Александра Хорькова - Королевская охота

Блюда уже сменили несколько раз, а я все никак не могла решиться хоть на что-нибудь. Но тут Эдгар склонился к Гвендолен, указав на один из десертов.

– Леди Бранхерст, – обратилась она ко мне. – Попробуйте, этот грушевый штрудель. Мне любопытно услышать, как он вам. Я слышала, ваше графство знаменито самыми вкусными грушами в королевстве.

Кажется, сами того не подозревая Эдгар и Гвендолен протянули мне руку помощи. У меня появился шанс, призрачный, но все же.

– Да, ваше высочество, вы совершенно правы. Мы экспортируем наши груши в несколько государств, – если удастся повернуть разговор в нужное русло, я по крайней мере смогу попытаться подать условный знак.

Милая Гвендолен словно услышала мои мольбы:

– Эти нам привезли в дар, скажите, так ли они хороши?

– Великолепные груши, почти не уступают нашим, – не грех согласиться: посол Асвебании, откуда прибыли груши, сидел недалеко и прислушивался к нашей беседе. Ссориться с южанами из-за мелочей было бы глупо. К тому же груши действительно недурны.

– И как вам штрудель? Стоит ли он того, чтобы рискнуть фигурой? – Гвендолен, разумеется, лукавила, ей нечего было опасаться, но ее светская болтовня была мне на руку. Благодаря этому сейчас я пойду ва-банк.

– О! Нам, девушкам, просто необходимо быть смелыми в такой сложной ситуации. Вот я бы с большим удовольствием попробовала пирог из слив Фризголд.

Я произнесла это достаточно громко. Даже чуть громче, чем это было прилично, но его величество был по-прежнему занят разговором с министром и на меня не обратил никакого внимания. По-моему, он меня вовсе не услышал, в отличие от ее величества Эслинн. Ее взгляд был настолько пронизывающим, что мне на минуту показалось, что сейчас меня выставят из-за стола как невоспитанную пансионерку.

Она же не может знать? Откуда бы? Это был наш пароль с Эдуардом, когда мне было тринадцать. У меня аллергия на сливы. Впрочем, я не уверена даже в том, что тот, кому предназначались эти слова, помнит об этом.

– Очень жаль, что сливы редко подают на общий стол, – вдруг поддержала разговор Дивона, – его величество их отчего-то совсем не ест.

Это был провал. Меня не заметили, не узнали и не услышали. В этот момент Эдуард, не отвлекаясь от министра, видимо, уловив последнюю фразу сестры, отозвался:

– Дивона, никто не мешает тебе есть сливы, нет такого указа в королевстве. Думаю, они непременно есть во дворце, но избавь меня, я их есть не стану.

Сердце мое забилось где-то в горле, может, он все-таки услышал меня? Как понять?

Леди Имоджин совершенно неподобающе хмыкнула и довольно тихо поделилась со мной:

– У его величества психологическая травма. Из-за одного случая в юности сливы он теперь совершенно не жалует. Говорят, это стало делом чести главного королевского повара – угодить сливовым блюдом своему королю.

Мне десерт чуть поперек горла не встал. Однако разговор леди Имоджин не продолжила, ее внимание привлекла королева, и статс-дама мгновенно потеряла ко мне интерес.

Обед подошел к концу, Эдуард уже собрался покинуть столовую, за ним гуськом потянулись министры, устремились просители, в дверях показался секретарь его величества Крайст. А я так и не поняла, что же мне делать.

Все еще не определившись с линией поведения, к вечеру я была на грани нервного срыва. Мне мерещились поочередно заговорщики, палачи, старый король и Фаренджер. Я уже перемерила все рабочие образы, доступные мне здесь во дворце: от скромной девицы из пансиона до сорванца-подруги детства, от роковой соблазнительницы до помощницы главы Тайной канцелярии. Не иначе как от дурной головы покосилась на карнавальный кринолин. Все осложнялось тем, что я, как и все прочие придворные, понятия не имела о скрытом даре короля. Вполне может статься, что он умеет распознавать ложь. Такое уже случалось в истории королевской семьи. Надо сказать, тогда ряды приближенных редели день ото дня. Вполне могло передаться через несколько поколений. Нет, лгать я Эдуарду не собиралась, но и всю правду ему тоже знать ни к чему. Не все, произошедшее прошлой ночью, имеет к нему отношение.

Кроме всего прочего, я не уверена, что найду его величество в условленном месте. Он мог меня не услышать, мог не счесть нужным отреагировать, в конце концов, мог не вспомнить условный сигнал. А мог просто разозлиться на мою наглость. В таком случае придется действовать через Фаренджера.

Меня подобная перспектива не удручала вовсе, но Алиска настаивала, и в таких вещах я привыкла ей доверять. Интуиция подводила ее крайне редко. Является ли это каким-то побочным свойством скрытого таланта, или нет, мы так до сих пор и не поняли. Ее интуиция давала сбой только в отношении Сарды.

В любом случае вполне возможно, что на счету каждая минута. К тому же страшно представить гнев Эдуарда, если в отличие от меня он на встречу все же придет. Мне придется окончательно переехать в поместье. Отбросив в сторону строгое платье, подходящее скорее директрисе сиротского приюта, я отвернулась от зеркала.

Алисия флегматично взирала на горы нарядов, валяющихся на полу:

– Ты нервничаешь. Слишком заметно нервничаешь. Это мы знаем, что твоя совесть чиста. Ну, или почти чиста. Прекрати пытаться просчитать, кто, что и как скажет и куда сядет-встанет. Будешь действовать по обстановке. Однако не помешает отвлекающий маневр.

– Канарейку, что ли, с собой взять? – я даже напряглась, знаем мы ее отвлекающие маневры. – В королевские помещения мне с артефактами не пройти.

– Силы небесные, – Алиса закатила глаза, – зачем такие сложности?

Она скрылась в моей гардеробной всего на пару минут и вернулась, победно потрясая чем-то светлым.

– Вот! Именно то, что нам нужно!

Я присмотрелась, трофеем подруги оказалось белое платье, которое она же мне и подарила. До сих пор мне не пришлось его носить, поскольку не очень понятно, для какого случая оно пошито. Ни при каких обстоятельствах его нельзя надеть на прогулку, для бала у него слишком узкая юбка, для вечернего ужина чересчур закрыты руки и спина, а для утреннего чая слишком низкое декольте. На мой взгляд, новая модистка Алисии немного перемудрила с этим платьем.

– Надевай, – подруга коварно усмехалась. Право слово, я не видела в платье никаких интригующих деталей, но оставалось только довериться чужому решению.

Мне помогли облачиться в новый наряд, я повертелась перед зеркалом. Вроде село удачно.

– Безупречно! – похвалила Алиса не то крой платья, не то свой выбор. И обошла меня еще раз. – А с этого ракурса даже достаточно скромно.

Она проводила взглядом злосчастное письмо, исчезающее в вырезе:

– Жаль, меня не будет, когда ты будешь его доставать.