Ирина Кочеткова - Самозванка

Девушка попыталась растормошить и расспросить Крытиса о лекарствах, но пьяный мужчина только мычал и рыгал в ответ. Аришша подумала-подумала и пошла шариться по шкафам и полкам кабинета лекаря.

Лекарства и настойки были. Некоторые даже подписаны, чтобы можно было сразу определить, для какой нужды их изготавливали. Но видать, пояснения оказались невнятными.

Конечно, Ришша почитала надписи, открыла некоторые пузырьки и банки, понюхала содержимое, что-то даже полизала, но так и не определилась, что можно было мне дать, а что нет. Но обнаружила ещё два кристалла. Один такой же по размеру и бесцветности, каким воспользовался лекарь, а другой чуть больше и с золотой искрой.

И Аришша принялась рассуждать:

– Один раз магия помогла, значит, и ещё поможет. Если взять снова такой же заряд магии, то… – моё беспамятство ей не нравилось, – может мало помочь. А вдруг этот блестящий лучше подействует?

Десяток щипков, пинков и затрещин уговорили лекаря повторить процедуру с кристаллом, но с бо́льшим зарядом магии. Настолько большим, что Аришша перепугалась, опасаясь, что переборщила с силой.

Утром хмурый от головной боли господин Крытис, чуть очухавшись, выговаривал Аришше. И если б голова его не трещала так безбожно, то орал бы на всю округу, а не просто шипел:

– Глупая курица! Да полный заряд из простого кристалла такой величины, разве что, здорового мужика на месте сразу не прибьёт! А ты ей даже не простую, а уплотнённую магию влила! Сжечь могла девчонку…

Не сожгла. После уплотнённой магии мне было хорошо-хорошо!

А когда лекарь залпом опрокинул в рот какой-то травяной настой, посидел чуток, передыхая, то потом зачем-то рванул волосы у себя на голове:

– Тролль меня задери!.. Мне этот кристалл по ошибке дали! Там магия не простая, а уплотнённая, а я сразу не проверил, – глаза, воспалённые после «совещания» накануне, гневно уставились на Аришшу. – Камень такой величины приюту на целый год выдаётся. И это с простой магией! Настойки усилить и больных подпитать. По чуть-чуть… Норма! На целый год! – лекарь потряс указательным пальцем перед носом девушки. – А уплотнённого кристалла на три года должно хватить! – теперь палец поднялся к небу. – А ты… Ты не просто трёхгодовой запас магии в неё вбухала, ты меня… – Крытис схватился за грудь и замычал, зажмурив глаза.

Аришша растерянно засуетилась:

– Господин Крытис, да вы только посмотрите, как Сола похорошела.

– Похорошела?! Похорошела… Да ты хоть знаешь сколько такой камень стоит? Да ты, если жрать не будешь, только работать, и то за всю свою жизнь не расплатишься! Мне ж бумагу уже прислали, чтобы явился с камнем на замену. А ты… да меня теперь в тюрьму из-за тебя упекут. Буду из-за решётки на красивую Солу любоваться! – и вдруг спохватился. – А камень? Куда ты камень дела? Его ж зарядить можно. Уплотнённой магией не получится, но хоть как-то…

Аришша убито прошептала:

– Господин Крытис… я это… наступила нечаянно. Он и раздавился.

– Ой, дура-а!.. Он же бешеных денег стоит. Сияющие! За что я вас прогневил? Что делать-то? Ох, Ришшка, вместе нас с тобой посадят… Ни камня, ни магии… Ох!

Слушать эмоциональные пререкания Аришши с лекарем было увлекательно, хотя и непонятно. Кто и зачем выдаёт камни господину Крытису? И за что его упекут за решётку?

По моему разумению, в тюрьму сажают за убийство, а меня ведь наоборот – вылечили! Значит, спасли. Да ещё как! Вместо двух недель томительного выздоравливания – р-раз!– и за один момент вылечили. Теперь я себя настолько здоровой ощущаю, какой, наверно, никогда и не была.

Разве за это сажают?

В голове роились вопросы, но и росло желание, как можно быстрее покинуть лекарский флигель. Как я раньше-то не почувствовала, что зло, похожее на то, со склада, и здесь теперь завелось? А я, всю ночь блаженствуя от непонятной уплотнённой магии, только утром распознала знакомое тянущее чувство. Такое, которое уже тревожит усвоенную мной силу и пытается откусить от неё пока маленький еле заметный кусочек.

Я-то знаю, как кусается такое зло. Как отхватывает, отрывает целые куски и кусищи, раздирая тело оглушительной болью. Ощущение пока не такое болезненное, даже еле ощутимое, как намёк. Но уж слишком знакомое, чтобы насторожиться.

Да ещё Аришша говорит, что я похорошела. Как назло, у лекаря и посмотреться не во что, чтобы оценить получившуюся красоту. За ночь у меня даже зубы прорезались. Отвыкла я как-то от них, даже чуть мешаются.

Не-ет. Нужно подальше уходить от зла, которое уже и до лекарской добралось. Ещё быстрее хотелось добраться до бочки с водой в саду, успеть посмотреть на свою красивость, пока она опять куда-нибудь не делась. А то зло уже научилось разгуливать по территории приюта.

Я тянула и тормошила Аришшу, уговаривая поторопиться на завтрак. Может, упоминание завтрака помогло, а может, и явление господина Трауфа, забывшего после «совещания» свою сумку в лекарской, положило конец выяснению отношений.

Я буквально летала от непривычного ощущения здоровья. И не замечала озабоченности Аришши.

Удивительно, в новом состоянии меня даже голод не донимал с такой силой как обычно. И впервые я совершенно спокойно прошла мимо яблонь, ветви которых были усыпаны набухшими цветочными почками, готовыми вот-вот распуститься. Весна бушевала.

Вода в садовой бочке показала новую меня. На первый взгляд, черты лица прежние… Да нет! Чуть другие. Зубы пока ещё небольшие, едва прорезались. Да и не все… Но всё равно поменяли форму щёк.

А вот губы порозовели и пополнели. Глаза блестят.

Правда, непонятно какого цвета стали. Вода ж не зеркало, такие тонкости не покажет. Но видно, что брови обозначились, и веки обзавелись щёточками ресниц. Кожа уже не похожа на тонкую бумагу, на вид стала мягкой, а на ощупь даже бархатистой.

И голова, можно сказать, уже не лысая. Волосы густые, но короткие-короткие. Но ведь не пушок на лысине!

В эйфории от себя новой я проходила целых два дня. Другим детям моя новая внешность тоже понравилось. И дядька Васиш, улыбаясь, высказался:

– Наконец-то, на человека стала похожа, а не на пугало садовое.

А ещё зло со склада и из лекарского флигеля куда-то пропало. Всегда было, во всяком случае, на складе, а тут вдруг исчезло. Вот радость-то!

Третий день начался непривычно. Нас, восьми- и девятилетних девчонок, отправили стирать. Раньше стиркой занимались девочки постарше. Но при новом заведующем завелись и новые порядки.

Теперь старшие дети работали по найму в городе. Утром уходили, а вечером возвращались. Многим это не нравилось, но спорить с господином Флошем дураков не нашлось. Это он, наш новый заведующий, находил людей, кому требовалось сделать посильную детям работу. Говорят, те люди платят Флошу, только мы не знаем сколько. Кому-то даже понравилось так работать.