Тим Шток - Артем. Электрический рассвет

Когда он немного пришел в себя, то понял, что во рту пересохло. Он поцеловал Машу в лоб и пошел на кухню, где залпом выпил остатки вина в бокале.

Вернувшись, он увидел, что Маша лежит лицом к окну. Он снова устроился рядом и обнял ее за плечи. Маша прижалась к нему всем телом и от удовольствия вжала голову. Палец его руки непроизвольно слегка задел край ее соска, и по телу Маши пробежала судорога.

Артем приподнял голову и увидел, что ее рот слегка приоткрыт, а сама она, стараясь не подавать вида, дышит так, словно ее кто-то напугал. Но это был не испуг, и Артем прекрасно понимал это. Позволив себе чуть большее, он очень нежно обнял ее за обе груди и почувствовал, как по всему ее телу разливается кровь, как учащается пульс. Но, будучи в состоянии крайнего возбуждения, она не набросилась на него – она словно ждала его указаний и действий. Это завело Артема еще больше, но в то же время не вызвало у него желания расправиться с ней так, как голодный тигр мог бы расправиться с погибающей ланью.

Он приподнял ее, и она послушно дала снять с себя майку и лифчик, все это время не отрывая взгляда от его глаз. Затем он стал массировать Машины ноги и вскоре увидел, как подрагивают ее приоткрытые губы. Он понял, что она уже готова ко всему, и нежно положил ее руки возле головы ладошками вверх, а затем вошел в нее. Он старался не торопиться, был медленным, но становился сильнее и настойчивее с каждым разом. В какой-то момент Маша зажмурилась, а когда открыла глаза, ему показалось, что они вот-вот наполнятся слезами. Но этого не произошло. Она все так же смиренно смотрела ему в глаза и тяжело дышала. В какой-то момент Артем почувствовал, что она задержала дыхание и словно сгруппировалась, резко зажмурившись, как перед прыжком в бездну. В этот момент он подошел к финишу и внезапно понял, что это произошло синхронно. Маша обняла его своими ногами и что было сил прижалась к нему всем телом, пульсирующим в такт учащенному сердцебиению Артема.

Они полежали так еще немного, затем Артем вышел из нее и с удивлением обнаружил на простыне маленькие красные пятна. Еще не понимая, в чем, собственно, дело, он нежно обнял Машу и решил дать и себе, и ей немного отдышаться. Ее ладошки в полусжатых кулачках оказались у него на груди, а своими губами она прильнула к плечу Артема и не хотела отрывать их.

– Там немного крови. Это… женское? – спросил он все еще хрипящим от возбуждения шепотом.

Маша молчала.

– Я… То есть ты… То есть у тебя в первый раз? Я первый?

Не отрывая губ от его плеча, Маша кивнула. У Артема закружилась голова. Это было так неожиданно… Но он не испытал никакого страха, он не испугался того, что «теперь придется жениться». Вместо этого его внезапно переполнило нежностью и заботой, чувством огромной ответственности и желанием оберегать Машу как самое святое, что было в его жизни.

– Было… немножко больно?

Маша помотала головой.

– Но… Все хорошо? Точно?

В этот момент Маша открыла глаза, и вот теперь Артем увидел, что Маша плачет. По-настоящему. Но его это не испугало.

Маша оторвала губы от его плеча и, глядя полными счастливых слез глазами, сказала:

– Я… я не знала, что может быть так… так хорошо. Я просто не знала. Не представляла. – И она снова обняла его что было сил.

Он погладил ее по голове и прошептал:

– Девочка моя любимая…

Она обняла его еще крепче, и сердце Артема забилось с удвоенной силой: он тоже не знал, что может быть так хорошо.

* * *

Заснуть в обнимку и проснуться в той же позе – Артем думал, что такое бывает только в девчачьих романах про любовь. Но утром он обнаружил Машу в своих объятиях, причем, кажется, в том же положении, в каком она заснула с блаженной улыбкой на устах. Маленький комочек бесподобного счастья, она спала, обняв Артема одной рукой и положив вторую – маленькую, почти что детскую ладошку – ему на грудь.

Артем захотел убедиться, что ему ничего не приснилось. Он приподнял одеяло и с наслаждением посмотрел на обнаженное тело Маши. Нет, ничего не приснилось: она была здесь, она спала в его объятиях и прошедшим вечером он стал ее первым мужчиной.

Полежав еще несколько минут, Артем внезапно подумал о завтраке. Но не так, как думал о нем всегда. Когда он понял, что именно в его мыслях не так, то удивился сам себе еще больше. Дело было в том, что вплоть до этого дня Артем считал, что завтраки в доме должна готовить женщина, и временами мечтал о том, что первое, что его будет ждать в жизни с новой избранницей, – это вкусный и заботливо приготовленный ею завтрак.

Артем крепко задумался. Да, тогда он мечтал об этом. Но, во-первых, он мечтал не о Маше, а об абстрактной, обезличенной спутнице, которая должна появиться в его жизни и провести с ним остаток дней. А во-вторых… были ли в этих мечтах какие-то чувства к этой спутнице? Или он мечтал лишь о том, что «принято у людей»? Артем попытался реанимировать свои мечты о семейном счастье и не смог дать себе ответа на вопрос, фигурировали ли в них чувства.

Однозначно он понял одно: даже если в этих мечтах и было место чувствам, то эти чувства были явно очень далеки от того, что он испытывал к Маше.

Что же он чувствовал? Попытавшись разложить свои ощущения по полочкам, он мысленно дал им такую формулировку: страсть, смешанная с безграничной нежностью, желанием заботиться о Маше, оберегать ее, жить ради нее… И поэтому прямо сейчас нужно было непременно приготовить для нее завтрак!

Он аккуратно вылез из-под одеяла. Маша продолжала крепко спать. Артем намеренно, чуть громче, чем обычно, пошуршал джинсами, звякнул пряжкой ремня и поелозил по полу тапочками.

«Крепкий сон – залог здоровья», – удовлетворенно сказал про себя Артем и выскользнул в коридор, закрыв за собой дверь.

Поход в магазин должен был занять не больше пятнадцати минут, поэтому Артем не стал тратить время на то, чтобы писать Маше записку на случай, если она проснется.

Стоя перед полками в супермаркете, Артем впервые в жизни не думал о завтраке номинально. Он ответственно подошел к выбору сыра, яиц, джема, хлеба, помидоров и зачем-то купил маленькую коробочку свежей малины и горшочек с ягодами физалиса.

Вернувшись домой, Артем убедился в том, что Маша все еще спит, и с неистовым усердием, тщательно выверяя каждый свой шаг, принялся готовить яичницу. Пока она поджаривалась под крышкой, он приготовил в микроволновке бутерброды с сыром и расставил все на кухонном столе. Оценив результаты своего труда, он с удовлетворением цокнул языком и на цыпочках пробрался в спальню.

Он лег рядом с Машей и вдруг с тревогой подумал: «А если она проспит еще несколько часов? Все остынет». И тут же успокоил себя: «Ну и пусть. Можно же разогреть, пока Маша будет умываться». Но она приоткрыла глаза, и Артем замер.