Ади Сноу - В поисках Локи

– Впервые вижу, чтобы Хрюгнира так вырубили. У тебя весло волшебное, или я чёт не понял?

Тор промолчал.

Только свист холодного ветра и рассекающих гладь реки вёсел нарушали тишину.

– Если чё, я был против того, чтобы топить твоего ублюдочного братца.

Тор брезгливо скривился и смачно плюнул в сторону пленников.

– Я хорошо знаю Ангрбоду, – не унимался великан, – если бы она не захотела, хрен бы он на неё залез. Ещё непонятно, кто кого снасильничал.

– Заткни пасть.

– А то что? Треснешь меня вторым веслом? Ха! Коль ты нас топить собрался, то так оно и лучше будет. Или у тебя другое на уме, асгардец?

– Узнаешь.

Ох, если бы Тор сам знал, что у него на уме! Горе и ярость мешали думать. Ярость – привычный ответ на всё, что вторгается в его мир. Простой ответ – врагов убить, своих спасти. Но сейчас… что сдержало его руку? Какой из воплей размазываемых по стенам их собственного дома незадачливых родственничков синерожей сучки вселил в сердце Тора смутную надежду на чудо?

В конце концов, всевидящий страж не видел Локи ни в мире живых, ни в мире мертвых. Хотя и увидал, как синерожие громадины заматывали его, отчаянно сопротивляющегося, пытающегося обратиться змеем, магической цепью, засовывали в мешок и…

Да пропади всё пропадом!

Тор вырвал правое весло из уключины. Глаза пленника выпучились, когда мирное, но весомое орудие гребца, посверкивая молниями, начало укорачиваться и расширяться. Через мгновение в руке асгардца засверкал его молот, его Мьёльнир, гроза всех великанов.

Три сестрицы, три норны, три приспешницы судьбы конечно знали, кто к ним ворвался и для чего. Ибо одна из них, старшая – ведала прошлым, вторая – настоящим, а третья, самая юная – будущим.

Вероятно, они не различали всех деталей, но суть видели ясно.

Сам Всеотец порой просил у них совета. Иногда. Очень редко. И каждый раз, заходя в их обитель, считал до ста и сжимал губы, а выходя от них, крепко ругался и бил кулаком о стену. Один раз даже лбом.

До сегодняшнего дня Тор не понимал, почему. Пока впервые не попёрся к ним на поклон.

⠀

Казалось бы – что проще? Задать вопрос, получить ответ. Но солнце уже начало клониться к закату, а подлые сестрицы будто издевались над ним, охотно изрекая откровенную чушь и одобрительно кивая друг другу.

– Почтенные норны, – играя желваками, сквозь сжатые зубы вновь воззвал он, – в третий раз прошу, ответьте, жив ли брат мой, Локи!

«И не ебите мне мозг», – крутилось на кончике языка.⠀

⠀

– Так ли уж брат тебе тот,

Кто зачат от иного родителя,

Женщиной тоже иною? —

прошамкала старшая, тряся головой и хихикая.

– Должно ль живущим считать

Нам того, кто обманом и хитростью

Стёр все следы на дороге? —

грозно вопросила средняя, величественно подняв указующий перст и нахмурившись.

– Я поиграла бы вновь,

С пескожуйками и огнедышками.

Юность младая урочна! —

засмеялась юная, подбрасывая в воздух вороньи перья и кружась.⠀

⠀ – Аргх… – зарычал Тор, не выдержав, его кровь закипела, голубые глаза побелели от ярости, ну а рука… рука привычно схватила рукоять молота.

Первой сообразила старуха, даром что слепая. Подхватила подол, метнулась за спину средней. Та отшатнулась, выставила перед собой руки и совсем с другой интонацией, успокаивающе, пророкотала:

– Грозные чайки дорог, ⠀

Чернокрылые трупов клеватели, ⠀

Одина птицы помогут!

