Лизелотта Вельскопф-Генрих - Изгнанники, или Топ и Харри

Когда Генри решил, что все понял, он стал жадно всматриваться и вслушиваться в ночь. Но через час у него в голове зашевелились другие мысли. Он откашлялся.

– Что? – спросил Джо.

– Я думаю про Тома: его исчезновение кажется загадочным. Похоже на детективную пьесу.

– Которую лучше читать дома у камина, а не переживать в глуши на собственной шкуре!

– Не поймите меня неправильно, сэр.

– Да просто «Джо», пожалуйста.

– Не поймите меня неправильно.

– Я очень хорошо тебя понимаю, Генри. Мужества у тебя многовато.

– Разве его бывает многовато?

– Да.

– Не поискать ли нам все-таки Тома? Он был хороший парень. Один из лучших среди здешних странных скаутов.

– Один из лучших, но слишком сентиментальный. Это никогда до добра не доводит.

– А если я завтра все-таки поищу его?

– Ах ты… наивный, не теряй рассудок! Здесь шныряют совсем другие люди. Если бы еще знать какие!

– Это их перестрелку мы сегодня слышали? Может, у Тома была с ними стычка. Он ведь взял с собой ружье.

– Но не взял коня. А те, что переговаривались сегодня голубыми пулями, были очень даже верхом. И они, может быть, не самые опасные. Для той войны, которую ведут против нас индейцы, стрела и лук подходят куда лучше. Потому что стрела бесшумна. Ее не услышишь, не увидишь ни вспышки, ни дымка… и вот она уже торчит у тебя в горле, ты делаешь последний вздох – и все, готов.

– А разве мы не можем договориться с индейцами? Мой отец…

– Твой отец, Генри… я знаю, знаю. Это было другое поколение. У них были среди индейцев личные друзья, готовые ради них хоть на смерть. Сегодня такого больше нет. Индейцы стали люмпенами или бизнесменами. Ты же слышал, как это делают пауни. Они хотят боеприпас – или бросят нас подыхать. С дакота здесь вообще нет никакой дружбы. Они хотят лишь одного – стереть нас с лица земли. А теперь кончаем, уже глубокая ночь, и, если дакота услышит наш шепот, нам не поможет никакое укрытие. Уж он будет знать, где нас найти.

Джо умолк.

Стояла тихая ночь. Даже ветер был бесшумный. Он наклонял траву беззвучно. Тольку снизу из лагеря доносился храп Шарлеманя.

Джо и Генри старались уследить за всем, что происходит не только в бескрайней прерии, но и в долине, где стояли палатки, и в верховьях ручья, и в низовьях ручья. Земля казалась вымершей. Пожар в прерии минувшим поздним летом и наносы опустошительной песчаной бури прогнали всех животных. Зимой овеваемые всеми ветрами высокогорные плато стояли пустыми и дикими; едва ли живое существо могло там продержаться. Последствия пожара и песчаных бурь чувствовались и здесь, внизу, хотя упорная трава пробилась весной и сквозь песок и пепел.

Наступила полночь. Билл и Шарлемань, несколько часов проспавшие сном праведника, проснулись точно и явились на смену. Джо и Генри спустились по склону к палатке, которую начальник экспедиции делил с Генри и одним старым носильщиком, сопровождавшим Джо повсюду и знавшим все его привычки, касавшиеся скарба, курения, еды или палаток. У него был спокойный характер, он неплохо стрелял, и Джо на него полагался.

Когда Джо и Генри вошли в палатку, там еще тлели остатки костра, который старик разводил по-индейски в углублении земли и присыпал пеплом. Сам он спал; в палатке он – как верный пес – ложился поперек входа. Когда Джо и Генри вошли, он сразу проснулся, но остался на месте, лишь пробормотав:

– Все в порядке.

Но едва Джо перешагнул через преданного спутника, как вздрогнул, замер, левой рукой задержал Генри у себя за спиной, а правой выхватил револьвер.

Но еще до того, как он вскинул оружие, готовое к выстрелу, две темные фигуры, лежавшие на одеялах в палатке, вскочили и уже стояли со взведенным револьвером перед Джо:

– Руки вверх!

Инженеру ничего не оставалось, как подчиниться. Генри последовал его примеру, хотя он, прикрытый инженером, еще мог что-то предпринять, если бы не думал о Джо. Верный старик, лежавший поперек входа в палатку, тоже не шевельнулся. Он точно знал, что стоит ему шевельнуться, как немедленно последует выстрел, причем выстрелят сперва в его господина.

– В чем дело! – крикнул Джо двоим неизвестным.

Он хотел тем самым в первую очередь разбудить спящих в окрестных палатках и привлечь внимание дозорных. Даже в темноте он увидел, что оба чужака с оружием в руках были высокого роста. Один в шляпе, второй с непокрытой головой, и Джо принял его за индейца, несмотря на рубашку с отложным воротничком.

– Дело в том, что есть разговор, и это, – чужак в мягкой шляпе кивнул на свой револьвер, – просто его разумное начало. – Он говорил в полный голос, почти так же громко, как Джо. Возможность разбудить других людей в лагере его не пугала. – Мы устали и позволили себе немного поспать, пока были свободные места. Без обид, и можете опустить руки. Но не пытайтесь на нас напасть, мы вас все равно опередим!

Джо и Генри опустили руки. Чужаки убрали свои револьверы.

– Разведи огонь, Дуфф! – приказал Джо своему верному слуге.

Старик проворно поднялся и раздул костер, теперь Джо увидел, что не ошибся. Тот, что с непокрытой головой, был с косами и пробором. Индеец.

– Как-то необычно вы себя ведете, – сказал Джо, сильно злясь на то, что незнакомцам удалось пробраться в лагерь на его дежурстве. Он не мог ругать своего старого Дуффа, не сделав при этом посмешищем самого себя. – И что вы замышляете дальше, выбрав себе для сна именно мою палатку?

– Если позволите, остаться здесь до утра. Потом можно поговорить о дальнейшем.

– А где ваши кони?

– Где-то далеко. Убитые, к сожалению. Выстрелы-то вы вчера слышали, надеюсь?

– А, вон оно что. И кто же хотел сжить вас со свету?

– Мы точно не знаем, но в любом случае это были дакота.

– К какому племени причисляет себя твой краснокожий приятель?

– Уже ни к какому. Когда-то был дакота…

– И это заметно.

– Но теперь он их смертельный враг.

– Гм! Предположим… Допустим… ну, об этом мы поговорим после. Но если твой приятель разбирается в дакота… вот у меня две стрелы. Пусть скажет, что означают зарубки на них и знаки.

Джо кивнул Дуффу, и тот принес стрелу, пронзившую шляпу Джо, и обломок стрелы с лоскутком кожи. Джо протянул все это молчаливому индейцу, и тот их осторожно принял и рассматривал со всех сторон.

– Ну? – поторапливал его инженер.

Но индеец не намеревался давать ответ раньше, чем решит сам. Он еще раз осмотрел стрелу, обломок и лоскут кожи. Потом взглянул на своего спутника в мягкой шляпе и сказал ему:

– Отряд Красных Оленей из рода Медведицы. А лошадиная голова на коже – это знак Тачунки-Витко.

– Чертова туча! – воскликнул белый. – Теперь ты видишь, Топ, что я был прав? Вот куда он перебрался. Так что мы оказались там, где надо.