Аглая Годар - Кристаллы отраженные

– Дом!

Я несоизмеримо долго иду к этому дому. И вдруг меня сбивает с ног поток воздуха, прямо над моей головой с гулом и свистом пролетающего самолета. Я падаю в траву, больно разодрав о колючку руку. Чертыхаясь, разглядываю ее и пытаюсь вспомнить, что полезного для заживления ран может лежать в сумке? Прямо у ног растет подорожник.

–Ура! Ничего искать не надо!

Я прикладываю его к ране и пытаюсь встать. Очень интересно посмотреть, что за самолет такой! И, вообще, а вдруг это чей—то розыгрыш! И меня на этом самолете отвезут домой. Правда, мое подсознание прекрасно понимает, что это бред бредовый. Иначе не скажешь. У меня никогда не было друзей с таким чувством юмора и такими возможностями. Интересно было бы узнать: где я и зачем! С третьей попытки я встаю, долго оглядываюсь по сторонам, не понимая куда сел самолет. Потом что—то зарычало, раздался свист, и недалеко от меня прямо из травы в небо вознесся огромный человек. От увиденного я опять села на траву. Этот человекосамолет быстро исчез за лесом. Придя в себя, я поняла только одно, что все ответы я могу получить только в этом доме. Боже, как я ошибалась!

***

С трудом поднявшись я пошла к дому и остановилась в изумлении. Странное строение многогранной формы из стекла. Но поражало не это! Куриные ноги. Дом на куриных ногах? Натуральные такие ноги!

– Ну, куриные и что? Каждый чудит, как хочет. Вход где?

Обхожу дом вокруг. Потом еще раз. И еще.

– Где вход?

Падаю на траву.

– Ба! Из трубы валит дым! Значит там кто—то есть! Это, как это? Встань ко мне передом, к лесу задом? – пафосно произношу заклинание.

И, вдруг, леденящее душу чувство сдавило гортань и зашевелилось во мне мохнатым клубком вместе с волосами на голове. Как не испугаться? Дом задрожал и стал медленно двигаться. Он развернулся, и из его недр выскочила блестящая лестница. И я, то ли от испуга, то ли от неправдоподобия происходящего вдруг стала шарить по карманам в поисках мобильника.

– Почему я раньше не вспомнила о нем? Мобильник! Где мобильник?

Выворачиваю все карманы. Мобильника нет.

– На нет и суда нет! Растеряха! Делать нечего! Надо идти внутрь.

Медленно, осторожно поднимаюсь по лестнице, открываю дверь.

– Не закрывайте! – слышу голос изнутри.

На меня кидается страшное существо из моего сна! Я успеваю просунуть ногу во все уменьшающийся проем, и боль пронизывает все мое тело. Дверь пытается закрыться, сплющив при этом мне ногу. Мы вместе наваливаемся на нее и вылетаем наружу, потому что лестница исчезает под нашими ногами, и мы падаем вниз. Высота не большая, но приземление все же нас не порадовало. Не смотря на боль во всех суставах, приходится встать и бежать со всех ног, потому что дом вдруг кинулся на нас, пытаясь затоптать куриными ногами. Пробежав почти половину поляны, мы решились оглянуться назад. Дом явно жаждал нас догнать, но его что—то удерживало.

– По—моему он на цепи! – предположила старуха.

– Очень похоже.

– Если она не выдержит?

Не сговариваясь, мы бросились к лесу. Пробегая мимо уже знакомого мне пня, я притормозила и внимательно посмотрела на огромных гусениц. И услышала разговор, или опять показалось?

– Рядом кто—то прошел, – одна из гусениц подняла голову.

– У тебя слуховые галлюцинации, – с сомнением ответила вторая.

– Это у тебя уши заложило! – возмутилась первая.

– Как может заложить то, чего нет! Думай, что говоришь!

– Как я могу думать, если думать нечем! Кто—то протопал рядом. Земля содрогнулась, – недоумевала первая гусеница.

– Если бы содрогнулась, я бы услышала, а я ничего не слышала! Спи!

Я сильно себя ущипнула и закрыла глаза, потом открыла и увидела ту же картину, ничего не изменилось: лежат две гусеницы! Пришлось бежать дальше. До леса оставалось совсем немного. Перед ним пришлось спуститься почти вертикально в ров, потом карабкаться по такой же вертикали наверх. Несмотря на крутость и глубину рва, наш спуск и восхождение прошло на высочайшей скорости. И оказалось, что все не зря! Дом, сорвавшись с цепи притормозил только у рва. Мы, затаив дыхание, смотрели, как он топчется, не решаясь спуститься. И все—таки он начал движение вниз, но упал, перевернувшись несколько раз, развалился на множество кусков и кусочков. Как ни странно, но внутри он оказался ледяным. Лед крошился звонко, с хрустом, переливаясь всеми цветами радуги и пуская в нас солнечные зайчики. От этого зрелища невозможно было оторвать глаз и совершенно непонятно от чего подкатывала к горлу тошнота. Мы долго не могли прийти в себя: молча смотрели, прижавшись друг к другу, как зачарованные на это странное зрелище. Потом лед стал быстро таять и пошел странный зловонный запах.

– Интересно, он был как заводная игрушка, или у него были мозги? —спросила старушка.

– Судя по запаху – это было нечто живое.

Я очнулась и посмотрела на свою новую подружку. Да! Это бесспорно было существо из моего сна. Рядом со мной сидела страшная старуха лет ста отроду! Но, кто видел старуху столь преклонного возраста, бегающую с такой скоростью? Хотя… Страх, стресс может открыть такие возможности организма… Правда она была чуть жива, часто и громко дышала. Старушка посмотрела на меня и задыхаясь сказала молодым, звонким, и, даже мне показалось, знакомым голосом:

– Я вас знаю. Я видела вас сегодня у скамейки. Ну, я еще на вас трехэтажным… Извините.

В голове у меня в очередной раз что—то переклинило.

– Я ничего не понимаю!

***

В это время у того самого пня, у которого я тормозила дважды, как мне потом поведали две удивительные красавицы, происходил диалог между двумя гусеницами.

– Что—то упало. Громко упало.

Гусеница приподняла голову.

– Упасть могло только в ров!

– С чего ты взяла? – не поверила другая гусеница.

– Чтобы так громко упасть, надо упасть с высоты! Сама подумай!

– Чтобы так громко упасть, нужно быть чем—то большим!

– Надо посмотреть! – не совсем уверенно сказала первая.

– Пошли. Посмотрим.

– Пока доползем, сдохнем! Там еще роса, там холодно.

– Ну и лежи! А я поползла.

– Рита, Рита, подожди, я с тобой!

– Если сами не увидим. Что будем рассказывать? Быстро сползаем.

Гусеницы деловито сползают с пня и направляются в сторону рва.

– Вот! Я так и думала. Избушка упала.

– Думала она! Надо же! – ехидно заметила вторая.

– Надо сообщить Василисе!

***

Я смотрю на старушку, которая плачет, размазывая по лицу черную готическую косметику. Кое какие мозговые всполохи стали пробиваться до моего сознания. Скамейка. Девочка—гот!

– А с вами то, что произошло?

– Там у скамейки я сказала Ленке все что о ней думаю. Нечего ей лезть к Кире! Она убежала. Кирилл кинулся за Ленкой, я за Кириллом. А чего он! Они за дерево забежали и исчезли. Я вокруг дерева оббежала и попала в яму. А там земляника огромная.