Александр Амзирес - Чёрные сердца

Голос демонессы был глубок, и мягок словно шёлк. И всё же изредка в нём слышались надрывные нотки. Карты не щадили её.

Айзек тоже ощущал эту выворачивающую, грубую энергию, но ему хотя бы не нужно было разговаривать в этот момент. По венам струились раскалённые угли, обжигая и царапая плоть. Они потрескивали и шипели, омываемые кровью, но их жар не утихал ни на мгновение.

– Ты не найдёшь того, что ищешь.

– Здесь этого нет. Не здесь.

– В другом месте.

Очередная карта с грохотом упала на тёмную ткань.

– Но цена… слишком велика.

Демонесса вдруг нахмурила брови и тихо произнесла, обращаясь к самой себе:

– Это.. странно. Я не понимаю.

Ещё одна карта из колоды. Ещё одна порция раскалённых угольков.

– Там, куда ты идёшь, куда ты стремишься, тебя ждёт смерть… Но одновременно с этим… и не смерть.

– Что-то ещё.

Демонесса вдруг заплакала, но продолжила вытаскивать новые карты. В этот момент она напоминала ребёнка, которому по локоть отхватил руку голодный зверь, за наивную попытку погладить его. Плач не столько от боли и шока, сколько от обиды и непонимания. «За что?», – читалось в этих мокрых глазах. – «Почему?».

Когда пламя лампадок внезапно потухло, последнее, что увидел Айзек, это карты «Башня» и «Луна». Во тьме остались гореть лишь глаза. Голубые огоньки друг напротив друга.

– Что ещё? – произнесла одна пара огоньков. – Что говорят последние карты?

– Уходи, – всхлипывающим голосом ответила другая пара.

– Мне нужно знать. Скажи мне! – настаивала первая.

– Знать или не знать – для тебя это всё равно ничего уже не изменит. Пожалуйста, – умоляли глаза. – Пожалуйста, хватит.

– Скажи!

В ответ слышалось лишь рыдание, и поэтому молча поднявшись, Айзек оставил демонессу разбираться со своими внутренними тенями, его это уже не касалось.

Выйдя на улицу, он нехотя втянул в лёгкие вечерний воздух, и подставил ладони под густо падающий пепел. Не обращая никакого внимания на прохожих, он стоял посреди улицы, и рассматривал свои руки.

Видимо он немного перегораживал дорожку, по которой двигались пешеходы, потому что краем уха всё же заметил недовольные бормотания, смешки и проклятья, несомненно посылаемые в его адрес.

Подняв голову, он окинул взглядом улицу, наполненную существами, спешащими куда-то по своим делам. Одни торопились выполнить очередные поручения, другие – эти поручения раздать. Третьи договаривались по телефону о встрече с клиентом. Четвёртые выставляли из окон дорогих авто свои поросячьи мордочки в попытке выделиться из толпы таких же зверят, если не блеском ума, то хотя бы сиянием позолоченных дисков своего автомобиля.

– Эй! – внезапно для самого себя, крикнул Айзек. – Животные, носящие одежды! Мне уже невыносимо дышать с вами одним воздухом!

Он хотел было сказать ещё что-то, но остановился. Вовсе не потому, что ему было неловко, или что-либо ещё. Айзек просто понял, что это бессмысленно. Точно так же, как бессмысленно высказывать что-то облакам, за то, что они осыпают тебя градом. И даже злиться на них глупо, ведь они всего лишь облака, и не то, чтобы понять, а даже осознать твою злость будут просто не в состоянии. И твою боль. И твою печаль.

Это пришло неожиданно, как озарение. Айзек больше не хотел кому-либо, что-либо доказывать или объяснять. «Как» и «кем» он воспринимался сейчас этой массой, его уже совершенно не интересовало. Разве важно для тебя мнение улитки о твоих поступках? Смешно ведь, правда? Идя своим путём, ты даже не взглянешь на неё. И уж тем более у тебя и мысли не возникнет, чтобы на полном серьёзе вступать с ней в какой-то диалог.

Словно кольца на водной глади, разошедшиеся от брошенного в неё камня, окружающая масса вяло всколыхнулась возмущённой рябью и редкими негодующими возгласами. Но Айзек не обратил на это внимания. Он вновь посмотрел на свои ладони, покрытые пеплом, а затем приложил их к своему лицу. Когда он размазал пепел по коже, его белые, ритуальные татуировки стали практически незаметны. Со стороны казалось, как будто он содрал с себя красную маску вместе с кожей, выставив на всеобщее обозрение кости черепа. Неизменными остались лишь чёрные глаза, внутри которых горели диски голубого пламени.

– Аха-ха. Ты только взгляни на этого идиота, – произнёс молодой демон, сидящий за столиком уличного кафе.

– Какого? – непонимающе взглянула на него его спутница, продолжая лениво помешивать трубочкой зеленоватый напиток в своём бокале.

– Да вон, на той стороне дороги, глянь на него, – указал он рукой куда-то в сторону.

Демонесса последовала взглядом за его пальцем и хихикнула, приподняв брови:

– Он что, снимает одежду?

– Ага. Точно ебанутый! – ответил демон, заливаясь смехом.

– Слушай, может он просто пьяный? – подхватила смех демонесса.

– Да, наверняка «под градусом». А может и под чем-то ещё.

Полностью обнажившись и швырнув свои одежды в ближайших свидетелей этого перформанса, Айзек расправил крылья и взмыл в небо, скрываясь среди облаков.

– Интересно, что сейчас творится в его голове? Что-то же заставило его это сделать? Ну, кроме алкоголя.

– Слишком много свободного времени, вот и всё, – прозвучало в ответ нравоучительным тоном.

– Думаешь?

– Конечно.

– А ты смог бы вот так взять и раздеться на улице? – вдруг спросила собеседница.

– Я что, похож на шута?

– Нет, не похож, – задумчиво сказала демонесса.

– Вот и завали ебло тогда.

Завалив ебло и насупившись, демонесса вновь начала нервно помешивать коктейль. Внутри неё всё кипело, и она несомненно запомнила это оскорбление, но когда ты материально зависишь от кого-то, то хочешь не хочешь, а приходится терпеть некоторые неудобства. К тому же в глубине души, если она, конечно, существовала у демонов, её даже заводило такое грубое обращение.

Тем временем в толпе появились признаки непонятного волнения. Затем прозвучал треск и громкий хлопок, сопровождаемый вскриками. Окно ведьминого логова с хрустом разлетелось, раня осколками стекла ближайших прохожих. Затем из образовавшегося проёма повалил густой, чёрный дым, быстро сменившийся языками синего пламени.

Изнутри никто не кричал, не звал на помощь и не рвался наружу. Видимо для тех, кто был внутри, было уже слишком поздно для всего этого. Прожорливые, огненные язычки добрались до вывески с изображением гадальных карт и принялись за них, будто за десерт.

Белый пепел котла всё так же неспешно кружил вокруг, смешиваясь с чёрным пеплом внезапного пожара. Как давние знакомые, случайно встретившиеся на краю мира, они сплелись в крепких объятьях, беззаботно смеясь и радуясь волшебству этой невероятной встречи. Со светящимися глазами они рассказывали друг другу о всякой ерунде, просто наслаждаясь моментом. И в этот миг им было совершенно плевать на рушащийся и вопящий от боли мир вокруг них.