Аделина Кандикова - Макс Хайт. АнтиВенторская Бригада

– Да-да, дорогая, четырнадцатый. – где-то неподалеку раздался шорох и Директор начал рассеяно огладываться по сторонам одними глазами, а сам застыл, как статуя. Девочка спокойно взяла подростка за руку, будто так и надо, и почти потащила в сторону его дома.

– Так ты Омнисцент! – восхитилась Лидия, увидев вышивку на куртке Макса. – Я тоже. Как тебя зовут? – она глядела на него во все глаза и почти не смотрела под ноги, видимо живет здесь давненько и уже привыкла к местным тропам. Мальчик же пока не привык ходить по этой площади и боялся, что упадёт.

– Меня зовут Макс Хайт. А ты, насколько я понял, Лидия? – девушка была очень симпатична Хайту и он не хотел терять нить разговора.

– Да, Лидия Вист. – девушка опустила глаза, будто стыдилась своей фамилии. Подростку почудилось, что она сейчас заплачет. Но всего через мгновение она подняла глаза, полные любопытства и развеяла предположения Макса, когда с тем же рвением продолжила. – Мне сказали тебе рассказать о нашем Колледже. Хочешь послушать?

– С радостью! – мальчик понял, что Лидия переводит тему. Она не хотела рассказывать о себе.

– Мы не знаем, где именно находимся. От нас это скрывают. Большинство в Единогласном – Полифасенты. Омнисцентов здесь, считая с нами, девять, мы редкие штучки. Всего у нас в расписании три урока. Уроки Развития и Защиты у нас два раза в неделю, а урок Технологий один. Развитие ведёт Разон, ты его, наверное, видел, это парень, у которого всё лицо в тату. Он учит нас развивать наши способности, кем бы мы ни были, Омнисцентом или Полифасентом. Он очень хороший учитель, но иногда чересчур жестит. Защиту ведёт Леал, – подросток обрадовался этой новости. Из всех здешних учителей Леал пока нравился ему больше всего. – Он учит нас драться и выживать. Технологии ведёт Дато.

– Эти две недели, скорее всего, Технологий у вас… Ой, то есть у нас не будет. – мальчик поспешил пояснить своё утверждение. – Дато запланировал написать какую-то огромную, сложную программу, поэтому сказал, что будет работать двадцать часов в сутки.

Хайт решил не рассказывать девушке о том, что его прапрадед общался с Вентором. Вдруг, что это может её отпугнуть? Хоть он и не очень любил общаться с людьми, негативного эффекта при первой встрече все же производить не хотелось.

– Было бы прекрасно. – девушка искренне обрадовалась и скрестила пальцы на удачу. – Я не очень лажу со всякой техникой.

– А Развитие очень трудный предмет? – больше всего мальчик боялся, что не сможет стать полноценным Омнисцентом, ведь он даже толком значение этого слова ещё не понимал.

– Пока нет. Разон говорит, что сейчас нам нужно только научиться контролировать своё подсознание, а уже потом учиться управлять способностями, которые достались нам через генетическую память. – они подошли к дому номер четырнадцать. – Завтра сам увидишь, первым уроком как раз Развитие. Ладно, мне пора идти. Если что, я в двадцать четвёртом домике. До завтра! – девочка так быстро скрылась из виду, что подросток даже не успел попрощаться.

Макс вошёл в дом и увидел, что штора закрывает не только прозрачную стену, но и часть угла. Хайт подошёл и отдёрнул её. За ней скрывалось ещё одно помещение – ванная комната. В ней был туалет, душевая кабина и шкаф, полный вещей, разных по фасону, но одинаковых по расцветке. И на каждой из них была вышита голова акулы, буква "О" и маленькие красные буквы "АВБ". Хорошо, что хотя бы здесь не было стеклянной стены! Подросток вернулся и сел на кровать, сняв обувь и поставив ноги на мох. Так он просидел минут двадцать, пялясь в одну точку и перебирая всякие мысли, которые возникали в голове ни с того ни с сего, и лишь потом решил, что пора прекратить думать и ложиться уже в конце концов спать. А уснул ему удалось моментально.

***

– Завтрак прибыл. – стук в дверь и голос разбудили Макса.

Голова светлая, лёгкая, но вставать с этой замечательной и мягкой постели ему не хотелось. Он потянулся и заставил себя подняться свою попу с матраца. Поваляться в кровати, конечно, хочется, но и есть тоже. Он прошёлся босыми ногами по мху и распахнул дверь. С улицы мальчика окатило утренней свежестью и прохладой. Симпатичная старушка с улыбкой вручила Хайту поднос, на котором была тарелка овсяной каши с малиной, тосты и апельсиновый сок.

