Диана Волхонская - Последний Лучафэр

– Ева Дмитреску?

В растерянности она кивнула и, глядя на Каталина с низкой обочины, запрокинула голову. Капюшон съехал. Из-под него показались сухие, похожие на паклю светлые волосы.

– Мы знакомы? – спросила она.

Каталин не успел ответить. Из автомобиля выскочил ошарашенный Вулкан.

– Это Ева-а?! – выкрикнул он.

При одном взгляде на Раду Вулкана ее лицо расплылось от счастья. Она онемела. Невразумительно мыча, в волнении сделала шаг назад, показала рукой поворот к дому, незаметный из-за разросшихся кустов, споткнулась о свои же сумки и упала через них, нелепо раскинув ноги.

Солнце закатилось за верхушки древних сосен. Стало холодно и тихо. Только стук одинокого дятла, подхваченный эхом, разносился по лесу и таял высоко в горах. Заросли колючего кустарника, подобно крепостной стене, окружали покосившуюся деревянную хибару в два этажа, мрачную и сырую. Почерневшая от времени и дождей гонтовая крыша, темные влажные стены и окна, похожие на бойницы, словно шептали: «Уходи, случайный прохожий, тебе здесь не рады». В дом через открытую веранду с кривыми столбами-опорами вела деревянная лестница. Ступени прогнили, в некоторых зияли дыры.

Выглядывая из такой же темной, как и все вокруг, будки, у ворот сидела большая карпатская овчарка. Она свирепо вращала мохнатой головой и время от времени обнюхивала сегодняшний трофей – обрывок штанов нежданного гостя.

Внутри дома пахло сыростью. Вулкан распахнул окно.

– Как вы с отцом сюда попа-али? – сердито спросил он Еву.

В ответ она залепетала:

– Отец продал имение…

– Без тебя знаю! – перебил он и уперся в ее влажные от слез глаза тяжелым взглядом. – Но, если ты втянула отца в проблемы и лишила состояния, неужели ему не хватило денег на скромный дом в деревне? Не представляю, как отец терпел все это!

Он брезгливо поморщился и обвел рукой гостиную.

Потертые бревенчатые стены, мебель из далеких восьмидесятых и ламповый телевизор в хибаре у черта на куличках казались после богатого имения явным перебором. Это не бедная жизнь. Это жалкое нищенское существование.

– Я никуда отца не втягивала, – опешила Ева.

– Да-да, расскажи-и! – сильнее прежнего разозлился Вулкан и, встав у окна, вдохнул густой воздух надвигающихся сумерек.

Сколько раз у этого окна Ева представляла себе встречу с Раду Вулканом! Мысленно звала его и молила поторопиться.

«Раду, милый, любимый Раду! Если бы ты знал, как тебя здесь ждут!»

В полумраке комнаты его лицо казалось бледным и нереальным. Ева даже подумала, что, если включить свет, то Раду, возможно, исчезнет, как дивный сон или мираж. Рассеется серебристым туманом. Упорхнет сказочной златокрылой птицей… Бог, заглянувший в ее скромный дом.

С замиранием сердца она щелкнула выключателем. В люстре на три рожка загорелась единственная тусклая лампа.

Этого света гостям хватило, чтобы разглядеть давно не метенный пол, заросли паутины по отсыревшим темным стенам и густой слой пыли на всем, до чего можно было дотронуться. Вход в кухню преграждала лужа – то ли крыша протекала, то ли труба водопровода.

Вулкан снова оглядел комнату и закусил губу. Теперь вместо брезгливости на его лице отразился ужас перед новой, уродливой реальностью, которая совсем не походила на его детские воспоминания и с которой он не желал иметь ничего общего. Какое унижение! Нелепое, позорное пятно на имени! Вулкан отказывался верить, что Серджиу Вулкан – этот умный, добрый и могущественный человек, богач, наделенный изысканным вкусом к вещам и людям, за исключением Евы, конечно, – был вынужден прозябать в грязной нищете. И не важно, по собственной воле или по принуждению он оказался в хибаре! Судьба не имела права так обходиться с ним! Только не с ним!

Фантазия Раду Вулкана рисовала страшные картины. На одной Серджиу сидел в библиотеке особняка и, прикрыв рукой лицо, читал извещение о банкротстве. На другой и того хуже: стоял на коленях перед сворой бритоголовых, выбивающих долги бандитов! И все это из-за Евы! Из-за кого же еще?!

Вулкан содрогнулся. Сжал кулаки и уставился в окно, чтобы лишний раз не встречаться взглядом с девчонкой.

«Спокойно… – уговаривал его внутренний голос. – Нужно держать себя в руках»

Каталин принес с дороги баулы и поставил у кресел. В одном из баулов что-то звякнуло.

– Допустим, домнишо а ра (юная госпожа) говорит правду, и она никуда не втягивала домнула Серджиу… – заговорил Пап, сел в кресло и прикрыл рукой порванные брюки. Добрая часть их лежала во дворе под лапой сторожевого пса. – Пусть она расскажет, как все было. Мы внимательно выслушаем.

Ева с готовностью закивала:

– Расскажу, что знаю, конечно. Полицейские тоже меня расспрашивали. Но давайте я сначала зашью ваши брюки. Мика на цепи и уже успокоился. Я могу забрать у него лоскут.

– Нет-нет, – отмахнулся Пап. – Брюки не спасти… Странный день, полный агрессии. – В ответ на недоуменный взгляд Евы он добавил: – Сегодня в ресторане на Раду напали.

– Напали? – Ее голос дрогнул.

– Да, – подтвердил Каталин. – Две нервные кобылы привязались.

– Фанатки? – спросила она без задней мысли, и деревенская непосредственность заставила Каталина запнуться.

– Э-эм… – промычал он, растерянно погладив лысину. – Скорее, наоборот.

Вулкан у окна поморщился:

– О, господи… Может хватит?

Хватит так хватит. Каталин пожал плечами и посмотрел на шефа, который с недовольным видом разглядывал дыру на своей штанине. Каталин понял намек – пошел к автомобилю за сменными вещами.

Со двора донеслось рычание пса, которое впрочем тут же смолкло.

– Расскажите, пожалуйста, – обратился Пап к Еве, – когда и по какой причине Серджиу Вулкан продал имение?

Она села на край дивана и после вздоха, полного переживаний и усталости, заговорила:

– Это случилось два года назад. Внезапно. Несмотря на скромные доходы, отец хотел сохранить поместье.

Вулкан с прищуром посмотрел на нее:

– Скромные доходы?

– Да, – кивнула она. – Последние годы в поместье мы жили очень скромно. Отец рассчитал всех слуг, остались только садовник и старая кухарка. Он бы и их уволил, но парк требовал тщательного ухода, а кухарка в одиночку растила внука и нуждалась в деньгах. Другого заработка она бы не нашла.

В голосе Вулкана появилась горькая ирония:

– Узнаю папу. К чужим людям он всегда великодушен.

Камень был в огород Евы. Она поняла это и смутилась.

– Хочешь сказать, – продолжил Вулкан, – ты сама убирала особняк?

– Конечно.

– Почему же ты тут порядок не навела?

– Я навела, но… – развела она руками. – С некоторых пор в доме творится что-то странное. Особенно по ночам. Голоса, шаги…