Аглая Годар - Кристаллы отраженные

Старуха зарыдала в голос. В этих случаях предлагают воду. Вода! И тут я осознала, что безумно хочу пить. Всегда с собой носить воду давнишняя привычка: вроде как полезно, поэтому без нее никуда. Я потянулась к сумке, которая всегда болтается сзади и, представьте, сумка оказалась на месте. Нет, привычки, даже не совсем модные и адекватные, оказываются полезными в тяжелую минуту. И, вода оказалась на месте. Я отхлебнула немножко из бутылки и подала старухе, она выхлебала почти все, но рыдать перестала, только всхлипывала.

– Так. Попробуем все сначала. Что вы делали в сквере?

– В сквере? Так это. Мы девять классов закончили и решили отметить. Это, типа, прощайте дни веселые! Сначала у школы тусовались: Дым, Серый и я. Кстати, меня зовут Мэри. Маша в общем. Значит, Кирилла ждали. Долго ждали. Там на него Светлана навалилась. Типа с твоими мозгами можно было бы далеко пойти, пожалеешь. Учись да учись! Блин, сама ж кричала, что за поведение отчислит.

– А, он?

– «Я на шиномонтаже иметь больше буду. Мой дядька нормально имеет. Я к нему пойду. Ученье это—во где!» – говорит. А потом Ден, Данька значит, подошел: «Где Лена, где Лена»! Тихоня с выпендрежами. Блин! В общем, взяли вина и пошли в сквер. Выпили, а Кира давай к Ленке цепляться. Я ему на все четыре этажа объяснила, кто он есть! А тут вы! Ну и вам досталось! Потом мелкий прибежал. Брат младший. Он вечно меня пасет. Типа пошли домой, пошли домой. Я и ему всыпала, и ей сказала все, что думаю. Она припустила бежать! А за ней все. Я за Кирой. Он, блин, датый такой, еле на ногах стоит. И почесал за этой Ленкой, ну, типа, герой такой. А я думаю, с чего это вдруг! Еще упадет, разобьется. Я за ним. А тут вдруг вроде яма, а может, типа, с пьяни показалось? Лечу вниз и бамс – поле и земляника большая. Кстати, кажется мелкий за мной увязался. А вы мелкого не видели?

У нее сразу высохли слезы. У меня в голове зашевелилось какое—то воспоминание и испарилось намертво.

– Нет.

– Хорошо, что хоть он не попал туда, к этой гадюке.

– К какой гадюке? Нет, ты лучше все по порядку рассказывай.

– Я как упала, смотрю, дырки—то на небе нет, ну, я и в слезы. Потом смотрю – поле передо мной большое и никого, а вдали дом! Я к нему. А он странный такой, без дверей. И вдруг ко мне лестница прыг. Я обрадовалась, захожу. Блин! А там все как ледяное, прозрачное и блестит. Я дотронулась до стула. Вроде лед не лед, на пластик похоже. Потрогала мебель. Ну, там непонятные тумбочки, ящики. Смотрю дверь в соседнюю комнату. Ну, думаю, спрошу: «Здесь есть кто—нибудь?» Прислушалась, и будто скворчит на сковородке масло, и звон, вроде как тарелки моют. Я открыла дверь, и меня так прямо и обдало запахом жареной картошки с луком и грибами. Захожу в комнату и вижу старуху, стоящую ко мне спиной.

«Здравствуйте, – говорю, – бабушка. Вы меня извините, но я заблудилась». А когда она обернулась, так я все слова забыла. Старуха была безобразна. Она была так уродлива, что меня передернуло от омерзения. А она мне: «Что, не нравлюсь?», засмеялась и говорит: «Ничего, красота дело наживное: ты потеряешь, я найду, ты найдешь, я потеряю. Зачем пришла?» И отвернулась к плите. Тут я поняла, как страшно хочу есть. А старуха говорит: «Ничего, потерпи, я для тебя готовлю. Я буду обедать в другом месте». И опять засмеялась: «Давай, рассказывай, зачем пришла? Подробно рассказывай! С самого начала, чтобы я все поняла. А то, как я тебе помогу, если ничего не знаю». Я, спрашиваю: «Где я нахожусь? Место как называется? Как я здесь оказалась?» А она мне: «Я же не знаю, откуда ты взялась?» Ну я ей, как и вам, все рассказала. Пока рассказывала в окно смотрела, чтобы на картошку не отвлекаться. Оборачиваюсь, а там…

Мэри сглотнула слюну, открыла рот и долго не могла произнести ни слова.

– Ну!

– Вместо старухи ко мне спиной стоит стройная женщина с большой льняной косой, которая растет и удлиняется прямо на глазах.

«У нее все растет на глазах, у меня слуховые галлюцинации! Нормально»! – подумала я. Маша опять замолчала и открыла рот. Зрелище надо сказать не из приятных. Старуха, бывшая «готиха», вида была препротивного.

– Рассказывай дальше! Что ты остановилась?

–Она оборачивается. Передо мной стоит красавица, лет двадцати и говорит: «Что? Нравлюсь? Я же говорила, что красота дело наживное!» Потом идет к прозрачному телефону, который висит на стене, набирает две цифры и говорит кому—то: «Она здесь, прилетай! Сам увидишь». Смотрит на меня и торжествующе улыбается. От этого взгляда мне стало не по себе. Я решила, что она позвонила тому, кто, наконец, сможет меня забрать отсюда, но все вышло совсем не так. Она мне сказала: «Слушай меня и все будет хорошо. Жди здесь». А сама вышла из дома. Дверь захлопнулась. Я испугалась, ручку подергала – заперто.

Вдруг слышу грохот. Ну, я конечно посмотрела в окно. Женщина обернулась, глянула на меня так, что просто до мурашек и засмеялась. Страшно так засмеялась. А с неба очень быстро спустилась странная штука, не похожая ни на самолет, ни на летающую тарелку. Вокруг этой штуки, как в воронке, заклубилась пыль, листья, трава, а когда все осело, вижу, что штука эта похожа на огромного железного человека, у которого вместо рук перепончатые крылья, а вместо живота у этой железяки дверь. Она открылась и оттуда вышел высокий человек, мощный такой, здоровый, как боксер, и красивый. «Ни фига себе! Жаль, что старый!», – подумала я. Но при виде него стало как—то не по себе, неуютно, нехорошо! Он говорил, что—то женщине, говорил, потом обернулся и посмотрел на меня. Я прямо вся задрожала от ужаса. У него совершенно черные глаза, как две черные бездны или ямы, или пропасти. Он взял женщину на руки и унес в летательную машину. Двери медленно так за ними закрылись. А я такая думаю, что про меня то забыли! Я хотела выбежать к ним, ощупала все стены дома, а дверей нигде нет.

Посмотрев на застывшее от удивления лицо Мэри, мне вновь захотелось себя ущипнуть, а лучше было бы услышать откуда—нибудь: «Розыгрыш! Смотрим в камеру», при этом абсолютно понимая всю бесполезность этих желаний. Я еще раз внимательно посмотрела на старуху. Точно, это матершинница из сквера, размалеванная под «готов». Когда же она так успела постареть?

– Что вы на меня все время так странно смотрите и молчите?

– Ты давно себя видела в зеркале?

– Макияж пополз? Да, я знаю, как я выгляжу! Я стала той страшной старухой! Но почему?

Мэри зарыдала громче прежнего.

Я не знала, как остановить этот ниагарский водопад! Тем более, что я не знала ответа на ее вопрос. Прислушавшись к себе, я поняла, что, как всегда, влипла. Да, мне тоже очень хочется найти ответы на вопросы, которые роем ходят и хороводят у меня в голове. Я опять влезла не в свое дело? А разве можно было поступить по—другому, услышав детские вскрики? Нет. И сейчас, кто бы оставил девчонку в таком состоянии. Ух! Посмотреть бы этой умелице в глаза! Сволочь! Вдруг у Мэри высохли слезы. Я вопросительно на нее посмотрела.