– Спасибо! – мальчик разомлел, почуяв запах пищи.

– Не за что. Поднос с посудой оставьте, пожалуйста, у двери, когда пойдёте на занятия. Я потом заберу. – Макс кивнул, и старушка с той же милой улыбкой удалилась.

Хайт подошёл к столу и поставил на него поднос. Пока наслаждался едой, он решил посмотреть, что есть в ноутбуке. Он открыл его и тут же на экране высветилась надпись: "Идентификация…". Макс ждал, что же будет дальше. Прошло секунд десять, и появилась новая надпись: "Для вас домашней работы не задано!" и экран потух.

– Да… Весело. – печально вздохнул он.

– Просьба владельцев всех домиков под чётными номерами явиться к главной сцене на урок Развития через двадцать минут. – вдруг прозвучало громкое объявление за окном.

Макс дернулся от неожиданности и чуть не поперхнулся соком. Он подошёл к стеклянной стене и чуть-чуть раздвинул шторы. Обитатели Единогласного уже отовсюду бежали по булыжникам в сторону площади. Макс быстро почистил зубы, переоделся и, оставив поднос с посудой у двери своего домика, как просила старушка, проследовал за большинством.

На сцене площади уже стоял Разон, его лицо было, как всегда, спокойно. Многие сидели на валунах в позе лотоса или на корточках, кто-то стоял и переговаривался друг с другом. Хайт уселся на поросший мхом огромный камень и стал ждать начала урока. К нему подбежала Лидия.

– Привет! Как спалось? – усевшись рядом, спросила девочка. Она была в приподнятом настроении.

– Прекрасно. А как ты? – мальчику бы хотелось, чтобы Лидия рассказала хоть что-нибудь о ребятах из Колледжа, а попросить он стеснялся. Но девочка будто прочла его мысли.

– Замечательно, как всегда. Слушай, ты не против, если я тебе немного расскажу о ребятах, чтобы ты быстрее определился в коллективе?

– Да! Да, буду весьма признателен.

У Макса промелькнула идея, что Лидия не «будто», а по факту прочитала его мысли. Она же Омнисцент и развивает в себе эти способности, судя по всему, довольно давно.

– Вот тот мальчик, с седыми волосами. – она показала на болезненного вида мальчугана. – Это Морлин, Полифасент. Его родителей убили агенты Вентора у него на глазах, когда ему было всего семь лет. Он уже четыре года живёт в Единогласном и за всё это время не проронил ни слова. Вот эта девочка – Джона. – Лидия перевела взгляд на мужеподобную девочку с реденькими светлыми волосами. – Тоже Полифасент. Великая задира! Её боится половина учеников Колледжа. – девушка снова перевела взгляд. В этот раз на здорового, накаченного, коренастого парня, пытавшегося поднять среднего размера валун. Макс подумал, что такой "камушек" он бы даже с места не сдвинул. А парень преспокойно поднял его на глазах у ликующей публики. – Это Александр Бурый – Полифасент, наша легенда. Богатырь и павлин. За ним половина девчонок Единогласного бегает. Но ему нужна только… – Лидия перевела взгляд на девушку, которая, по мнению Хайта, была идеалом девушки-бойца. Это читалось во взгляде. Чёрные, густые, постриженные под каре волосы. Чёрные глаза, белая кожа. Невысокого роста и единственная, кто не носил форму АВБ. Широкие драные джинсы и белая майка – вот её одежда. Но главное было даже не это. Девушка размахивала боевым топором, как будто это была всего лишь веточка, а не оружие. – Орлан София. Полифасент. Заслужила право не носить форму, так как грохнула пятерых агентов Вентора, когда ей было всего одиннадцать. Два года всего прошло, как она живёт в Единогласном, но её уже отправляют в разведку, по делам АВБ. Лучшая во всех отношениях. Проще говоря – Уникум. – Макс почувствовал нотку завести в словах Лидии. – У всех остальных истории попроще. Родители погибали, как бы в несчастных случаях. Их забирали в детский дом, а оттуда уже они попадали в Единогласный. – девушка уставилась на Хайта, будто он её оскорбил. – А свою историю рассказать не хочешь? – она сказала это с едким вызовом. Подросток был не готов выкладывать свою жизнь перед девчонкой, которую знает меньше суток. Но деваться было не куда. Он уж было открыл рот, как вдруг: