Ирина Зоткина - Почти Гримм. Принц и Каин

– Мы, бабуль, это, типа – сладость или гадость? – выдал блондин, смерив сгорбленную старушонку хмурым взглядом.

– Пх-хы-хы-хы! – зажав себе ладонью рот фыркнула девушка. – Ганс, ну ты ляпнешь тоже! Тогда судя по специализации, сладость как раз я, а ты, наоборот, гадость, на всю голову глючная.

– Грета, ну вот на фига меня палить? – в свою очередь зашипел парень, а потом растянув губы в несколько деревянной улыбке сказал уже бабке: – Хэллоуин, бабуля. Не забыла еще в глухомани своей?

«Ганс! Грета! – У Урсулы от радости аж все даты, годы и столетия в голове смешались. – Неужто те самые?! Выросли-то как! Вот и попались, голубчики!» Она поспешно распахнула дверь.

– Да помню я, мои хорошие, какой нынче день. Не совсем еще из ума, старая, выжила. Только чего ж это на пороге стоять? Заходите ко мне, я вас чаем горячим или какао с молоком напою. А уж сладостей съедите столько, сколько душе угодно.

– Что скажешь, Ганс? – Девушка взглянула на парня, зябко поведя плечами, прикрытыми каким-то блестящим полотнищем.

– Ну, нам все равно энергию восполнить надо, – хмыкнул тот, – почему бы не сделать это в тепле.

– Вот и ладненько! – Колдунья суетливо пошаркала к буфету.

Парень с девушкой вошли следом за ней, скинули с себя обрывки спасательских пледов, с одной стороны серебристых, с другой – ярко-оранжевых, в которые они кутались, и тут только старая ведьма увидела, почему – оба были абсолютно голыми. Смущенно заалев щечками, чего за ней не водилось лет триста, Урсула поспешно отвернулась и рысцой бросилась в спальню. Ганс и Грета переглянулись и уже было снова взялись за свои тряпки, когда старуха вернулась в кухню с охапкой одежды в руках.

– Вот тебе, красавица, платье. Я его носила в юности, – она протянула девушке пахнущее нафталином и лавандой длинное фиолетовое платье. – А тебе, мальчик мой, вот эта мантия – нету у меня мужской одежды твоего размера, уж не обессудь.

– Ну, нету, так нету, – пожал плечами Ганс и облачился в пыльноватую черную хламиду, которая распахнулась первом же движении, явив Урсулиному взору то, от чего она старательно, но безуспешно отводила глаза.

– На, подпояшься уже, горе луковое, – протянула парню поясок Грета.

Колдунья усадила гостей за стол и начала выставлять угощение: большой торт с шоколадом и взбитыми сливками, рулеты, пироги и пирожные, кексы и пирожки, пудинги и желе, всевозможные конфеты, цукаты… Ганс и Грета ее не разочаровали – аппетит у обоих был отменнейший и они уплетали за обе щеки, запивая все это роскошество сладким какао и киселем. Старуха просто сбилась с ног, предлагая парню и девушке все новые и новые вкусности. И радовалась, что они так хорошо кушают, а то тощенькие какие-то. Надолго не хватит.

Наконец, гости откинулись на спинки стульев, лица стали осоловелыми. Ганс даже рыгнул сыто, за что получил под столом пинок от Греты.

– Спасибо, бабуль, накормила ты нас от пуза, – сказал он, поглаживая заметно округлившийся живот.

– Да уж, так вкусно мы и не ели никогда, – поддакнула девушка. – Теперь можно и ночлег искать отправляться.

– Да что ж вам его искать? – радостно удивилась Урсула. – У меня для вас обоих кроватки найдутся. С перинами пуховыми, подушками мягкими, одеялами теплыми. Оставайтесь у меня ночевать, чем ночью по холодному лесу бродить.

Ганс и Грета переглянулись, посмотрели, молча, друг на друга, словно переговаривались молча, потом дружно закивали головами.

