Кати Беяз - 3.5 Парсека

Эндрю схватился за кружку остывшего кофе.

– Чёрт…

Он опять забыл о своем напитке – двойное солнце в созвездии Лебедя бодрило Эндрю Уотсона гораздо больше.

– Эй, Крисс, – крикнул он, не отводя глаз от монитора, – там ещё есть чем промочить горло?

Ответа не послышалось. Что сказать, работа так поглотила Эндрю, что он даже напрочь забыл, как отпустил парня с дежурства.

Ещё несколько часов назад главный наблюдатель ночного неба планеты Земля профессор Эндрю Уотсон ехал на работу. Он поднимался по крутому серпантину, при любой возможности рассматривая живописную бухту Плайя-де-ла-Вота. Низкие пальмы, бескрайнее голубое небо и мягкий климат Канарских островов – что ещё нужно для счастья? А для счастья Эндрю не хватало ночи. Ночи, полной звёзд. Уроженец Атланты всерьёз полагал: остров Ла Пальма – земной рай, не меньше.

Отметка в 500 метров над уровнем моря – Эндрю снова выворачивал руль пикапа. Крутой поворот и вновь наверх. Низкие пальмы, шикарные кусты розовой магнолии и живописные синие горы.

– Синих гор не бывает! – ещё в школе твердил учитель рисования.

Вот бы показать этому провинциальному балбесу здешние виды. Пейзажи, которые не могут надоесть. Красоты, неспособные замылить глаз.

Ещё с пару десятков таких поворотов, и океан сольётся с небом, а пёстрые скалы бывшего вулкана заволокут кучевые облака.

«Дорога в небо и даже выше», – добавлял Эндрю к названию этой трассы. Романтично и довольно правдиво, ведь самая высокая точка – не конец пути. Оттуда начинается ещё более захватывающее путешествие – путешествие к далёким звёздам Млечного Пути и другим галактикам.

Проезжая по мосту прямо над облаками, Эндрю засмотрелся на розовое свечение – каждый субтропический вечер солнце окрашивало этот мягкий ковёр невероятными тонами. Посреди воздушных замков отдавал стальным блеском массивный купол Роке-де-лос-Мучачос – самый мощный телескоп крупнейшей обсерватории мира.

На небольшой парковке мистера Уотсона поджидал Крисс. Он облокотился на свой кабриолет и заложил руки в карманы модных джинсов.

– Эй, док, как настроение сегодня? – Киприот выпрямился и поправил чёрные кудри.

– Отлично! Готов к дежурству? – Эндрю хлопнул дверцей пикапа.

– Эм, тут такое дело… – замялся молодой сотрудник обсерватории. – У моей девушки сегодня день рождения. Гости приглашены, вечеринка начнётся с минуты на минуту.

– Ты мог перенести дежурство. – Профессор Уотсон прошёл мимо, направляясь ко входу.

– Да, я просто… – замялся Крисс, понимая, что запросто может получить отказ. – Забыл! Я забыл, док!

– О работе или о дне рождения? – обернулся профессор.

– О вечеринке… Совсем вылетело из головы.

– Ну, раз о вечеринке, то так и быть, поезжай.

– Спасибо, док! Спасибо! – воскликнул Крисс и запрыгнул в авто. – С меня канарский ром!

– Ладно тебе, – махнул рукой Эндрю. – Санта Круз 2013-го, – добавил док.

Так вот, он сам отпустил Крисса, и теперь совершенно некому налить фильтрованный кофе. Крисс, разумеется, был способен на многое другое, но всё же главным для Эндрю оставалось работать без отрыва от наблюдений. И без ассистента ему придётся идти на кухню и обслуживать себя самому.

Астрофизик ещё раз увеличил квадрат звёздной системы на чёрном экране, когда в коридоре послышался тихий, до мурашек отчётливый звук шагов.

Эндрю замер.

– Крисс, ты вернулся? – крикнул он, медленно поворачиваясь ко входу.

Коридор озарялся ярким светом, в отличие от деликатного освещения зала для наблюдений. Да-да, никто не поднимается на лестницу к системе мощных линз и зеркал. Никто не заглядывает в глазок, словно древний звездочёт. Всё вот здесь – на больших, дорогостоящих экранах с невероятным разрешением.

Эндрю огляделся. Он на мгновение замер и бегло осмотрел помещение. Никого. Показалось. Он выдохнул и потёр переносицу. Профессор забрал со стола кружку и направился в пищеблок.

Как только док вышел в коридор и свернул к кухне, в противоположном крыле что-то мелькнуло.

Он вновь остановился. Это казалось всего лишь чьей-то тенью, что появилась в полумраке. Вопрос только чьей, если Эндрю Уотсон этой ночью здесь абсолютно один.

Он осторожно поставил кружку на пол и, чтоб не спугнуть ночного гостя, прокрался в восточное крыло. Тут находились архивные комнаты и пара кают, где можно было поспать в случае внезапной усталости.

Док заглянул в архивную, быстро нащупал свет и отскочил от двери. Тишина, никого. Лишь бесконечные ряды железных шкафчиков и стеллажей.

«Может, прячется за ними?»

Эндрю вооружился стулом и пошёл вперёд. Лишь только он дошёл до первых полок, как из коридора раздался одиночный стук.

«Ну всё, попался!»

Док, не отпуская стула, рванул в коридор. Одна из дверей в каюту, скрипнув, приоткрылась.

Профессор Уотсон осторожно вошёл в темноту и щёлкнул по выключателю. Он не дышал, замахнувшись так высоко, как только мог, но в помещении снова оказалось пусто. Совсем пусто.

«Куда делся? Прятаться тут негде…»

Тумба, вешалка, медицинский шкаф и узкая кровать – вот и вся комната.

«Разве что…»

Эндрю прищурился, изучая чёрную щель под кроватью.

Он опустил стул и железной ножкой осторожно отодвинул плюшевое одеяло.

«И под кроватью никого! Что за чертовщина?» – нахмурился док.

Он повернулся, рассматривая, словно впервые, такое знакомое глазу пространство, как вдруг панцирная сетка кровати издала тихий скрип.

Эндрю застыл, не решаясь взглянуть. По спине побежали ручьи холодного пота, а дыхание вмиг выдало облако лёгкого белого пара. В помещении резко похолодало. Нос защипал лёгкий мороз, а руки обдало мертвецким холодом. Он не знал, что за спиной или кто, но чувствовал всем своим существом – там кто-то есть. И скорее неживой, чем живой…

«Не бойся…» – приказал себе док.

Приказ, откровенно говоря, не подействовал, но вскоре он почувствовал, как холод ушёл. В подтверждение этому где-то в коридоре раздался вкрадчивый стук. Словно тот, кто привёл его сюда, ушёл. Ушёл, чтоб больше не пугать.

Эндрю медленно повернулся. Всё как и было: тумба, вешалка, медицинский шкаф и панцирная кровать. Кровать… Эндрю нагнулся. Чёрная сетка, серый матрас… и белый прямоугольник бумаги в правом дальнем углу.

Профессор Уотсон нахмурился. Всё походило на странную шутку. Розыгрыш. Он ещё минуту колебался, оставить ли записку на месте или достать её. Но всё же выбрал второе.

Вчетверо сложенный тетрадный лист, внутри размашистый почерк.

«Док, это Филипп Ларс. Я написал и спрятал это письмо в единственной комнате во всей обсерватории, где нет камеры наблюдения. Если дверь позади открыта, не поворачивайся. Просто сделай пару шагов влево – это слепое пятно, куда не достаёт слежка…»