Саша Стивенсон - Энтариаты. Книга 1. Восход Тьмы

Неужели это есть у всех людей, просто по каким-то причинам закрыто? Только ритуал может пробудить сверхспособности…

Я полностью исписала свой лист и, громко вздохнув, попыталась покинуть разум Вероники. Надеюсь, она ничего не почувствовала…

Пришла в себя. Теперь все вижу своими глазами. Черновик полностью исписан кривым почерком, так как очень торопилась. Умудрилась даже руку испачкать. Но я села переписывать заново и на этот раз строила мысли по-своему.

Спустя несколько минут размышлений кисть заболела от долгой работы, и я ласково начала массировать ее. Надеюсь, из отметок получу хотя бы D…

Обвела взглядом класс. Роберт увлеченно писал свою работу и не обращал внимание на Арнольда, который навязчиво тыкал в его спину ручку.

– Эй, очкастый, – шепотом звал Арнольд, – дай списать.

– Нет. – быстро ответил Роберт, не поднимая на него взгляда.

У Арнольда было такое выражение лица, будто ему по лбу заехали грязным ботинком.

– А ну дай, четырехглазый!

– Харрис! – злобно рявкнула миссис Кевин.

Арнольд злобно сжал губы и бросил на миссис Кевин яростный взгляд. Когда та сняла с носа очки и начала их потирать платком, Харрис продолжил лезть к Роберту:

– Дай списать, ботан, или тебе после школы хана! – грозно шепотом пригрозил он.

Но Роберт даже не шевельнул бровью. Зато перевернул листок и продолжил писать.

– Харрис! – рассерженно крикнула учительница, надевая очки, – сиди работай!

Арнольд скривил от злости лицо, откинулся на спинку стола и яростно сжал в кулаке листок.

– Тебе конец, очкастый, – злобно прошептал он Роберту. Тот никак не отреагировал.

Я прыснула, глядя на это. Бедный Роберт! Арнольд не дает ему покоя! И как девчонки по нему сохнут? Настолько они тупые, что вешаются на этого самовлюбленного павлина?

– Эванс.

Услышав свою фамилию, я повернулась и увидела, что меня звал Арнольд.

– Дай списать, Эванс, – тихо попросил он.

Даже волшебного слова произнести не мог! Чувство собственной важности, видимо, заставляет Арнольда глотать при просьбе слово "пожалуйста".

– Нет. – грубо бросила я ему, отвернувшись.

– Так, Харрис, вы мне надоели. – тяжело вздохнула учительница, – свою работу можете не сдавать. Отца в школу.

Лицо Арнольда покраснело от гнева. Зеленые глаза страшно заблестели. Он наклонил голову к парте, сжав волосы. Глядя на него, у меня на лице появилась слабая улыбка. Так ему и надо!

Почувствовав, что кто-то сверлил меня ехидно, я повернула голову и встретилась взглядом с Арктуром. Его лазурные глаза заинтересованно блеснули. Глядел он на меня восторженно, хитро, будто что-то замыслил. От этого мне стало не по себе, и я отвернулась от него, прикрыв половину лица волосами. Но его холодный проницательный взгляд до сих пор на себе ощущала.

Может он читает мои мысли? Смеется сейчас, наверное.

Может мне прочесть его мысли?

Я попыталась расслабиться и, еще раз посмотрев на Арктура (он посмотрел на меня, и я почувствовала, как запылали огнем от неловкости щеки), представила, что сейчас его мысли окружат мою голову, что я смогу расслышать его тайные планы, как его нечеловеческий голос будет ликовать в моем сознании.

Но в голове было пусто. Ни одной мысли Арктура.

Наверное, он не человек, а, следовательно, не получится…Или надо долго тренироваться…

Но все равно находиться с ним в одном помещении стало не по себе. Даже присутствие учительницы и ненавистных одноклассников меня не успокаивало.

Тут солнечный свет осветил мои золотые часы. Арктур опустил на них взгляд. Его брови высоко поднялись, а глаза удивленно округлились. Я руку тотчас спрятала за парту, не понимая, чем его так потряс мой аксессуар.

Стрелка на настенных часах наконец-то приблизилась к без двадцати девять. По всей школе прозвенел звонок.

– Сдаем работы! Кладем их на стол! – сообщила учительница.

Я быстро поднялась со стула, схватила свой лист, подошла к учительскому столу и, мигом положив свою работу, побежала к выходу. Из-за Арктура неприятный осадок внутри остался.

– Харрис, а вы останьтесь. Мы сейчас позвоним вашему отцу и будем с ним обсуждать ваше плохое поведение в кабинете директора.

******

Шел ланч, который длится целых пятьдесят минут. Длинный промежуток времени для отдыха, который я начала не любить в прошлом году. Но надеюсь, что мое отношение к нему изменится, ведь в школу поступила Сара, и мы с ней договорились о встрече.

Но Сары не было. Главный вход был битком набит подростками, но среди них не было той низкорослой русоволосой девушки в очках. Я за двадцать минут быстро перекусила, и следующие тридцать стояла у главного входа, нервно теребя подол рубашки, и ждала подругу из лагеря. Но она не пришла на встречу…Почему?

Ланч закончился и я, как неживая, собралась идти на урок зарубежной литературы. Но стоило мне сделать шаг, как что-то мощное, как вихрь, крепкими руками схватило меня за плечи, перевернуло на сто восемьдесят градусов и плотно прижало к стене. Пальцы болезненно сдавливали кожу. Арктур вплотную приблизился ко мне, сжимая плечи так туго, что я не могла пошевелить руками. В его глазах горел опасный огонь синим пламенем. Нижнюю губу он яростно жевал, тяжело дыша. У меня внутри все екнуло.

– Ты! Отпусти меня! – злобно прошептала я, глядя ему в глаза. Такие яркие, как бриз моря, такие чистые, как стекло, такие глубокие и бездонные, что-то скрывающие.

– Откуда у тебя это? – настороженно спросил он. Его взгляд упал на часы.

– Папа подарил, – холодно ответила я, – отпусти! Мне на урок идти нужно!

– Не отпущу. Скажи, милая, где твой папа раздобыл эти часы? – ледяным тоном задал вопрос Арктур, приближаясь ко мне.

Лбы снова столкнулись. Его учащенное дыхание меня пугало. Он так пристально на меня смотрел, что живот резко пронзил спазм. Ноги покачнулись.

Но я продолжила сохранять внутри себя холодность. Правда его взор сильно пугал. Своим взглядом он будто пытался проникнуть в мою голову.

– Не знаю. Купил где-то. Он мне не говорил! – яростно прошептала я. Воспоминания о папе пробудили внутри сильную боль, заставившую выступить на глазах слезы. Арктур заметил, какая тоска возникла в моих глазах.

Но я продолжила смотреть на него ненавистно. Вспомнив вчерашнее, меня начали терзать разные вопросы, не дающие покоя. И губы, дрожа, проговорили их, торопясь:

– Ты мне, новенький, – слово "новенький" я произнесла с издевкой и очень низко, – лучше объясни следующее: зачем ты пришел в мою школу? Что ты вчера делал, когда я потеряла сознание? Зачем ты взял мою кровь? Зачем ты проткнул меня? Кто ты такой, в конце то концов: пришелец с далекой планеты или демон с огромными крыльями?

Я внимательно на него смотрела и чувствовала, как злость снова внутри меня собой заполнила. Арктур опять загадочно улыбнулся.