголовы выше Дэниела, на какое-то мгновение загородил собой этого человека. Но когда он посторонился, Дэниел от удивления просто замер на месте.

— Господин Четти Сингх? — с тихим изумлением произнес он. — Вот уж не думал, что когда-нибудь встречу вас снова. Рад, очень рад.

Четти Сингх остановился как вкопанный и уставился на Дэниела.