В Слесарев - Геймекер

– Что за бред? Вы это сами придумали?

– Не совсем. Одно из главных положений христианства утверждает, что Бог един, но в трех лицах: Отца, Сына и Святого Духа. Троица единосущна и нераздельна. Та же мысль о первом и последнем. Только в этом качестве и можно быть и отцом, и сыном одновременно, слиянно и неразрывно, являясь прародителем всех последующих и потомком всех предыдущих, как в хороводе, где каждый и первый, и последний.

Конечно, если эти слова рассматривать не в качестве «фигуры речи» – пустой болтовни, и не придумывать совсем уж бредовые конструкции для их объяснения.

Впрочем, – продолжил Кондаков, – во многих других конфессиях эта мысль повторяется. Будда тоже говорил: «Отец становится сыном в другой жизни… Нет ничего определенного в Сансаре». Сансарой он называл колесо перерождений.

В книге Мормона этот мотив звучит так: «Как было…, так будет…, ибо путь Господень – вечный круг». И примеры эти можно продолжить.

Так вот, если представить тот «хоровод создателей», о котором мы сейчас говорили, то каждый его участник есть «сын» всех предыдущих и, «отец» всех последующих. Собственно это та же мысль, что и об Альфе и Омеге.

Кстати, слово «хоровод» происходит от имени бога Хора – бога Солнца, одного их высших в языческом пантеоне, со времен Древнего Египта. «Хоровод» – мистический танец его почитания, символически воспроизводящий его природу.

– И что это значит, Павел Сергеевич?

– А значит это, Кристина Васильевна, что опасаться нужно не столько «отца», который, может быть, и простит грехи наши, по своей великой милости, а тех самых проституток, которые, по своему материнскому праву, могут выдрать вас как сидорову козу. Конечно, если вы будете содержать их недостаточно хорошо, и у них хватит мозгов для этого.

Глава 18

О карточке с адресом Эйвери Макс вспомнил недели через две. Не то, чтобы он совсем забыл о ней, но разговаривать было как – то не по себе. Он и сам не мог объяснить это чувство. Однако ее образ не только не выходил из памяти, а казалось, напротив, обрастал все более реальной и желанной плотью. Решимость встретиться с ней крепла, но одновременно росло и смятение, когда он думал об этом.

Наконец он набрал ее адрес в аське.

В сети она появилась не сразу. Когда же ее адрес замерцал, он с удивлением увидел, что ее браузер устарел лет на двадцать и мог воспроизводить только текстовые файлы.

Однако, делать нечего, и он придвинул клавиатуру.

– Привет Эйв, ты меня помнишь? – С трудом набирал он текст. – Я Сэмюель. Ты не дала мне две недели назад в «Тихом доме». А обещала. Вот я и звоню.

Макс ждал, пока из глубин экрана медленно выползала голубая цепочка букв.

– Я помню, Сэмюель. Как дела? Какие девочки тебе понравились? Там были очень молоденькие и симпатичные.

– Прошлый раз мне понравилась ты. Наверно я действительно 14 летний извращенец. Мне не нужно молоденьких. Я хочу тебя. Я даже скучал. Немного.

– Знаешь Сэм, я тоже немножко скучала и думала о тебе. Почему ты не звонил так долго?

– Глупо сказать. Я не решался.

Макс остановился и после паузы добавил:

– Теперь ты подумаешь, что мне не 14, а 12. Правда?

– Будем считать, что тебе столько, сколько ты сам себе нарисовал! 43. Что голова у тебя седая. И умудренный жизнью взгляд.

И ты хочешь меня! Это ведь тоже правда?

– Да, это так!

– Но, мой хороший, тебе придется подождать! Сейчас я в remote, deaf place. Здесь нет инета. Вернее он есть, но очень слабый. ICQ он тянет. А вот быть с тобой по нему у меня не получится. Только по переписке! – строчка букв на мониторе замерла на несколько секунд.

– Ты любишь секс по переписке?

– Ты знаешь Эйв, чего я только не пробовал в своей долгой 43 летней жизни, но вот по переписке, нет. Такого со мной еще не случалось. Но мне приятно с тобой разговаривать. Так что мы можем попробовать.

– У тебя неплохо с юмором! Мне это нравится. Расскажи о себе. Чего ты любишь? Чем занимаешься, когда не трахаешься в борделе? Сколько жен у тебя было?

– Жена у меня была одна. Как и все прочие Бонды, я занимаюсь тем, что спасаю мир, конечно, в свободное от борделя время!

– Теперь расскажи о себе ты. Неужели в Эссексе так плохо с интернетом?

– Сейчас я не дома, а далеко. Я не могу сказать, где. Тебе придется поверить на слово. Я обычная женщина с неинтересной биографией. Муж, шестеро детей – все как у всех.

– Не верю, для 6 детей, у тебя слишком хорошая фигура.

– Дорогой, ты меня пугаешь! Теперь я буду думать, что тебе нет и 12, а на Рождество ты все еще дожидаешься Санта-Клауса! Это инет, аватарка на меня совсем непохожа!

– Я не хочу в это верить! Пусть Санта-Клаус, но я знаю, что и в жизни ты самая красивая.

– Так оно и есть, дорогой. Но все же расскажи о себе. Почему именно Крэйг? У тебя что, проблемы с самооценкой?

– Да нет, в этом плане все в порядке. Настолько, что этот вопрос меня не волнует. Если и есть проблемы, они заключаются в их полном отсутствии. Отсюда и Крейг. Ведь раз в две минуты его убивают, а через каждые 5 он спасает мир.

– Ты что, богатый бездельник?

– У меня нет даже такой напасти. Я не настолько богат, и не совсем бездельник. Ни рыба, ни мясо. Но все же, стараюсь спасти мир, и это правда. Хотя и не так, как Крейг. Я спасаю его медленно. Очень медленно.

Но может быть ты что-нибудь расскажешь о себе? Например, какой у тебя муж? Наверно он большой, красивый и грозный? Каким должен быть мужчина, чтобы завлечь такую женщину, как ты?

– Вот уж действительно – предмет для разговора! Муж как муж. Ничего особенного. Как и ты, он спасает мир и тоже очень медленно. К тому же, мир спасаться не собирается.

Лучше расскажи, что тебе нравится в женщинах, кроме пожилого возраста? Почему ты выбрал меня? Только не говори, что я похожа на твою маму. Я и так это знаю. Придумай что-нибудь поинтересней. Расскажи, что ты во мне нашел?

– Дорогая, я только сейчас понял, на кого ты похожа, и почему меня так тянет к тебе. Ты действительно похожа на мою маму!

На несколько секунд экран замер.

– Ты не обиделась? – спросил он, – я не хотел. Это получилось случайно!

Экран «замолчал», наконец, голубые буквы снова начали выползать на его поверхность:

– Извини, дорогой, но сюда идет мой грозный муж. Я боюсь, что он накажет меня. Прости, сегодня я отключаюсь. Буду рада, если ты напишешь мне снова.

Адрес Эйвери замигал красным цветом и погас. Макс откинулся в кресле. Его душа была тиха и безмятежна. Он чувствовал себя цветком, убаюканным дуновением первого утреннего ветерка и раскрывшим объятия навстречу только что взошедшему солнцу. Не успев выйти из сети, он уже предвкушал новый сеанс, и нисколько не сомневался, что ни шестерых детей, ни грозного мужа у Эйвери нет.