Уилбур Смит - Охота за слоновой костью. Когда пируют львы. Голубой горизонт. Стервятники

— Тогда пошли перекусим как следует, — объявил он, направляясь к дверям гриль-зала «Ибис».

— Вы собираетесь снимать в Кении? — спросила Келли. — Чем вы заняты в Найроби, доктор Армстронг?

— Можете называть меня Дэнни, — Дэниел желал, по-видимому, познакомиться поближе.

— Вообще-то мы направляемся в Убомо.

— В Убомо! — Келли замерла на месте, глядя на Дэниела. — Потрясающе! Это то, что вам нужно. Убомо — это страна, созданная как будто специально для вас. Это совершенно особый микромир, и вы наверняка сможете уловить и показать то, что не сможет показать никто другой.

— Такая оценка моей работы мне, естественно, льстит, но в то же время и пугает. — Дэниел с улыбкой заглянул в глаза Келли. На какое-то мгновение он вообще забыл о Бонни, пока она крепко не сжала ему руку, напомнив о своем существовании.

— В таком случае, я заплачу за ужин тем, что расскажу вам все, что знаю об этой стране, — вызывающе улыбнулась Келли.

— Договорились, — кивнул Дэниел, и они вошли в зал ресторана.

Внутри тихо тренькало пианино, царил полумрак, одурманивал аромат цветов.

Пока женщины изучали меню, Дэниел невольно сравнивал их.

Во-первых, в глаза бросалась разница в росте и телосложении. Келли была ниже Бонни сантиметров на пятнадцать. Они разнились цветом волос и оттенком кожи, но Дэниел инстинктивно чувствовал, что в действительности отличие гораздо глубже, во внутреннем мире этих женщин.

Бонни, обладая почти мужским характером, не боялась жизни, предпочитая вступать с ней в открытую схватку. С самых первых дней их знакомства неожиданно для себя он обнаружил в ней черты, которые предпочитал бы не замечать вовсе. Келли Киннэр, наоборот, оказалась необычайно женственной, хотя уже по книге нетрудно было догадаться о ее решительности и бесстрашии. Требовалась особого рода храбрость, чтобы белой женщине одной вести исследовательскую работу в глубине тропического леса среди пигмеев бамбути. Судя по той же книге, Келли была человеком умным, интеллигентным и, кроме всего прочего, добрым. Духовные проблемы, похоже, волновали ее куда больше, чем вопросы сугубо материальные. Однако на собрании БМСК он стал свидетелем того, что все эти качества вовсе не мешают ей вести настоящую войну с теми, кто, по ее мнению, несет людям зло, и Бонни, и Келли были внешне очень привлекательны. Но опять же совсем по-разному: вызывающе сексуальная Бонни — эта огненно-рыжая Валькирия — издали бросалась в глаза любому, очаровательная Келли притягивала своей странной загадочностью и — одновременно — непосредственностью и открытостью. Движения мягкие и изящные, подвижная мимика, во многом зависящая от настроения. Лицо порой казалось даже простеньким, но стоило Келли улыбнуться, как весь ее облик мгновенно изменялся. Когда-то, разглядывая фотографию Келли на обложке книги, Дэниел нашел глаза самым лучшим в ее лице. В самом деле, в этих необыкновенных глазах — больших, темных и очень живых — постоянно светились веселые, шаловливые искорки, что не мешало угадывать за ними острый и глубокий ум серьезного ученого. Но было и еще кое-что, чего не разглядишь на фотографии, улыбнулся про себя Дэниел. Маленькая, округлая грудь этой миниатюрной женщины оказалась настоящим произведением искусства.

Оторвавшись от меню, Келли перехватила его взгляд. С гримасой разочарования, словно надеялась на что-то пооригинальнее, она как бы невзначай заслонила вырез блузки ладонью, лишив его удовольствия любоваться своей грудью.

— Когда вы улетаете в Убомо? — спросила она.