– Ну, вот и славненько! – потерла сухонькие ладошки ведьма. – Только что ж вы не спрашиваете меня, отчего у меня глаза такие красные?

Грета прыснула в кулачок, а Ганс пожал плечами.

– А чё спрашивать-то, когда они у нас у самих еще и не такие красные?!

Они оба уставились на колдунью, а в глазах их будто угольки зажглись, так и светят багряным огнем. Растерялась старуха, смотрит то на одну, то на другого.

– Это что же, выходит, вы и не люди вовсе? – пролепетала она.

– Не люди. – какими-то неживыми голосами отозвались гости.

– Так кто же вы тогда? Нечисть какая? – заволновалась колдунья. – Вампиры что ли? Или упыри?

– Киборги мы, бабуля. – ответил Ганс, гася подсветку в глазах. – Я сэй армейский. А она серв – прислуга домашняя. Слыхала про таких?

– А пахнете прямо, как люди, – шмыгнула носом ведьма и вздохнула.

– Так тела-то у нас человеческие, – Грета ущипнула собрата за плечо, – просто в голове процессор да наноимпланты на клеточном уровне.

– Ага, ну, это хорошо, – обрадовалась Урсула, отвернулась от ребят и пробормотала себе под нос. – Тело-то мне и нужно, а процессур энтот из мозгов и выковырять можно. А там киборг, не киборг, уже не важно будет, кому на сковородке скворчать.

Старуха посмотрела на Ганса, рост, ширину плеч оценила, поняла, что своими силами с ним ей никак не справится – это не мальчонка оголодавший, а здоровенный парень на две головы выше нее. Да и девица не такая уж и хрупкая на вид. Загремела чайником, забулькала водой, зашебуршала в шкафчике.

Киборги переглянулись, ухмыльнулись.

– А вот чайку с ромашкой и с мятой, чтоб спалось крепче, – подала она гостям чашки с золотистым напитком, благоухающим травами.

Парень с девушкой выпили чай, поблагодарили хозяйку и улеглись в приготовленные им постели, хотя здоровенному Гансу кровать оказалась откровенно короткой. Пришлось парню поджимать ноги, чтобы как-то уместиться. Сама старуха проковыляла за перегородку, долго там возилась, кряхтела, пока не затихла, ожидая, когда ее добыча, сморенная снотворным отваром, уснет покрепче. Уж тогда-то она как-нибудь отволочет этого простофилю Ганса в клетку, а Грету опоит дурманным зельем и сделает своей служанкой. Пока запас мяса не закончится.

Урсула вспоминала, как в этой самой клетке держала порой какого-нибудь лесоруба, забредшего холодной ночью на огонек. Опоить голодного и промерзшего мужика крепким шнапсом с сонным зельем не составляло труда. А потом она держала его в подвале, прикованным к каменной стене, и отрезала от него по кусочку – то кисть руки, то ступню, то мякоть с голени. «Живые консервы» помогали растянуть удовольствие на несколько недель. Жаль, что ей так ни разу не встретился какой-нибудь эльф. Слыхала она, что у Дивного Народа прекрасно восстанавливается организм. Вот так отрезала бы себе понемножку, скажем, от печени, а та заново отрастала бы. Надолго хватило бы.

Наконец, выждав столько, сколько, по ее расчетам, было нужно, чтобы гости погрузились в глубокий сон, Урсула слезла с кровати и, шлепая старыми туфлями, подошла к кровати Ганса, потормошила блондина за плечо. Тот продолжал дышать также ровно и глубоко. Не удержалась старуха – пощупала в темноте бицепс крепкий, грудь гладкую, пресс упругий, ягоди… «Ох, ты ж! Забылась совсем!» – спохватилась ведьма. Взялась за ноги парня – так ей удобней показалось, а что он при этом башкой об выложенный каменной плиткой пол хряпнется, так это не страшно, – только было потянула его с кровати, как зажглись в темноте глаза его багровым светом и прозвучал голос вкрадчивый, ехидный: