Дарья Кандалинцева - Где не светят звезды

«Всех нас погубит…» — и сознание Смерона растворилось.

«Что погубит?!» — вопрос Ани просвистел ветром в пустоте.

Тьма окружила ее. Сосущая тьма и безмолвие на том месте, где всего секунду назад клубились идеи, чувства, переживания. В ужасе отпрянув назад, Аня поспешила в границы собственного сознания. Никогда еще свои мысли не казались ей таким уютным и безопасным местом.

Кандалы жалобно звякнули, когда Смерон упал, припав спиной к стене и безвольно опустив голову.

— Что за… — нахмурился Лир, склонившись над ним. — Он?..

— Мертв, — констатировала Даф, удивленно, но не испуганно.

Да, Смерон был мертв. И Аня понятия не имела, как это случилось. В какой момент он сделал тот шаг назад, во мрак, где преодолел запретную грань? Почему Аня этого не заметила? Она могла бы его остановить, могла вытащить обратно на свет!

«Могла ведь?» — холодные мурашки побежали у Ани по спине. Это ведь не она его туда столкнула? Она же просто хотела найти в его мыслях правду, не нападала, не загоняла в ловушку. Правда?..

В отчаянной последней попытке землянка зажмурила глаза, надеясь отыскать Смерона и вернуть обратно. Однако холод, веявший из тьмы, что поглотила его так резко и так безвозвратно, оказался сильнее. Аня точно оказалась посреди всеобъемлющего и безграничного склепа, где становилось страшно застрять навсегда, его толстые стены, его запах гнили, его духота, — все напевало могильную песню, приглашал следовать за собой.

«Аня», — позвал Никк.

Она вздрогнула и открыла глаза.

«Не ходи туда. Никогда».

Аня посмотрела на Никка, он смотрел на нее. И Лир с Дафной, не мигая, глядели вопросительно на землянку. Все трое, такие спокойные, такие сдержанные.

«Перед нами сидит мертвец!» — хотелось закричать ей.

— Ань, — начал наконец Лир, тоном, с которым пытаются успокоить сумасшедшего, сбежавшего из больницы с ножом, — ты сейчас не…

Не дослушав, она бросилась прочь. Прочь! Почему вдруг так страшно? Назад, назад, мимо пустых решеток, по темному коридору и вверх по лестнице, наружу, на воздух. На свет! Тело била дрожь, и паника холодными клешнями забиралась под кожу.

«Всех нас погубит…»

В голове, как отголосок ночного кошмара, еще крутилась последняя, недосказанная мысль Смерона, будто часть его души осталась с Аней, не желала исчезать навсегда.

— Аня! — позвал Никк, спеша следом.

Она не ответила.

«Аня!»

Заслонила от него подсознание, напоследок уловив негодование Никка за то, что его вышвырнули, как бездомного котенка. Промчавшись мимо удивленно посмотревшей ей вслед охраны, Аня выскочила на улицу и судорожно набрала в легкие воздух. Воздух показался настолько свежим после темных тюремных катакомб, что на миг закружилась голова. Аня потерла виски, сделала выдох, еще один вдох и пошла по одной из цветущих аллей сада к западу от замка.

«Аня!..» — донеслось приглушенно, как порыв ветра в ушах.

«Отстань!» — с каждым разом становилось все труднее, но она все же стряхнула с себя мысли Никка и, пытаясь переключиться на момент здесь и сейчас, зашагала быстрее. Пытаясь собрать разбегающиеся в разные стороны воспоминания.

«Всех нас погубит…»

Что все-таки произошло? Да, пожалуй, Смерон и заслуживал самой мучительной гибели за все злодеяние, но как он погиб? Без ран, без болезни, без яда?

С противоположного конца дорожки появилась компания даитьян, возбужденно обсуждающих предстоящий Навадьӣн (местный праздник Весеннего Равноденствия). Как обычно, они тут же притихли, заметив землянку. Только один парень с родинкой на переносице, кажется, его звали Дуат, одарил Аню скромной улыбкой.

Несколько секунд, и компания осталась позади, снова беззаботно болтая и смеясь. Землянка снова оказалась со своим сдавившим душу одиночеством.

— Нет, Ластер, ты никого не убивала, — заверила себя она, свернув на выложенную белой плиткой тропинку. — Ты не способна на такое.

Нет, конечно, нет. Смерон сделал это сам, это было его решение. Но то, что Аня увидела, пытаясь последовать за его сгинувшим сознанием, до сих пор заставляло стыть кровь в жилах. Бездна. Бездонная и безвозвратная. И как просто, оказывается, там пропасть… Неужели именно это ждет каждого по ту сторону? Куда угодили Амариллис и Нагал?

«Значит, даже после смерти, нам не видать богов?» — и это было совсем не похоже на мир Ивэйн и Энриля, который видела Аня во снах. Это было страшно, печально, безнадежно и…

Увидев прямо перед собой цветочный куст, Аня в замешательстве остановилась. Она столько времени в последние дни проводила в парке АмараВрати, что могла буквально с закрытыми глазами пройти по каждой дорожке, и сейчас шла скорее машинально, даже не задумываясь о том, что ее окружает. Однако Аня готова была поклясться, что этих мелких розовато-жемчужных бутонов здесь еще вчера не было.

«…и значит, после смерти нас и правда не ждет ничего? — продолжала разрастаться в голове, точно опухоль, предательская идея. — Что если цветы и солнечный свет, улыбки друзей и любовь, — все это существует только в один кротчайший момент жизни?»

Бутоны едва заметно колыхались на ветру перед Аниными глазами, будто качали головами, силясь убедить в обратном.

«Открой уже эту дверь, Ивэйн!»

«Но что, если?..»

Аня вдруг поняла, что с детства априори считала, там, за границей человеческого сознания, существует огромный мир! Как мир героя не исчезает после прочтения последней страницы романа, так и жизнь человека должна являться лишь главой его невероятного приключения, не так ли? Именно поэтому она всегда относилась к жизни с легкостью и даже пренебрежительностью — для Ани это всегда был момент, уникальный и неповторимый, но не обреченный сгинуть бесследно.

«Я так не играю!» — вспомнились брошенные Тейном слова.

«Нечестно!» — кричала Дафне вслед Чарна.

«…никто не спрашивает, чего мы хотим», — отвечал Лир.

Присев, Аня осторожно коснулась одного лепестка, на ощупь тот был нежным, но очень холодным. Первый позыв: сорвать цветок и унести с собой, поставить в вазу на солнце, согреть и защитить. Но тут же здравый рассудок напоминал: если сорвать, он в считаные дни погибнет, оставшись без корней. Такова хрупкая и беззащитная природа.

«Аня…»

И впервые в жизни Ане стало страшно настолько, что перед глазами заплясали темные пятна. Она осознала то, что до сих пор отрицала — смерть действительно может стать концом. Даитьяне, они живут сотни лет! А у Ани даже нет времени по-настоящему понять себя, что уж говорить о том, чтобы успеть насладиться окружающим миром? Она растворится во мраке, как Смерон и Хораун, как Нагал и Рилл, и все, кто ее знал, забудут. Ничего не останется, все исчезнет бесследно.