Крисс Ждейн - Дневник Ребенка

Шут сидел неподвижно, продолжая держать руку на плече эльфа. Наконец, Винсент сделал глубокий вдох и поднял голову. Боль по-немного уходила, уступая место решительности и холодному спокойствию.

– Я должен вернуться…

Он встал, глубоко поклонился Шуту и, не смотря на него, тихой поступью вышел из Серой двери. А Шико остался на месте. Он повернулся к закатному небу и подумал про себя:

«Первый»

Эпизод 14. Бессмертие

– Чо эт ты тут кукуешь?

Низкорослый зеленокожий забияка на ватных ногах добрёл до дивана и рухнул на него распластавшись. Рядом в старомодном кресле 30х годов прошлого столетия сидел мужчина со светлыми серебряными волосами и молодым лицом. Естественно, читал.

– Санобработка, – сухо ответил он, перебирая некие бумаги и попутно делая в них записи.

– А я думал, ты там сам с тряпочкой бегаешь, – усмехнулся гоблин, – ты же грёбанный псих по чистоте.

– Полная санобработка происходит автоматически, без участия персонала, – равнодушный тон немца сеял скуку.

– Польняя сянобработька. Биз утястия пирсяняля, – передразнил его пьяный гоблин и разошёлся противным скрипучим смехом от собственных острот. Учёный никак на это не отреагировал. Гоблин привстал на локтях и какое-то время наблюдал за скучным человеком, а потом продолжил его доставать. Пьяному ведь море по колено.

– Макс, блин. Ты в курсе, что ты большой зануда, да?

– Меня это не беспокоит, – в той же манере ответил немец.

– То есть тебе вообще насрать, чо мы о тебе думаем?

– Именно.

– И на то, что мы тебя монстром считаем похуже Мии?

– Да.

– И-и-и на то, что боимся тебя? Во время этих твоих экспериментов тут дикие вопли на всю хату, и мы ходим на цыпочках!

– Дверь герметична, вы не можете ничего слышать.

– Но ты же иногда выбегаешь на Кухню! В передничке своём окровавленном! И нам этих двух-трёх минут за глаза и за уши хватает! Знаешь как страшно вообще!

– Напрасно. Бояться нечего, – Макс пожал плечами, не поднимая глаз.

– И на нас тебе тоже насрать? Даже если мы все передохнем – не расстроишься?

Макс перевёл взгляд куда-то в сторону, ответ последовал только спустя полминуты.

– Мне будет не комфортно без вас.

– Не комфортно? – улыбнулся Рихтор, – Типа, как в переполненном метро ехать? Или, типа, в штанах слишком узких приседать? Ды?

Макс наконец взглянул на гоблина. Отношения у немца с местными были напряжёнными. В основном, Макса боялись и не понимали, что он там делает в своей Лаборатории. Но явно ничего хорошего, поскольку он – успешный учёный в области биохимии. Хозяин Квартиры рассказывал, что Макс лично принимал участие в разработке биологического оружия в фашисткой Германии из своего параллельного измерения. Того измерения, где Германия победила во Второй Мировой. Так что поводов для опасений было предостаточно.

Но, тем не менее, соседи уважали Макса за широкий кругозор, поскольку он являлся настоящим библиофилом и эрудитом. И они приходили к нему за советом, когда речь шла о чём-то действительно серьёзном и важном. Макс же, в свою очередь, помогал, поскольку не привык оставлять проблемы не решёнными. Особенно, если дело хотя бы косвенно касалось его самого.

Рихтор вовсе не пытался поссориться с немцем, как это выглядело со стороны. Просто зелёный прихвостень откуда-то точно знал, что Макс Нойманн человек по сути своей не злой, в добавок, абсолютно лишённый эмоциональной составляющей. А оттого его, наверняка, невозможно было задеть колкими фразами, он не станет ни злиться, ни обижаться. И задавать ему подобные скользкие вопросы Рихтор ой как любил.

– Неудачное сравнение, – наконец ответил Макс. – Скорее, как человеку не комфортно при потере конечности или же внутреннего органа, – Учёный снова опустил глаза в бумаги.

– Ну хоть так, – усмехнулся Рихтор, – а то ощущение такое порой, что ты переживёшь нас всех и даже не пустишь скупую мужскую слезу.

Биохимик вновь никак не отреагировал на юмор гоблина. Рихтор немного помолчал, болтая в воздухе свешенной с дивана ногой, и спросил уже серьёзнее:

– Сколько тебе сейчас? Семьдесят? Восемьдесят?

– Девяноста три.

– Ого… Это… какого ты года?

– Я родился 9 января в 1922 году.

– И… ты бессмертен, да?

– Технически, да, – кивнул Учёный, – я не могу умереть от возрастных изменений.

– Но ты седой!

– У сыворотки есть изъяны, – Макс аккуратно закрыл и убрал за спину тетрадь с записями и бумагами, достав старую на вид книгу. – В частности, я вынужден на регулярной основе совершать некоторые медицинские процедуры для поддержания работоспособности организма.

– Пить кровь девственниц? – Зелёный снова оскалился в довольной ухмылке.

– Ежемесячное переливание крови 3 группы с отрицательным резусом. Миф о моём вампиризме выдвинула Лилиан. Она далека от науки.

– А зачем?

– Мой метаболизм претерпел изменения в результате мутагенной сыворотки. Эндокринная система перестала вырабатывать часть гормонов, в частности те, что отвечают за старение организма. Но вместе с ними перестали воспроизводиться и некоторые полезные гормоны, к примеру, мой организм перестал воспроизводить все виды эритроцитов. Вследствие чего мне и необходимо восполнять их извне, вкупе с инъекциями недостающих гормонов.

– Вот чо ты такой бледный. Но если не делать это вот всё, ты не умрёшь?

– Нет. Я впаду в вегетативное состояние и потеряю до двух третей массы тела. Но не умру.

– Овощ?

– Овощ.

– Такое себе бессмертие.

– Я работаю над этим, – кивнул Макс. – Например, ранее я был вынужден совершить протезирование ротовой области, у меня отсутствовали ногтевые пластины и была алопеция всего тела.

– Чего?!

– С пятидесятых до девяностых годов двадцатого века я был полностью лишен волос, ногтей и зубов.

– А-а-а. Жуть какая. А щас? Сами отрасли что ли?

Вместо ответа Макс поднял голову и лучезарно и красиво улыбнулся ровными белыми зубами. Выглядело крайне необычно и даже пугающе.

– Тебе надо потренироваться… Перед зеркалом 1 1 отсылка к фильму «Терминатор 2», сцена, где Джон Коннор учит терминатора быть более приветливым внешне и просит его улыбнуться, получая от робота весьма жуткую неестественную улыбку. . – гоблина передёрнуло.

Немец перестал улыбаться и углубился в книгу. Внезапно на часах Макса что-то запищало. Он встал, забрал с собой все свои тетради и уверенным шагом отправился к себе.

– Санобработка окончена, – бросил он на вопросительный взгляд гоблина.

– Эй! А эмоции? – спросил вдогонку Рихтор. – Это тоже эффект от сыворотки?

Макс остановился в дверном проёме.

– Отчасти. Сыворотка частично подавила выработку кортизола и адреналина, что в конечном счёте убило во мне страх, как эмоцию. Остальное – скорее приобретённое.