Василий Щепетнев - Посредник Драконов

– Помочь союзнику – дело замечательное и всем, чем смогу в моем положении, помогу, – Фомин понимал, что магистр готовит какую-то ловушку. Дипломатия пока простая – Хаммель надеется, что рыцарь непременно выполнит необещанное – из чувства гордости или боязни оказаться смешным. Но слова «в моем положении» позволяли делать только то, что подобает послу – поучаствовать в траурной церемонии, речь произнести. А если что не понравится – увольте, не посольское то дело.

Хаммель повёл его настолько поспешно, насколько дозволял этикет. Хочет ошеломить, не дать опомниться. Вот так и женят простачков из марсианских дурачков.

И всё-таки какой такой помощи ждут от него? Действительно, не женитьбы же на вдове убиенного огненной медузкой сановника. Вдруг им нужна помощь – продовольственная, например. Или материалы с поверхности… Лес, пенька, ворвань… Вряд ли. Грибные плантации обеспечивают население по потребности. Сколько нужно, столько и вырастят грибочков. Технологии навьгородцев намного превосходили императорские. Фомин подозревал, что и крепость Кор могла бы многому у навьгородцев поучиться. Да – не учат! Любезно водят по избранным местам Навь-Города, показывая семижды семь чудес Тьмы – от подземного Тёмного Моря, тысяча сто кубических миль нефти в одной пещере, до Аленького цветка – магматического растения в нижних горизонтах Навь-Города, у самого Инферно, в двенадцати милях от поверхности. Всё это страшно интересно и ужасно познавательно, да только Крепости Кор важнее узнать технологию изготовления нео-астика, древовидного материала, соперничающего по прочностью со сталью.

Канцлер Унмарк, вероятно, был кем-то предупреждён о визите посла. Во всяком случае, был он при полном параде, одного серебра и золото на шитье пошло, чай, пуда полтора. Не только из желания выглядеть покрасивее: золото и серебро были надежной броней против всяких магических трюков – ментального зондирования, вампирской инфекции и прочих напастей.

Он поднялся навстречу прибывшим.

– Рад видеть вас, доблестный рыцарь Кор-Фо-Мин! – как человек сугубо штатский, канцлер полагал – или дела вид, что полагает, – будто нет ничего выше, чем звание доблестного рыцаря. Чин превосходительства можно выслужить в кабинете, рыцарство же исключительно на поле боя, среди опасностей и приключений, Ин-Ста бы их побрал.

Фомин поклонился, как и полагается кланяться рыцарю перед шпаком, пусть этот шпак и могущественный канцлер – легко, непринужденно и с достоинством.

Канцлер взял Фомина под локоть и провёл к удобному креслу перед окном – широким, впятеро большим, чем в апартаментах Фомина. Окно открывалось на берег моря: пальмы, песок, набегающие волны и низкая огромная луна над водой.

Канцлер, верно, из романтиков.

Магистр Хаммель сел на стуле попроще. Магистр – чин невеликий, мог бы и вовсе постоять, но, как официальный друг посла, имел право на определенное уважения.

– Мы, навьгородцы – народ чрезвычайно приверженный традициям, – канцлер решил начать издалека. – Наши предки с первых дней существования человечества обживали дарованный провидением рай. Но и в рай порой забредают враги. Таковыми для нас являются магматические существа, населяющие инферно. Обычно они живут в огненных пучинах, но порой поднимаются на поверхность – редко, очень редко, – Канцлер сделал пауза и посмотрел на Фомина.

– Я рад, что мне посчастливилось познакомиться поближе с этим уникальным явлением, – ответил Фомин.

– Вот вы шутите, доблестный рыцарь, а я медузок не видел ни разу, хотя считаюсь специалистом по небелковым формам существования, – едва поднял уголки губ в скупой улыбке канцлер.

Как это расценить? Предложение перевести отношения в более личные? Мол, и я, и вы – люди, пусть и очень разные, но ничто человеческое нам…

Или канцлер дает понять, что запросто медузки не заскакивают. Тем более в посольство.

– Коперник ни разу не видел Меркурия, достопочтенный Канцлер, но это не помешало ему постичь таинства движений Небесных тел.

– Пан Коперник мог себе это позволить, доблестный рыцарь. Он – титан, имя которого прошло сквозь Потоп. Но позвольте перейти к делу. У нас возникла надобность связаться с нашими братьями на других планетах.

Вот тебе и канцлер. Недолго ходил вокруг да около. Хватил быка обухом. Да куда хватил, ах, озорник.

– Связаться – оно, конечно, отчего ж… Особенно если братья, – забормотал Фомин, приходя в себя.

– Признаться, это не такая простая задача для Навь-Города, – вежливо не обращая внимания на лепет Фомина, продолжил канцлер. – После известных событий связь между планетами оборвалась, и вот уже сотни поколений, как мы лишены вестей о колониях Навь-Города на Луне, Марсе и в иных местах.

Фомин сдержался и готовый вырваться наружу лепет пресек. А трудно, ох как трудно выказывать невозмутимость, узнав о

«известных событиях» – раз, и о колониях навьгородцев на других планетах – или правильнее «в других планетах»? – два.

– Мы снарядили миссию на Луну. Начинать нужно с ближнего, не так ли? Но у нас в прошлом – весьма отдаленном прошлом – были трения с Небесами. И мы были бы весьма признательны, если бы вы, доблестный рыцарь, стали посредником между нами и Небесами, приняв участие в лунной миссии навьгородцев.

– Этот вопрос я должен обсудить с Крепостью Кор, – наконец, ответил Фомин.

– Разумеется. Но мы можем надеяться на ваше участие при положительном отзыве из Крепости Кор?

– Надеяться можете, – разрешил Фомин. Ой, чует кошка от сала крошки. Похоже, канцлер обо всем за его спиной договорился. – Вам нужен наш катер?

– Благодарю за любезное предложение, но Навь-Город обладает собственными средствами перемещения в межпланетном пространстве, – в который уже раз за аудиенцию огорошил канцлер Фомина.

– Тогда я немедленно свяжусь с Крепостью Кор, – Фомин едва держался на ногах, но хранил невозмутимость и спокойствие. Подумаешь, невидаль – межпланетники у Навь-Города.

– Мы будем с нетерпением ждать, – канцлер проводил Фомина до самой двери, давая понять, как он дорог для Нави, доблестный рыцарь Кор-Фо-Мин.

За дверью секретарь канцлера передал Фомину памятную записку, в которой расписывались вещи, слишком низменные в беседе двух высокопоставленных особ, но, тем не менее, необходимые. Ничего, в посольстве прочитаем. И без того новостей больше, чем можно было ожидать. Не расплескать бы.

Магистр Хаммель стал на порядок почтительнее, не пускался в откровения и поглядывал на Фомина как на памятник, вдруг сошедший с пьедестала. Церемонно раскланявшись у порога посольства, он церемонно же отклонил предложение зайти на рюмку-другую аквавита, мол, ваше время, ваше превосходительство, настолько дорого и для Крепости Кор, и для Навь-Города, что он просто не смеет покуситься и на мгновение, а расстается с чувством подлинного счастья, поскольку был свидетелем исторического шага, который удается увидеть лишь немногим на протяжении веков, потому что – и дальше следовало тоже нечто вычурное и витиеватое, Фомин с истинным облегчением расстался с другом крепости Кор. Аквавит можно пить и в одиночестве.