Эд Кузиев - Химера, дитя Феникса

Выскочив, как ужаленный лесными пчелами, встал в строй с раскрасневшимся от обиды лицом.

За мной вальяжно шествовал Иван.

– Бойцы, будущие братья церкви. Сегодня перед лицом Септы вы дадите вечный обет послушания перед церковью нашей, да хранит её Свет нас всех. Также вы получите звание Младший брат. Трудитесь на благо храма, и вас заметят. Отдайтесь целиком великой цели служения люду, и вам воздастся. Те, кого вы оберегаете от орды, выродков и отродья, делятся своей пищей, водой и кровом. Брат церкви всегда найдёт себе крышу над головой и полный стол, а зачать от Нашего Брата есть мечта и лучшая доля любой девушки в нашем крае. Вы – их щит и опора в этом мире, на вас лежит ответственность за их жизни и за порядком в целом. Отныне вы освобождаетесь от всех податей, кроме храмового сбора. Первая тренировка после посвящения.

Пока Иван, проходя сквозь строй, вводил нас в курс дела, на площадь вышли три черные тени Септов. Первым шел Олег, Старший Септорий, за ним с изуродованным лицом Вязь. Третьим – Старший брат с неизменно накинутым на голову капюшоном.

– Спасибо, ветеран Иван. Дальше мы сами. Ещё вчера вы в своих поселениях выполняли привычную и честную работу. Промышляли охотой, собирательством, рыбной ловлей или мастерили инструменты, помогая отцам и матерям, но при обряде, что проводят младшие братья, у вас был выявлен Талант. И он очень нужен простому люду, миру, порядку и, главное, Храму. У каждого из вас есть свое предназначение. Стражи, неизменно крепкие ребята, есть наши руки и торс. Именно они стоят живым заслоном от мерзости и нечисти, откидывая тварей обратно в лесолесье. Следопыты – наши глаза и уши. От них не спрятаться изменённым. Найдут по следам, по запаху, сломанным веткам и примятой траве. Самые первые из нас, кто встречает врага, а умение скрываться позволяет им выжить и предупредить лагеря об опасности. Волокуши – наши ноги. Требуется перейти реку или потравленное озерцо, али закрепиться на топях и сделать дорогу? Они смогут. Следующие братья получат белую нашивку, так как их предназначение ещё не определено. Септа и Старшие Братья есть разум, что управляет всем телом. Храм – наше сердце и душа, без него и разум и все органы мертвы. – Олег окинул строй ласковым взглядом.

– А Светоч тогда кто? – Высказался недоуменно один из Волокуш.

– Рот закрыл, когда Старшие глаголят! – рявкнул на него Вязь.

– Я отвечу, но впредь подними руку, вопрошая, если кто-то из нас готов ответить, тебе дадут свое позволение. Светоч – это как интуиция, чуйка, через него Наш Храм, отец Небо и Мать земля дают наитие, как поступить, чего ждать. Каков враг и как его заборонить, – мягко ответил Старший Септорий.

Я, слушая септов и ветерана, пытался войти в состояние Таланта, как говорил Иван, зародыш нужно развивать. Потому и братьев отец нещадно гонял неделями, так как, спустя пару лет без развития, останется от Таланта одна пыль и тень. Неожиданно легко провалился в нужное состояние, когда краски мира блекнут, а им на смену приходят пятна. От Олега волнами шла жёлтая энергия, что не огибала людей, а их укутывала. От Вязя веяло смертью, видел только холодную, ледяную гору, перечерченную на лице синей дымкой. А третий и вовсе был для меня одним большим чёрным пятном. Перевёл взгляд на строй, практически все покрыты жёлтой паутиной, а многие светились пятнами травм и увечий. На мне же жёлтые нити плавились и падали хлопьями, как первый снег. На земле и вовсе исчезали. Неожиданно для меня моё внимание приковала чёрная туча за спинами новобранцев, так как люди своими расцветками и пятнами мешали обзору. Я вышел из строя и уперся взглядом в клубящуюся тьму. Вдруг свет вокруг потух, и моё сознание улетело за многие версты от этого места. Святой храм, спаси меня!Свет, картинки, что Я увидел, пугали до дрожи в коленках, сотни тварей невиданных, разной формы и размеров пробивались через лес, ломая и круша. За ними по проделанной дороге чинно шли человекоподобные создания, горбатые, с круглыми животами и кривыми руками.

Сквозь дымку и туман пробивались окрики Ивана и Олега.

– Встать в строй!

– Не смотри туда, Босик, слушай меня. Очнись… Вырубай его…

Затем удар по голове, яркая вспышка, и моё сознание погасло.

Очнулся уже на лавке, весь мокрый и в сильном жару. Подле меня сидел Мирко и тряпицей, смоченной в кислой воде, протирал мне лоб, подмышки и впалую грудь. От него веяло тихой грустью и заботой, как от Маменьки, когда она занималась сестричкой.

– Пить… – хрипло произнёс Я, с трудом ворочая языком.

Горбун внимательно посмотрел в мои глаза, затем опустил руку под лавку, доставая маленькую глиняную бутылочку. Зубами оторвав пробку, медленно приложил к моим губам, придерживая второй рукой мою безвольную голову. Маленькими дозами подавал воду с сильным привкусом трав. Влив примерно половину, нежно уложил мокрую голову на свернутые тряпки. Быстро встав, Мирко удалился. Спустя пару мгновений, что Я провалился в тревожный сон, меня растолкали. Увидев троицу Септов и Мирко, Я пытался подняться на локтях.

– Тихо-тихо, малец. Лежи, потом свое уважение выкажешь. Как ты нас напугал. Скажи, что ты увидел?

– Стая у реки. Очень много… – речь с трудом мне давалась. Быстро подскочил Мирко и влил в меня остатки из бутылки. Горло перестало першить.

– Я не ослышался? Он сказал – стая? – спросили горящие глаза из капюшона.

– Малец перегрелся, вчерашний гонец всех их тут напугал, вот и привиделось. – прокаркалсо шрамом.

– Вязь, заткнись, тут на лицо истощение, причем сильное. Если бы ты был не настолько глухим и слепым, заметил бы, как он мне сопротивлялся. А его взгляд до обморока направлен в томже направлении, что и указал Следопыт, – раздраженно ответил Олег. – Сможешь описать?

– Разные очень, десяток из них были схожи меж собой.

– Мирко, тащи бестиарий и захвати слезы.Нам сейчас очень нужна информация.

Горбун пожевал губу, кивнул головой и ушёл, звеня цепью и ключами.

– Десяток был особенный, ты сказал?

– Да, господин.

– Называй меня Марук. Марук Тёмный. Опиши их, – прозвучало из-под капюшона.

– Роста не скажу какого, похожи на Волокуш. Длинные руки, круглый живот, как будто горшок проглотили, в руках палка или посох, так не скажешь.

– Цвета какого, заметил? Приметы? Точное количество, и как долго ты на них смотрел? – жадно спросил меня Вязь.

– В том зрении, ну не моем, в Таланте, они были бурые, одежды не было, какая-то кора еле прикрывала срам. На лысой голове – палки или рога, не рассмотрел. Я пока сквозь стаю летел, много успел рассмотреть, а их уже перед самым концом увидел, может, два-три удара сердца, – разговорился Я, внезапно почувствовал слабость и стал заваливаться на лавку.