Татьяна Иванько - Байкал. Книга 7

Она вздохнула и заговорила снова:

– Вовсе не потому я убежала тогда, я говорила. Не от обиды, не от слёз и унижения… Не от тебя… не сердилась я и тогда. Не в том было дело. Не в тебе, ты таков, какой есть, и тогда, те годы, впуская в свою душу всё больше адского яда, ты всё равно оставался собой. Я ушла, чтобы самой… самой не раскрыться Аду. А я встала на грань этого тогда. Я поняла, что наслаждение тобой во мне тоже переходит в ненависть и отвращение, ещё капля и возврата не будет. И я не могла потерять искры, что живила меня, единственное, что не пускало во Тьму. Что мне было бы в этом мире, если бы я перестала любить тебя? Именно этого я и боялась и боюсь больше всего – перестать любить тебя. Перейти черту, за которой любовь вырождается в пресыщенное отвращение. Диавол именно этого и хочет от меня. Только потому я ещё не Его, что всё так же люблю тебя, и моя кровь стремится к твоей…

– Яй… – я потянулся к ней.

Я понял, сейчас я хорошо понял, о чём она говорит, я не мог понять всё это время, чувствовал излучение любви от неё и не мог взять в толк, почему вопреки этому, она не хочет быть моей. Я как последний идиот, думал, она просто наказывает меня по-женски. Господи… Аяя никогда не была примитивна.

– Яя… – я коснулся её руки. – Яй…

Но она отодвинулась от меня.

– Это… Ар… всё, что я сказала, ничего не меняет. И сказала для того, чтобы ты понял. Мы дошли с тобой до черты, до границы. Точка в предложении, окончание книги.

– Да нет же! Смерть и то не конец, а ты…

– А у нас конец. Услышь меня, наконец!

– Да я слушал! – воскликнул я. – Я полдня тебя слушал. И услышал, и я понял. И прощения просить не за что уже, ты сама всё поняла… Может быть, в первый раз до конца понял, что случилось в ту ночь, когда ты бросила меня и сбежала… Я понял, что ты… Не от меня бежала тогда. И спасалась после не от меня… Послушай, Яя, ты права. Ты… я знаю, что такое спасаться от Него. Я… Но не обо мне теперь речь… Я вот, что хочу сказать… Мы живы, мы родились друг для друга. Ну пусть я… урод, который не всегда способен ясно мыслить, но… ты всё равно меня любишь. Мы с тобой… Ты – женщина, я – мужчина, и для чего мы годы, столетия проводим врозь? Для чего ты толкаешь меня искать проклятого этого секса на стороне?

– Тебе секс так нужен? Господи… – скривилась она насмешливо.

– Да нужен! – вскричал я, хлопнув ладонью по столешнице, вот еще, нашла к какому слову прицепиться. – Нужен мне секс, Яй! Как тебе ни это странно, высшему существу! Отлить всякому надо!.. Но разве я об этом говорю… не сбрасывай! Отлично ты всё знаешь! Ты всё знаешь! Я не понимаю, зачем нам быть раздельно?!

Я ударил уже кулаком по столешнице, весь подаваясь к ней, она поднялась, отклоняясь, но между нами всегда полшага…

Но вдруг голос Дамэ дёрнул меня, словно он толкнул меня в плечо:

– Арий! Оставь её! Ты слышишь?! – он стоял в дверях, очень бледный, и даже покачиваясь будто, за ним я увидел Рыбу. – Немедля! Оставь Аяю!

Ну уж нет! Всё, всему приходит конец, и моему терпению… конец книги, да щас вам!

Я вмиг проделал эти полшага и схватил Аяю за талию рукой, большего не потребуется, как она сказала, развить способность можно до совершенства, если она есть, у меня была, как и у неё. А потому я в мгновение ока вылетел с нею в окно.

– Да ты что!.. Пусти!.. – Аяя взвизгнула, отталкивая меня, выгнувшись.

