Юань Цзин - Особое задание

— Брат Хуан, брат Дун, сходите на кухню, посмотрите, готов ли обед.

Хуан молча поднялся со скамьи и вышел из комнаты. Толстый Дун по-прежнему сидел на своем месте, словно сказанное совершенно к нему не относилось. Гэ Вэнь нахмурился и холодно произнес:

— Старина Дун, нам нужно обсудить с братом У некоторые вопросы, выйди пока!

— Никуда я не выйду! — с потемневшим лицом заявил Дун. — Не зря говорят: «С добрыми намерениями не прячутся от людей, а раз прячутся, то это не к добру!» Что это за дела, которые нужно от меня скрывать?

Взбешенный Цинь Бяо с силой стукнул кулаком по столу; жалобно зазвенели перевернувшиеся чашки.

— Убирайся отсюда! Уйдешь ты или нет?! — закричал Цинь Бяо так, что задрожали окна, и налившимися кровью глазами в упор уставился на Дуна.

Тот в ответ злобно сверкнул зрачками и опрометью кинулся вон из комнаты.

— Теперь говори, брат У! — торопливо произнес Цинь Бяо.

— Я надеюсь, вы получили мое письмо?! Перед теми, кто будет продолжать идти по пути разбоя и грабежа, нет никакой перспективы! Вам есть над чем призадуматься. У Красной армии и людей и боеприпасов меньше и вооружение значительно хуже, чем у белых, а все же она одерживает победы. Только в наших горах разбито тринадцать полков Сычуаньской армии: она потеряла убитыми, ранеными и пленными более четырех тысяч солдат и офицеров. Да вы, вероятно, и сами уже знаете об этом. О чем это говорит? Как река наполняется водой из своего источника, как дерево берет соки из корня, так и коммунистическая партия и Красная армия черпают свои силы у сотен миллионов простых китайцев, чьи интересы они защищают. Коммунистическую партию и Красную армию поддерживают все трудящиеся, которые больше не в силах терпеть притеснений эксплуататоров, поддерживают все бедняки, перед которыми сейчас закрыты жизненные пути, но которые не хотят быть безродными рабами. Одним словом, с коммунистами связаны чаяния и надежды, всех честных китайцев. Да вы и сами в прошлом были простыми крестьянами и, только зажатые тисками жизни, оказались вынужденными стать бандитами, которые ежедневно рискуют своей головой. Ведь это так?! Сейчас вы оказались между двух огней: Красной и белой армиями. Это очень опасное положение. Вы грабите и убиваете мирных жителей, поэтому местное население вас ненавидит. С Красной армией вы воюете, белые, как вы сами видите, также вас не жалуют. Выходит, что вам совершенно не на кого опереться. Как вам быть дальше?

Но вопрос его остался без ответа. Цинь Бяо просто не знал, что сказать, и когда У Чжи замолчал, только веер в руках главаря задвигался быстрее. Гэ Вэнь сидел с мрачным видом, низко опустив голову, и тоже молчал.

Слова У Чжи, безусловно, не могли не задеть обоих бандитов за живое. Им ясна стала бесперспективность их нынешнего положения. Действительно, не так-то просто обеспечивать всем необходимым больше сотни людей: ежедневно их кормить и поить, одевать, снабжать оружием и патронами. Разве грабежи могут дать все необходимое? Они на собственной шкуре чувствовали, что положение их ухудшается с каждым днем, что дорога, которую они избрали, становится все уже и уже. Раньше они не думали об этом и жили по принципу: прошел день — и ладно, плыли, как говорят, по течению. И только теперь этот человек с открытым взглядом и ясным умом впервые отчетливо поставил перед ними все эти сложные вопросы.

— Прошлый раз в своем письме я писал, что перед вами открыты три пути, — продолжал У Чжи. — Бороться вам с Красной армией, естественно, никакого смысла нет, так как даже прекрасно вооруженные и оснащенные белые армии терпят от нее поражения. А вот два первых пути заслуживают того, чтобы о них подумать. Я не стану скрывать от вас, что в 4-й армии у меня есть друзья, и, если вы решитесь встать на сторону Красной армии, то я смогу «навести для вас мостик». Конечно, было бы самым лучшим и для вас и для местного населения такое решение. Но если вы сейчас не готовы пойти поэтому пути прямо, то есть и другой выход: внешне все сохранить так, как есть, а на деле по мере возможности помогать Красной армии. От этого вы ничего не потеряете, а в трудную минуту вам даже помогут… — Он помолчал немного, потом заговорил о другом: — Брат Цинь, я выполнил и вторую твою просьбу! — С этими словами он вынул из кармана мандат, подписанный командующим Ли, которым Цинь Бяо назначался командиром полка миньтуаней в юго-западных уездах провинции.

Цинь Бяо взял мандат и передал Гэ Вэню, чтобы тот его прочитал. Но Гэ Вэнь равнодушно взглянул на него и вернул главарю. Цинь Бяо держал мандат обеими руками, словно драгоценность:

— Брат У, ты удивительный человек! У тебя слово не расходится с делом, это просто здорово!

У Чжи понял, что сейчас мало надежд склонить Цинь Бяо перейти на сторону Красной армии, и поэтому решил всеми силами воспрепятствовать тому, чтобы тот переметнулся к гоминдановцам.

— Ну вот, брат Цинь, ты получил, что хотел. И мне в связи с этим хочется сказать тебе еще несколько слов. Можешь мне поверить — я хорошо знаю как белых, так и красных, у меня есть друзья и среди тех и среди других. И я могу тебе довольно точно объяснить, как относятся к таким отрядам, как твой, обе стороны. Белые считают вас бандитами и если не могут просто уничтожить, то стараются «переформировать» ваши отряды в регулярные части; однако и после этого они относятся к вам, как к бандитам, и рано или поздно вы погибаете от рук подосланных убийц. Да ты, брат Цинь, наверное, и сам хорошо помнишь, какой смертью умер твой бывший командир Ло Янь-хой? Если бы ты в тот раз не сбежал, то боюсь, что сейчас не сидел бы здесь со мной… Красная же армия относится к таким, как ты или Гэ Вэнь, совсем по-иному. Коммунисты считают, что для вас никогда не поздно вернуться на правильный путь. Мне, например, совершенно ясно, что другого пути, как с Красной армией, у вас быть не может, и вы, если сумеете трезво оценить обстановку, поймете это рано или поздно… Да хватит тебе, брат Цинь, любоваться своим мандатом, он тебя совсем ослепил! Ты лучше бы еще раз вспомнил о смерти Ло Янь-хоя, ведь с тех пор не прошло еще и трех лет.

Но Цинь Бяо никак не мог насмотреться на полученный мандат: ведь сбылась его давняя мечта! Теперь он померяется силами с Сюй Яо-мином! И раз этот документ попал ему в руки, как же он может отказаться от него? Но одно упоминание о судьбе Ло Янь-хоя бросало его в дрожь.

Цинь Бяо ласково поглаживал своей огрубевшей рукой мандат, но на душе у него было неспокойно. Он чувствовал себя словно в западне и не решался сказать что-нибудь определенное.

Гэ Вэнь прекрасно понимал состояние своего начальника и решил прийти ему на помощь.

— Брат У говорит правду, — сказал Гэ Вэнь. — Мы, конечно, не должны воевать против Красной армии. Но решить что-либо сразу, по-моему, невозможно. Мы должны подумать.