Роланд Хантфорд - Покорение Южного полюса. Гонка лидеров

Именно об этой классической полярной экспедиции Аструп и рассказывал студентам Христиании.

Он говорил, что на личном примере убедился в превосходстве норвежских лыж над североамериканскими снегоступами. Но с особенным пылом подчеркивал те моменты, в которых Пири оказался первопроходцем. Главной темой был сам переход, в котором Пири доказал, что хаски [6]могут с успехом использоваться европейцами в полярных походах. Аструп подробно рассказывал, как Пири подружился с эскимосами, научившими его строить и́глу [7], шить одежду, пригодную для низких температур, – в общем, жить в полярных условиях. Урок состоял в том, что у первобытных людей было чему поучиться, – цивилизованный мир не обладал всеми этими знаниями. Такой же урок получил несколько лет назад и Нансен в Гренландии, проведя год среди эскимосов Годтааба.

Аструп рассказывал ярко и увлекательно. Он смог передать слушателям ощущение жизни эскимосов, этого удивительного северного народа. Его рассказ произвел глубокое впечатление на норвежцев, романтических любителей природы, и надолго запомнился всем присутствующим. Реакция Амундсена на выступление Аструпа была мгновенной.

Он собрал своих старых школьных друзей, с которыми четыре года назад предпринял первый лыжный поход, и убедил их немедленно повторить приключение. Они схватили лыжи и сразу после лекции Аструпа, уже в темноте, отправились кататься в Нордмарк. До цели добрались глубоко за полночь. Амундсену казалось, что силы появлялись из ниоткуда. Как будто физическая усталость парадоксальным образом приводила его в состояние духовной экзальтации.

Здесь, в снегах, под чистым, холодным, сверкающим мириадами звезд зимним небом Норвегии, опираясь на лыжную палку, Амундсен обратился к своим спутникам с речью о величии полярных областей и о том, насколько привлекательны они для него. Это была редкая вспышка. Но, помимо лекции Аструпа, к такому эмоциональному прорыву Амундсена подтолкнул еще целый ряд причин, к которым имели отношение его напряжение, амбиции, возбуждение и неудовлетворенность.

Уже больше года Норвегия жила ожиданиями относительно планов новой экспедиции Нансена. Они состояли ни много ни мало в том, чтобы позволить кораблю быть затертым паковыми льдами и, используя арктические– течения, дать ему возможность дрейфовать по полярному бассейну. Это была смелая и необычная затея, поэтому большинство наблюдателей предрекали ей неудачу. Особенно рьяными противниками данной идеи оказались престарелые офицеры британского военно-морского флота, позднее консультировавшие Скотта. Нансен, будучи чрезвычайно самоуверенным человеком, не обращал на них внимания. Он мог себе это позволить, поскольку был не только признанным исследователем, но и талантливым ученым. Он имел докторскую степень по морской биологии [8]и стал одним из основателей нейробиологии.

Нансен заказал постройку корабля нового, революционного типа, с круглым днищем, чтобы он мог подниматься при сдавливании и выдерживать давление морского льда. Проектирование и постройку корабля возглавил Колин Арчер, норвежец шведского происхождения. Он был гениальным морским инженером и изобрел практически непотопляемую спасательную шлюпку.

Репутация Нансена позволила ему получить и поддержку правительства, и деньги. Но так случалось не со всеми – Арчер, уважаемый человек и владелец судоверфи, жестоко страдал от недостатка средств. В одном из своих писем он писал Нансену:

Мы так много потратили на этой неделе на постройку корабля, что нам не хватит на выплату зарплаты в эту субботу, поэтому я вынужден просить сделать еще один платеж.

Ход строительства корабля (конечно, без таких бытовых подробностей) широко освещался в печати. Новая экспедиция Нансена была национальным предприятием, сознательно использовавшимся в деле обретения независимости. Спуск корабля на воду 26 октября 1892 года стал очень эмоциональным и патриотическим событием. Тысячи зрителей собрались в доке Арчера, расположенном в городе Ларвик в южной части Норвегии. Нансен сумел создать интригу. Он окружил название корабля тайной. Его окрестила Ева, жена Нансена, причем имя, вопреки ожиданиям определенной части публики, не имело шовинистического оттенка, – она назвала его «Фрам» («Вперед»).

Строительство «Фрама» вернуло к жизни полярные амбиции Амундсена, а лекция Аструпа еще больше раздула это пламя. В день летнего солнцестояния 1893 года, преисполненный страстей и энтузиазма, он отправился посмотреть на триумфальное отплытие Нансена из Христиании. «Фрам» должен был выйти из порта в сопровождении эскорта из несметного количества малых судов.

В начале июня Амундсен решился пойти на свой первый экзамен в университете (его сдавали перед началом изучения выбранной специальности). И справился с ним, правда, получив минимальный балл. Этого следовало ожидать, учитывая, что он (по воспоминаниям его друзей) открыто пренебрегал учебой. В любом случае теперь он мог приступать к изучению медицины. Но в сентябре умерла мать – и Амундсен бросил университет, наконец-то обретя свободу и решившись следовать собственным желаниям.

До этого момента полярные интересы Амундсена были не более чем мечтами, возможно, в немалой степени даже бегством от неблагоприятной действительности. Теперь же он намеревался действовать как можно быстрее. Последние месяцы были щедры на события: экзамен в университете подтвердил его худшие ожидания, умерла мать, уплыл Нансен. Именно тогда мысли Амундсена впервые пересекли границу реальности: он предпринял первую попытку присоединиться к полярной экспедиции.

Амундсен услышал о норвежском путешественнике в Арктику Мартине Экролле, который в городе Тромсё на севере Норвегии готовил экспедицию на Шпицберген. И 23 октября Руаль написал Экроллу о своем желании присоединиться к походу. Письмо было очень искренним:

Я давно одержим огромным желанием участвовать в одной из интересных арктических экспедиций, но до сих пор этому препятствовали различные обстоятельства. Первое и главное – родители хотели, чтобы я учился. Второе – возраст. Однако теперь обстоятельства изменились. Отец умер несколько лет назад; месяц назад мать – последняя ниточка, связывавшая меня с домом, – скончалась от воспаления легких. Моих братьев – а у меня их трое, все старше меня – разбросало по всему свету, каждый занимается своим делом. То есть я остался один, и мое стремление присоединиться к этому великому предприятию возросло еще больше. Я окончил школу три года назад и все это время изучал медицину. Мой опыт в данной области невелик, но его можно обратить на пользу делу. Я намерен потратить всю следующую зиму на изучение метеорологии, картографии, геодезии и других предметов, которые могут пригодиться в экспедиции. Мне исполнился 21 год. Я немного близорук, но не сильно. Очков никогда не носил. Бумаги готов представить по первому требованию. В том числе, разумеется, и свидетельство о состоянии здоровья – его прилагаю сразу. Условия, на которых я хотел бы Вас сопровождать, просты. Жалованья я не прошу и буду делать все, что скажут. Если Вы захотите встретиться и поговорить со мною лично, я готов приехать куда угодно. Наверное, есть уже много кандидатов, возможно, обладающих лучшими качествами, чем я, так что шансов у меня мало. Однако я завершаю свое обращение к Вам с глубокой надеждой на благоприятный ответ.