Но было поздно, мы взмыли высоко в небо, и держал я её крепко, как некогда Гор держал Хатор, только сатанинских, отливающих сталью крыльев уже не было у меня. Теперь я был просто человек. Предвечный, но человек.

– И-э-х… батюшки… – выдохнула Рыба, рама на окне вылетела, стекло разлетелось в пыль где-то на дорожке у дома.

Мы подбежали к окну, но их уже не видно. За верхушками деревьев, или они уже улетели высоко, не знаю, но кроме выбитого окна веранды и остывших голубых чашек на столе, ничего не осталось. Скатерть сдвинулась неловкой толстой волной…

Рыба подошла к столу, поправила, и села в задумчивости или усталости, на Аяин стул.

– От-ить как, Дамэшка… Ты это… вскинулся ты зряшно. Пусть уж прибьётся она к какому берегу, сколь же можно? – проговорила Рыба, что ухаживала за мной сегодня. Я так и не понял, что же случилось, я даже плохо помнил, как было, кофе мы с Эрбином пили, а после я уже в своей кровати… и проснуться не могу, будто…

– Отравили меня, а, Рыба? – спросил я.

Она посмотрела на меня.

– Нет, Дамэшка… не отравили, иначе ты бы умер. А ты живой. Не думай про то, Дамэ… Будем жить, время снова ускорилось, что-то происходит, начинается. Эрбин сказывал, что делается в мире. Возможно, скоро сюда все наши приедут, спасаться от новой чумы. Все наши, понимаешь?

– И… Ван?

Рыба пожала плечами.

– Ну да, Вася тоже.

– Ты считаешь, что Вералга, после того как связалась с…

Рыба внимательно посмотрела на меня.

– Слушай, ты не ошибаешься на её счёт? Чтобы Вералга связалась с… с твоим Создателем… странно это как-то.

– В таких вещах я не ошибаюсь.

Рыба посмотрела на меня.

– Тогда будем надеяться, что Вералга не приедет.

Вот тут мы и услышали, как кричат на веранде, и я, вспомнив, зачем я в этом доме, бросился с кровати сюда. Ну, а здесь… Теперь и в небе не видно.

Я снова подошёл к сломанному окну.

– Не беспокойся, Арий сломал, сам и отремонтирует, он парень рукастый, даром, что на троне родился.

– Рукастый… будто руки марать станет, махнет и готово все…. –проговорил я.

– Ну-ну, не ворчи, и рук марать он не гнушается.

– Куда они улетели? – сказал я, глядя в небо снова.

Рыба подошла ко мне, похлопала по плечу.

– Пущай.

– Она просила меня не подпускать их, Рыба. Никого.

– Знаешь, что скажу тебе, Дамэшка, женщины иногда говорят совсем не то, что думают, не то, чего хотят. Даже самые умные женщины… Пущай. Тут… вем, Бог управляет, не мы сами.

Я посмотрел на неё.

– Проворонил я.

– Вот и хорошо. Ляг, отдохни, хватит псом цепным сидеть около неё, – сказала Рыба. – А я подожду. Побуду с тобой…

Аяя вскрикнула и выставила руки, отталкивая меня, пытаясь вывернуться. Но нет. Теперь я не выпущу. Всё верно ты говорила, и я понимаю, и ты права во всём. Но потому я и не отпущу тебя. Я другой. Ты не знаешь этого, я не слышу больше голоса Ада, я не вижу Его, Он не приходит ко мне, и я не в Его власти. Того, что едва не заставило тебя ненавидеть меня, больше нет. Больше нет…

А есть я, тот, что помнит не только времена после Кеми, когда ты неизменно любила меня, но и те, старые, байкальские, когда ты помнила Марея, и не хотела меня…

– Огнь… отпусти, ты что?!.. – выдохнула она, когда мы приземлились на вершине скалы, я заметил тут небольшую площадку и спустился именно сюда. – Пусти!.. Вот… дурак… Дурак! – в бессилии кричала она, не в силах вырваться из моих объятий.