Уилбур Смит - Охота за слоновой костью. Когда пируют львы. Голубой горизонт. Стервятники

Дэниел спрыгнул со стены и побежал к машине. Забравшись в кабину, он прежде всего отер лицо. — Ты просто прекрасен, — заметил Джок. — Да, похоже, эти сволочи и правда здесь побывали.

Дэниел не ответил. Он завел двигатель и на полной скорости поехал по склону к дому Джонни.

— Достань из сундука фонарь, — приказал он Джоку.

Тот послушно повернулся и, встав коленями на сиденье, стал шарить внутри тяжелого инструментального ящика, болтами прикрепленного к полу кабины; наконец он вытащил оттуда большой электрический фонарь, работающий на аккумуляторе.

Как и весь поселок, дом смотрителя утопал во мраке. Веранду закрывала сплошная стена серебристой воды, стекающей с крыши, — через нее не мог пробиться даже свет фар. Дэниел выхватил фонарь из рук Джока и выскочил прямо под дождь.

— Джонни! — закричал он. — Мэвис!

Он рванулся к приоткрытой входной двери. Ее выломали, и теперь она еле держалась на петлях. Перешагнув через порог, Дэниел бросился на веранду.

Мебель во всех комнатах переломали вдребезги, куски ее были в беспорядке разбросаны по всему дому. Луч фонаря выхватил из темноты картину разгрома. Вот книги, которые страстно собирал Джонни, — их выкинули с полок, и теперь они валялись раскрытые, со смятыми страницами и поврежденными переплетами.

— Джонни! — крикнул Дэниел. — Ты где?

Через распахнутые двойные двери он вбежал в гостиную. Здесь царил полный разгром. В луче фонаря блеснули осколки; безделушки, которыми Мэвис украшала комнату, ее вазы грубо свалили в камин из простого камня. Из дивана и кресел выдрали набивку. Смрад в комнате стоял, как в зверинце, виднелись человеческие испражнения на коврах и мокрые пятна мочи на стенах.

Переступив через зловонные кучи, он бросился по коридору в спальню, — Джонни! — крикнул Дэниел со злостью и отчаянием, осветив лучом фонаря коридор.

В дальнем конце коридора, на белой стене, что-то было — вроде какого-то украшения, которого он раньше не видел. Вглядевшись, он с изумлением увидел темное пятно в форме звезды неправильной формы. Через несколько секунд он опустил фонарь ниже и увидел в круге луча маленькую фигурку, свернувшуюся на полу.

Своего единственного сына Джонни и Мэвис назвали в честь Дэниела — Дэниелом Робертом Нзоу. После двух дочерей Мэвис родила наконец сына, и радости родителей не было предела. Дэниелу Нзоу уже исполнилось четыре года, и сейчас он лежал с открытыми глазами, слепо глядя навстречу лучу фонаря.

Его убили древним, варварским способом — так воины чака и мзиликази поступали со всеми мальчиками покоренных племен. Они схватили Дэниела за щиколотки и, размахнувшись, разбили ему голову о кирпичную стену в коридоре — с такой силой, что разлетелись мозги. Брызнувшая на белую стену кровь застыла грубо намалеванной фреской.

Дэниел склонился над мальчиком. Даже с разбитой головой тот сохранял удивительное сходство с отцом. У Дэниела защипало от слез глаза, он медленно встал и направился в спальню.

Дверь оказалась полуоткрыта. Дэниелу стало страшно, наконец, собравшись с духом, он распахнул ее. Дверные петли тихо заскрипели.

В течение нескольких секунд он не мог разглядеть, что делается в спальне, хотя водил лучом фонаря по сторонам. Затем выскочил обратно в коридор и привалился к стене, хватая ртом воздух.

Ему приходилось видеть и не такое во время войны с партизанами, но за прошедшие годы закалка исчезла — размягчился защитный панцирь, которым он себя окружил. Сейчас он уже не мог равнодушно взирать на зверства, которые люди творят с себе подобными.

Дочери в семье Джонни были старше сына. Мириэм исполнилось десять, Сузи — почти восемь. Сейчас они лежали обнаженные, раскинув руки и ноги, на полу у кровати. Их насиловали, и неоднократно — детские гениталии представляли собой кровавое месиво.

Мэвис лежала на кровати. Они не стали возиться, полностью ее раздевать, а просто задрали юбку до пояса, а руки привязали к спинке деревянной кровати. Девочки, видимо, умерли во время продолжительного насилия — от шока и потери крови. Мэвис же оставалась живой до самого конца, и ее убили потом, выстрелив в голову.

Дэниел заставил себя войти в комнату. Он нашел в одном из стенных шкафов постельное белье, заботливо сложенное Мэвис, и накрыл трупы простынями. Он не смог заставить себя дотронуться до них, не смог даже закрыть их широко открытые глаза, в которых навсегда отразился неописуемый ужас.

— О Боже! — прошептал потрясенный Джок, показавшись в дверях. — Неужели это сделали люди? Да это же просто звери какие-то, кровожадные скоты!

Пятясь, Дэниел вышел из комнаты и прикрыл дверь. Захватив простыню, он накрыл крохотное тело мальчика в коридоре.

— Ты нашел Джонни? — спросил Дэниел Джока хриплым голосом — от охвативших его ужаса и горя у него першило в горле, будто его ободрали наждаком.

— Нет, — покачал головой Джок и, натыкаясь на предметы, словно слепой, побежал по коридору, оказался на веранде и выскочил под дождь.

Дэниел услышал, как Джока вырвало у веранды — прямо на клумбы с цветами. Эти звуки — свидетельство отчаяния, охватившего другого человека, — отрезвили самого Дэниела. Он сумел подавить отвращение, злость и скорбь, охватившие его в доме, взял себя в руки.

— Надо найти Джонни! — приказал он себе.

Он быстро осмотрел еще две спальни и другие помещения дома. Следов друга нигде не оказалось, и у Дэниела затеплилась слабая надежда.

— Может, он уцелел, повторял он себе, — может, спрятался в лесу.

Выйдя из дома, ставшего моргом, Дэниел почувствовал облегчение. В темноте он запрокинул голову навстречу струям дождя. Он открыл рот, и вода смыла горький привкус желчи. Направив луч фонаря под ноги, он увидел, что кровь, запекшаяся у него на ботинках, растворялась, окрашивая дождевую воду в розовый цвет. Он вычистил обувь, потерев ее о гравий, и крикнул Джоку: — Пошли, надо найти Джонни!

Сев в машину, они спустились к подножию холма — туда, где стояли домики обслуживающего персонала. Городок окружали земляной вал и изгородь из колючей проволоки, оставшиеся еще со времен войны. Однако изгородь оказалась разрушена, а ворота вообще сорваны с петель. Въехав на территорию городка, они сразу почувствовали сильный запах дыма. В свете фар Дэниел увидел ряд сгоревших коттеджей: крыши обвалились, зияли пустые глазницы окон. Непрекращающийся дождь успел погасить пламя, хотя кое-где над пожарищем еще поднимались завитки дыма — бледные, бесплотные привидения в лучах света фар.

Пространство вокруг домиков усеивали десятки маленьких предметов, которые в лучах света автомобильных фар поблескивали словно алмазная крошка. Дэниел знал, что это, и тем не менее, вышел из машины и вытащил один такой предмет из грязи. Латунная гильза. Он поднес ее к свету фар и внимательно прочел надпись на донышке, сделанную кириллицей. Так и есть: 7,62 мм, патрон восточноевропейского производства. Калибр вездесущего автомата Калашникова — главного инструмента насилия и революций по всей Африке и во всем мире.