Джеймс Роллинс - Амазония

Рассматриваемая карта оказалась топографической схемой местности. Капитан Ваксман провел по ней пальцем.

— Если идти отсюда строго на запад, рельеф поднимается в направлении перуанской границы. Но там нас ждет мешанина из скал и ущелий, сущий лабиринт. Заблудиться в нем проще простого.

— Нам придется выискивать вехи, оставленные Кларком, — сказал Фрэнк и поднял глаза, увидев приближающегося Ната.

— Вам следует держать вещмешок наготове. Скоро мы выступаем, чтобы успеть пройти как можно больше засветло.

— Буду готов в пять минут, — заверил Нат.

Фрэнк встал.

— В таком случае выдвигаемся.

Прошло полчаса — и команда была в сборе. Рейнджерский прибор радиосвязи «Сат-Ком» было решено оставить в лагере на случай, если другому отряду понадобится согласовать действия с бразильской армией, которой предстоит перебросить их обратно. Авангард будет поддерживать связь как и прежде — через спутниковую систему ЦРУ.

Нат взвалил на плечо дробовик и встряхнул рюкзак на спине, пристраивая его поудобнее. Согласно плану, идти предстояло быстро, с несколькими редкими привалами, пока не потемнеет.

Ваксман поднял руку, и группа устремилась в лес, возглавляемая капралом Воржеком.

Уходя, Нат оглянулся. Он успел попрощаться с друзьями — Коуве и Манни. Теперь за ними стояли двое десантников-телохранителей: капрал Йоргенсен и рядовая Каррера. Девушка подняла ружье. Нат в ответ помахал.

Сначала Ваксман планировал оставить капрала Грейвза, приняв во внимание смерть его брата Родни. На что Грейвз возразил: «Сэр, это задание стоило жизни моему брату и товарищам. Если позволите, я хотел бы пойти до конца. За его честь... Да и за всех наших братьев». Ваксман согласился.

Без лишних слов команда припустила по лесу. Из-за туч наконец-то показалось солнце, и влажное пространство под кронами быстро превратилось в парную. Не прошло и пяти минут, а лица путников уже лоснились от пота.

Нат шагал рядом с Фрэнком О'Брайеном. Каждые несколько ярдов тот стаскивал бейсболку и вытирал влагу, сбегающую струйкой с виска. Нат повязал на лоб носовой платок — защитить глаза от пота. Куда сложнее оказалось избавиться от докучливых черных мух и мошки, привлеченных солью и запахом.

И все-таки, несмотря на жару, духоту и непрерывный писк за ушами, двигались они споро. По подсчетам Ната, за пару часов было пройдено около семи миль. Пока углублялись к западу в джунгли, Воржеку все еще удавалось находить отпечатки ботинок на голой земле, хотя и с трудом — следы оказались наполовину залиты вчерашним дождем.

Перед Натом мелькала спина Окамото, который опять затянул свои фальшивые напевы. Натан вздохнул. Неужели и без того им мало невзгод?

На ходу Нат, как всегда, смотрел в оба — отслеживал любую опасность, из-за которой отряд мог потерять в темпе, будь то змея, огненная лиана или дерево-муравейник. Каждый поток переходился с особыми предосторожностями. Правда, никаких следов лягушкопираний они больше не встретили. Высоко над головой, на одной из ветвей Нат углядел трехпалого ленивца, совершенно равнодушного к незваным гостям. Он взирал на процессию через плечо, неторопливо передвигаясь вместе с людьми. Ленивцы кажутся медлительными и дружелюбными, но, будучи ранены, способны, по слухам, выпустить кишки любому, кто окажется рядом. Их когти-крюки остры, словно лезвия. Сейчас же обитатель леса продолжал свой неспешный променад среди крон.

Оборачиваясь, Нат краем глаза заметил, как с дерева в полумиле от них что-то сверкнуло, и задержался, чтобы рассмотреть необычный предмет.

— Что такое? — спросил Фрэнк, увидев, как Натан остановился.

Блик тотчас пропал. Нат тряхнул головой. Может, всего лишь мокрый лист дрогнул в солнечном луче?

— Ничего, — сказал он и махнул Фрэнку идти вперед, а сам остаток дня продолжал поглядывать через плечо.

Его не оставляло ощущение, будто за ними следят, шпионя откуда-то сверху; и чем ближе к закату клонился день, тем сильнее становились его подозрения.

Наконец он повернулся к Фрэнку.

— Меня кое-что беспокоит. То, что мы упустили из виду после первого нападения — там, в деревне.

— Что?

— Помните, Коуве утверждал, что за нами следят?

— Да, но он не был уверен на все сто. Какие-то сорванные фрукты и шорох в кустах по ночам. Ни следов, ничего определенного.

Нат глянул за спину.

— Предположим, профессор был прав. Если так, кто может выслеживать нас? Это не индейцы из деревни — они были мертвы задолго до того, как мы вошли в джунгли. Так кто же это?

Фрэнк проследил за его взглядом.

— Думаете, за нами все еще следят? Заметили что-нибудь?

— Нет, не совсем... Только странный блик на деревьях за нами. Наверное, померещилось.

Фрэнк кивнул.

— Все равно я пойду извещу капитана Ваксмана. Излишняя предосторожность не помешает.

И Фрэнк пошел вперед, догоняя командира отряда, который шел рядом с Олином Пастернаком.

Оставшись один, Нат вгляделся в окружающий сумрачный лес. Он вдруг засомневался, что пропустить всех вперед было так уж умно с его стороны.

17 часов 12 минут

Джунгли Амазонии

Манни вычесывал шкуру Тор-Тора, и совсем не гигиены ради — с этим ягуар отлично справлялся своим шершавым языком. Просто эта каждодневная процедура доставляла удовольствие им обоим. Манни почесал огромному коту брюхо, а тот ответил низким рыком. Биолог и сам был готов зарычать, но не так умильно-расслабленно. Мануэль ненавидел, когда его оставляли за бортом.

Услышав какой-то шорох поблизости, он оглянулся. Подошла Анна Фонг, антрополог.

— А мне можно? — спросила она, показывая на ягуара.

Манни слегка удивился. Он и раньше замечал, как она смотрит на ягуара, но думал, что ею двигал страх, а не любопытство.

— Конечно, — ответил он, похлопывая рядом с собой.

Анна села, и Манни вручил ей щетку.

— Больше всего он любит, когда чешут брюхо и холку.

Антрополог согнулась над вытянутой кошачьей фигурой. Протянув руку, она опасливо поглядывала на Тор-Тора, наблюдающего за ее действиями, затем не спеша опустила щетку и провела по густой шкуре.

— Он просто красавец. Дома в Гонконге я видела, как дикие кошки из зоопарка ходят взад-вперед в своих клетках. Как, должно быть, чудесно вырастить одну из них самому.

Манни нравился ее выговор — мягкий, с чуть неправильной дикцией и до странного вежливый.

— Чудесно, говорите? Да на него уходит весь мой домашний бюджет, не говоря уже о двух изодранных диванах и бог знает каком количестве ковриков.

Анна улыбнулась.

— И все-таки, думаю, он того стоит.

Манни в душе был согласен, но не спешил утверждать это вслух. Как-то не по-мужски было распространяться о Любви к своему мохнатому увальню.