Майя Ракита - Дневники приемной матери ребенка из детского дома

© Издательство «Генезис», 2017

© Ракита М., 2017

4-е издание (электронное)

«Каждый взрослый нутром понимает, что жизнь в детском даме – не сахар. Но ни один взрослый даже представить себе не может, насколько она горька, пока лично не столкнется лицом к лицу с ребенком из детского дома. Только беззаветное, огромное желание стать приемными родителями такого ребенка позволит вам не захлебнуться в этой горечи…»

Автор книги – приемная мама и профессиональный психолог. Она понимает причины состояний ребенка, его эмоциональных срывов, агрессии, трудностей с учебой. Она ищет пути решения проблем, при этом оставаясь прежде всего любящей, принимающей и сопереживающей мамой.

Для того чтобы двигаться вперед, необходимо сначала заглянуть в прошлое и, опираясь на ресурсы ребенка, проработать проблемы, которые тянутся из его раннего детства. Лишь потом, на воссозданной основе, можно строить что-то новое. Конечно, не все получается так, как хотелось бы. Время от времени происходят срывы и возвраты к прежнему. Но мы видим живых людей с реальными проблемами и реальными чувствами.

Примеры преодоления проблем, как личностных, так и учебных, делают книгу полезной для родителей, вне зависимости от того, приемный или родной ребенок растет в семье, а трогательная история о том, как выстраивается совместная жизнь мамы и дочери – интересной для всех читателей.

«Сироту пристроить – что храм построить». Пословица, если вдуматься, очень емкая. Она говорит и о значимости этого шага. И о том, что немногие способны на него. И о том, сколько сил, мужества и самоотдачи требуется. Взять в дом чужого ребенка, разделить с ним кров и пищу – это один из немногих поступков, которые вызывали уважение в любой стране и в любое время. Вне истории и вне национальности.

Как любить чужого «плохого» мальчика или девочку? А ведь с точки зрения общества они – те самые «плохие» брошенные дети. Как в воспитательном порыве не возненавидеть его сопротивление?

Книга об этом и не только. Автор обладает свойственной немногим людям способностью требовательной любви. И меня, как непосредственного наблюдателя и участника всего процесса, неизменно поражало это качество моей подруги. Ее умение выставлять жесткие требования и добиваться их выполнения, сохраняя при этом доброжелательность и нежность в отношениях. Об этом в книге написано мало, но, я надеюсь, каждый прочтет это между строк. Потому что именно такая любовь делает жизнь девочки настоящей семейной жизнью.

Ольга Игнатова

Я намеренно не буду называть имя дочери.

Я не уверена в том, что имею на это право.

Поэтому здесь, в этой книге, она будет

моей доченькой, дочкой, дочерью, дочуркой, дочей.

Каждый взрослый нутром понимает, что жизнь в детском доме – не сахар. Но ни один взрослый даже представить себе не может, насколько она горька, пока лично не столкнется лицом к лицу с ребенком из детского дома. Только огромное, беззаветное желание стать приемными родителями такого ребенка позволит вам не захлебнуться в этой горечи, а честно и открыто разделить ее на части. И относиться к каждой части как к целой жизни!

Возможно, моя идея разделить горечь на части напомнила вам известную притчу про слона. В этой притче каждый слепой схватился за какую-то часть слона и сделал вывод о том, кто такой слон и как он выглядит. Так вот, вы будете вынуждены стать слепым, вам придется по частям восстанавливать картину прошлого вашего ребенка, о котором ничего не скажут ни документы, ни воспитатели, ни директор, ни он сам. Вам придется на время ослепнуть, чтобы не думать, что вы видите и знаете эти проблемные части вашего ребенка. Потому что вы не знаете ни одной части горечи, испытанной им до детского дома, в детском доме и какое-то время после. Это очень важное понимание. Вам действительно необходимо понять, что вы ухватились за то, о чем не имеете представления. И на ощупь, медленно, вы будете открывать вместе с ребенком эти части. В этом и состоит начало. Начало жизни с ребенком из детского дома.

У каждой части прошлого есть свой страх. Во-первых, страх внутри самого ребенка. Во-вторых, страх вокруг ребенка. Когда ребенок живет в детском доме, он не только чувствует себя преданным, брошенным, глубоко обиженным своими родными. Ребенок пытается забыть плохое, сделать вид, что в его жизни «ничего такого» не было. Но чем больше и упорнее ребенок стремится забыть своих маму и папу, тем глубже проникают в его душу обида и злость.

Запомните: страхи никуда не деваются. Они притупляются на время. Они затаиваются в уголках, тесня надежду на нормальную жизнь. Потому что жизнь в детском доме в принципе нельзя назвать нормальной ни для одного ребенка. Потому что в детском доме ребенку напомнят о его брошенности другие, такие же брошенные дети. Напомнят жестоко, вымещая собственные обиды, пытаясь забыться и делая другим больно точно так же, как делали больно им самим. Детский дом порочен по своей сути. Потому что ни в одном, даже в самом радостном детском доме дети не могут забыть свои страхи, не могут не причинять друг другу вред: им приходится страдать самим и заставлять страдать других. Прошлое держит и будет держать в страхе всех детей детского дома, потому что его нельзя просто забыть. Даже со временем.

Моя дочь только на третий месяц нашей совместной жизни смогла начать вспоминать свое прошлое. В первые месяцы она себе его придумывала. Доченька всей душой желала иметь хорошее прошлое, но могла его только выдумать. Я старалась ей не мешать, но и не поощряла выдумки. Я не знала, правдивы ли ее рассказы, но чувствовала, что сейчас вранье нужно ей не меньше, чем рыбе вода.

Ребенок не может жить без знания о том, что с ним произошло. Моя дочь знала, что у девочки ее возраста, одиннадцати с половиной лет, могли быть, например, воспоминания о катании на роликах. Дочь взахлеб рассказывала, как они с подружкой катались на роликах и как она научилась делать разные трюки не только на роликах, но и на скейтборде. Простого вопроса о технике катания было бы достаточно, чтобы понять, что это голая неправда. Я слушала байки из якобы ее прошлой жизни, и единственное, что мне приходило в голову, так это то, что дочь хочет мне показать, какая она хорошая и способная девочка. Потому что все ее завиральные истории, в сущности, воссоздавали опыт нормального ребенка, который хочет похвалить себя. И дочь черпала в них уверенность для своей настоящей жизни, облагораживая свое прошлое.