Александр Мануйлов - Выбор моей реальности. Том 2

– Умелые, конечно, предпочтительнее, но вряд ли ты сможешь найти только таких. Основной критерий отбора – преданность и соблюдение субординации. Выбирай людей под свою ответственность. Кроме пехоты, надо ещё нанять кавалеристов, а лошадей купим потом.

– Сколько терпящих лишения искалеченных отставных воинов мне нужно доставить на службу к хозяину?

Я задумался: когда ко мне, к примеру, придёт безногий или безрукий, то регенерацию второго уровня придётся применять на нём несколько раз, чтобы оторванная конечность восстановилась полностью. Подсчитал, если куплю навык лечения второго уровня, смогу ставить в строй по четыре солдата в день. В Константинополе нам придётся остаться примерно месяцев на шесть. Получается плюс минус семьсот. Кроме того, я вылечу ещё пятьдесят, когда мы двинемся обратно к Свияжску, где к тому времени уже должна быть построена военная база—крепость. Лена и Кир также поделятся магическими способностями – можно рассчитывать на тысячу инвалидов.

– Смело набирай одну тысячу, – сообщил я Спартаку. – Мы разместим их на моей ферме, построим там тренировочный лагерь с бараками. Каждый день ты будешь приводить ко мне по четыре человека, я стану их лечить, и постепенно мы с тобой сформируем этот отряд. Не забудь привести того однорукого воина из бойцовской ямы, его назначим инструктором.

– Вас понял, хозяин.

– Я тебе не хозяин, а командир. С сегодняшнего дня вы больше не рабы.

– Слушаюсь, командир! – отчеканил Спартак.

– В чём с точки зрения сосланного в рабство заключается фундаментальное различие между командиром и хозяином—рабовладельцем? – уточнил у меня второй стражник с длинными грязно—серыми засаленными волосами.

– Одного называют «подполковник», другого – «оберштурмбанфюрер», – разъяснил ему Кир. – Вот и вся разница. Сечёшь, солдат, в чём она заключается?

– В названии, которое мне раньше не приходилось слышать? Думаю, основополагающая философская доктрина об отсутствии прав и ограничении свобод осталась неизменной, а обозначения «командир» и «хозяин», в сущности, означают одно и то же, – выдал он. Судя по причёске и торчащей в разные стороны всклоченной непромытой щетине, этот философствующий – один из приехавших на заработки «лангобардов», о которых только что вспоминал Спартак.

– Тебя как зовут? – обратился я к третьему – аккуратно подстриженному парню с мрачноватой, жёлто—зелёной бледной физиономией.

– Зовите меня Аид, господин командующий полковник обэр… шбан… турмфюрэр…

– И нахрена к тебе прилипло это стрёмное погонялово? – поинтересовался Кир. – Я тут заприметил, что этого вашего Аида – старого мёртвого бога – местные стараются не вспоминать вслух. Походу здесь до сих пор все его до усрачки боятся.

– Я не боюсь. Аид звучит лучше, чем Транквиллин Хлор.

– На каком виде боя ты специализируешься? – уточнил я.

– Не понял, господин командующий…

– Счас поймёшь, – пообещал ему Кир. – Ты в каких войсках отслужил? В бой пешком таскался, из лука отстреливался или верхом на лошади скакал? Сечёшь, солдат? А от врагов ты чем обычно отбивался? Копьём, шашкой или топором?

– Стальными ножами и обоюдоострым коротким киликийским мечом. В сражениях не участвовал, от врагов не отбивался и строем ходить не приучен. Когда был призван на службу, меня приставили охранять собой Первого Постельничего Евнуха – паракимомена Агафангела во время длительной поездки Предыдущего, Ныне Почившего Василевса по близлежащим восточным фемам. Я преданно сторожил паракимомена Агафангела, пока мы путешествовали через Фракиссий, Опсикон, Анатолик, Каппадокий… Когда он выходил в город, я всегда сопровождал его: отгонял от него толпы попрошаек, скопище приставучих жалобщиков, банду бунтарей—простолюдинов с вилами, воровские отряды, вооружённые палками…

– Так, а где сейчас этот твой постельный парный… кимоно… мен? – полюбопытствовал Кир.

– Его заподозрили в заговоре с целью отравления Нынешнего Василевса Никифора Вриенния. Семь дней назад паракимомен Агафангел скончался после продолжительных пыток в подземных застенках Гормизды – одного из священных дворцов. От всевластия Ираклия Ксифилина своего подопечного я защитить не сумел… А ты смог бы?

– Куда уж мне… – буркнул Кир. – Я пока тут так, на подхвате только – младший рядовой штандартен—унтер—юнкер, а не старший обен—фюрер—генерал.

– Если тебе доверяли такого важного дворцового евнуха, то моих людей ты, Аид, в принципе, тоже сможешь охранять.

– Если на них нападут подгулявшие дровосеки—ксилокопы, такое сборище я смогу порубить мечом, но банду стратиотов Василевса с копьями и щитами – нет.

– Хорошо. Пройдись по всем злачным местам и набери пятьдесят человек. Вы будете отвечать за сопровождение и охрану моих людей. Сразу озвучь условия найма: за своего подопечного они будут отвечать головой.

– Так всегда и бывает, Магистр Милитум. Мы живём до тех пор, пока жив тот, кого нам приказали защищать, и, так или иначе, мы умираем вместе с ним.

Осталось разобраться с последним.

– Каким видом оружия владеешь?

– Стальным клинком.

– И всё?

– Всё.

– Информативно. Что ты ещё умеешь, кроме того, как задавать философские вопросы и сражаться стальным клинком?

– Ничего.

– Он был охотником и долго рассказывал нам, что всё умеет, – доложил Спартак. – Стреляет из лука, режет то, что движется, сдирает шкуры и вынимает звериное нутро. Это Улиссес «Таксидермиста». Он нездешний – лесной парень… Недавно только с Пенделикона спустился, но как-то умудрился оказаться у Нового Василевса Никифора во дворце…

– Не въехал, в чём прикол. Кто откуда спустился, кто из кого чучело сделал, и кто кому пенделя дал? – загрузился Кир.

– Ты откуда спустился и где родился? – спросил я неразговорчивого лесного парня.

– В Восточной Аттике, недалеко от горы Пентелик, мне приходилось охотиться с ножом и разделывать туши. Рядом с моим домом была каменоломня, где добывали пентелийский мрамор. Чисто белый, но когда на него светило солнце, мрамор становился золотым. В горных недрах есть гигантская пещера, где сокрыты месторождения всевозможных кристаллов. Когда я не охотился, всегда уходил вглубь пещеры искать их. В мистических подземных гротах кто-то обитает – все, кто там побывали, слышали чьи-то голоса. Я прошёл множество ходов, но никто и никогда не добирался до самого последнего тупика. Говорят, пещерные коридоры такие длинные, что спускаются в кипящее земное пекло. А потом ещё дальше – до границы с некросферой, где начинается Плутоново Царство умерших теней…