Сопли, слюни, пелёнки… Розовые пяточки, агуканье, утютюшканье. Бессонные ночи, проблемы кормления, режущихся зубов и слёзы умиления… Всё это, так или иначе – удел любой матери, будь она простой мидгардской женщиной, богиней или йотункой-великаншей.

Но не Ангрбоды.

Младший сыночек, весёлый и смышлёный малыш, повизгивая, прыгает вокруг смеющейся старшей сестры, пытаясь достать зубами до ветки железного дерева, которую Хель держит высоко, слишком высоко! Фенриру ещё нет года, а он уже сам добывает пищу, смелости и ловкости ему не занимать, а силой он превзошёл маму, хотя до среднего брата ему ещё ого-го расти.

Впрочем, сравнивать их нельзя. Йормунганд, зачатый Ангрбодой в ту ночь, когда Локи ублажал её, будучи в змеином теле, был, собственно, змеем. А малыш Фенрир – ладным красивым волчонком, появившимся на свет после тех ночей, что Локи провёл с ней в шкуре гигантского волка.

Ох, умел её возлюбленный, её муж играть и менять обличья! Да так, как никто иной не мог.

Впрочем, Локи никем иным и не был, он был особенным. Урождённый йотун, сын гордых великанов, появился на свет крошечным. Отвратительно крошечным.

Родители, недолго думая, принесли младенца в жертву, а по сути – выбросили, кому нужен микровеликан?

Но оказалось – кому-то нужен. Да не просто кому-то – великий Один, Всеотец и вечный враг йотунов подобрал голодную, корчащуюся и орущую козявку. Воспитал как сына, наравне с собственным, красавцем Тором. Так и появился единственный и неповторимый асгардец-йотун. Локи.

Ах, Локи, огонь души, свет в окне, услада ночей! Взбалмошный и нежный, смешливый и умный, ветер в лесу, звезда на небесах…

Как смеялась она, когда впервые увидела его – мелкий бог, пальцем заденешь, упадёт. Куда лезет? С его ли статями заглядываться на неё, это всё равно, что хорёк захочет медведицу!

Но не ведала тогда заносчивая великанша-ведунья, на что способен асгардский выкормыш, если чего-то захотел. Локи всегда был упрям и упорен. А магия – магия у него в крови… но откуда бы знать Ангрбоде, что и Фригга, жена Одина, сведущая в волшебстве, не может нарадоваться успехам и трудолюбию приёмного сына в дисциплинах иллюзий, перевоплощений и некромантии?

С некромантией Локи завязал после рождения Хель. Никто не мог предполагать, что дочь уродится такой. Одна половина её была целиком из магической некроплоти – живой труп с одной стороны, красивый здоровый ребёнок с другой.

Эх, а ведь как это было неожиданно, когда мелкий бог, ухмыльнувшись, крутанулся, подпрыгнул и… вырос выше самой великанши! Одежда на нём разорвалась, он сиял и искрился, его тело отливало красным и синим, мерцало, мускулы змеями играли под кожей, он смеялся, а его достоинства… Ангрбода сглотнула и сощурилась, непроизвольно сжимаясь. В общем, затея, как и все затеи этого сумасброда, была отменна! Но последствия, тоже как всегда, были не ахти.

Увы, ни одна прекрасная идея Локи не была им продумана до конца. Ну хотя бы до середины. Где он, и где продуманность? В какой-то момент всё шло наперекосяк, и Локи, совсем не злой от природы, совестился, бросался исправлять. Часто это получалось. Иногда даже с неожиданными бонусами для пострадавших.

Но сам он был неисправим, оставаясь всё таким же – хаотичным вихрем отличных идей с совершенно непредсказуемыми последствиями. Ангрбода впустила этот вихрь в своё сердце и в своё тело. И ни секунды не жалела об этом. Любовь к Локи затмевала собой всё. Даже то, что её собственный народ отвернулся от неё, окрестив матерью чудовищ.