— Завтра, — ответила за него Бонни, но Келли никак не отреагировала, вновь адресовав свой следующий вопрос Дэниелу.

— Вы были там после военного переворота?

— Нет, последний раз я посетил Убомо четыре года назад.

— Тогда президентом еще был Виктор Омеру, — задумчиво сказала Келли.

— Да, я встречался с ним, и он мне очень понравился. Что с ним случилось? Я слышал, он умер от сердечного приступа.

Келли неопределенно пожала плечами, тут же сменив тему разговора. К тому же к их столику подошел официант.

— Я и в самом деле могу заказать бифштекс, или у вас такая манера шутить? — вызывающе улыбнулась она.

— Заказывайте, заказывайте, причем бифштекс, приготовленный по местной рецептуре, — тоном великодушного волшебника позволил Дэниел.

Когда принесли еду, Дэниел вернулся к предмету их обсуждения.

— Я слышал, вы были в очень хороших отношениях с Омеру.

— Кто вам об этом сказал? — настороженно спросила Келли.

И Дэниелу пришлось прикусить язык. Упоминать Гаррисона было бы невероятно глупо.

— Кажется, я читал об этом в какой-то газетной статье, — моментально отреагировал он.

— Не помню, правда, в какой.

— А-а, да, — подтвердила Келли, и Дэниел облегченно вздохнул. — Наверное, в «Санди телеграф». Они давали политический портрет Виктора — президента Омеру, я хочу сказать, — и обо мне в этой статье отзывались достойно.

— Видимо, эту публикацию я и читал, — кивнул Дэниел. — А что сейчас происходит в Убомо? Вы обещали рассказать. Более того, произнесли несколько загадочную фразу о том, что Убомо — своеобразный микромир возрождающейся Африки. Не объясните подробнее, что вы имели в виду?

— Сразу же должна вас предупредить, что в Убомо вы столкнетесь с тем же букетом жутких проблем, которые характерны для большинства африканских государств: племенные распри, демографический взрыв, нищета, неграмотность. Когда же от власти устранили президента Омеру и руководить страной стал этот свинья Таффари, на Убомо обрушился новый комплекс проблем — диктатура одной партии, президент, который будет вечно восседать на троне, эксплуатация природных ресурсов международным капиталом, коррупция и начинающаяся гражданская война.

— Выглядит, как блестящий образчик одного из африканских государств, — вздохнул Дэниел. — Давайте по порядку. Расскажите о племенных разногласиях.

— Это самое настоящее проклятие Африки! — Келли, откусив кусочек нежнейшего мяса, на мгновение закрыла глаза от удовольствия. — О, небеса, какое блаженство! — прошептала она.

— Однако вернемся к племенным распрям. На территории крошечного Убомо проживает шесть различных племен, но реальной силой и влиянием обладают только два. Прежде всего, это угали. Угали, самое многочисленное племя, составляет почти три миллиона человек всего населения страны, насчитывающего около четырех миллионов. Испокон веков угали в основном выращивали сельскохозяйственные культуры. Они проживают, как правило, по берегам озер, занимаясь также и рыболовством. Это на редкость трудолюбивые и добродушные люди. Тем не менее на протяжении сотен лет они жили под игом другого племени — гораздо меньшего по численности — племени гита. Гита — жестокие, считающие себя высшей кастой люди, связанные многочисленными родственными узами с племенами масаи и самбуру в Кении и Танзании. Эти люди — свободолюбивые воины, но одновременно и отличные скотоводы. Они презирают все остальное человечество, в том числе и европейцев, считая их чем-то вроде животных. Внешне гита очень красивы. Это высокие и стройные люди. Любой гита morani ниже 190 сантиметров слывет чуть ли не карликом. Женщины племени с лицами настоящих египетских цариц просто восхитительны. Выйди они на помост в качестве манекенщиц любого самого престижного салона мод Парижа, они смотрелись бы потрясающе даже без специальной выучки. Между тем, эти дамы невероятно тщеславны и жестоки.