Виктория Козерог - Мы все умрем вчера

Сколько ни искал себе жену Петр, всех сравнивал с Лизой. Так однолюбом и остался на всю жизнь. Но это пугало его еще больше, ведь мама была больна, и с ее смертью черная дыра одиночества засосала бы его навсегда и бесповоротно.

В дверь постучали.

– Да-да! Войдите!

Харитонов, поздоровавшись, вошел в кабинет.

– Петр Семенович, войдите в мое положение, у меня умирает жена. Можно я несколько дней побуду с ней? Образцы мертвой ткани я взял, с ними работает Дези.

– Дези? Кто это?

– Это, это… это моя лаборантка, это ее прозвище. Так мы называем ее между собой.

– А она точно справится?

– Справится, не сомневайтесь!

– Идите, Эдик, домой, отоспитесь. Я вижу, как вам тяжело.

– Вы тоже неважно выглядите. Кто это? Мама? – Эд показал на фотографию, стоящую у босса на столе.

– Моя мама. Она тоже умирает от этой болезни.

– Сколько?

– Неделю.

– Я думаю, что мы с Дези успеем, я тоже очень заинтересован в успехе этого предприятия. Маме передавайте привет.

– Хорошо, спасибо. Подождите, Эдик, у вас есть какие-нибудь догадки?

– Да, но они на грани фантастики!

– Вы меня заинтриговали. Вы можете поделиться своими мыслями?

– Позже, чуть позже, вы скоро обо всем узнаете.

Дома Эдика ждала больная, он обнял ее и поцеловал, как ребенка, в лобик.

– Эдя, почитай, что здесь пишут, я стала плохо видеть. – В руках Алена держала газету.

– Сейчас, моя дорогая, скажи, у тебя сегодня были приступы?

– Нет, Эдя, пока не было, – слабым голосом ответила больная.

– Замечательно, просто замечательно! Я знаю, что ты обязательно поправишься!

– Эдя, а помнишь, как мы с тобой познакомились?

Мужчина закрыл глаза, и воспоминания его захлестнули с головой. Это было зимой, на городской новогодней елке, за пятнадцать минут до боя курантов. Он стоял в своей компании, где парень по имени Митяй, активно жестикулируя руками, рассказывал какую-то забавную историю, как ему это казалось, которая произошла с ним вчера. Но он был изрядно выпившим и никак не мог закончить начатый рассказ.

– Хватит пить! – остановила его Рита, высокая и худощавая девушка из их компании, и вырвала бутылку из рук Митяя.

– Отдай! – завопил тот.

Но Эдик уже не слышал их разборки. Его внимание привлек звонкий, с серебристыми россыпями смех прекрасной незнакомки. Она стояла неподалеку в своей компании: легкая, необычная, нереальная, как будто бы явилась на один миг из сказочного мира и вскоре должна была опять исчезнуть, но уже навсегда. Эдик стал обдумывать план, как познакомиться с девушкой. И, боясь, что он ее может потерять в этой многоликой толпе, пошел на импровизацию.

– Снегурочка, подскажите, как скоро придет Дедушка Мороз? А то нашему совершеннолетнему другу срочно понадобились сапоги-скороходы, он их заказывал в своем письме к Дедушке Морозу.

Девушка перестала смеяться, не поняв, что от нее хотят.

– Вы не волнуйтесь, – не отступал Эд. – Хотите, я буду Дедушкой Морозом? Загадывайте любое желание, и я его исполню.

Девушка широко заулыбалась:

– Прямо любое желание?

– Любое!

Она хитро прищурила глаза и сказала, чуть подумав:

– Я думаю, что сапоги-скороходы мне бы тоже пригодились.

– Будет исполнено! Приходите завтра в это же время на это же место за своим подарком. Меня зовут Эдуардом.

– А меня Аленой.

Бой курантов мощной волной разнесся по всей площади и завершился оглушительным салютом. Народ ликовал. Люди обнимались, целовались и поздравляли друг друга, и в этом безумии Харитонов потерял понравившуюся ему Алену. Она исчезла так же внезапно, как и появилась перед салютом. Но на следующий день, вернее в ночь, Эдуард вернулся на эту площадь.

«Ну, пошутил и хватит, конечно, она забыла о разговоре и меня ни разу не вспомнила. Что я тут делаю?» – рассуждал он про себя, оглядываясь на немногочисленные группы людей, посетивших эту площадь. Его внимание привлекли яркие гирлянды. Парень старался их разглядеть, как вдруг кто-то за его спиной нарочито кашлянул, и нежный девичий голос произнес нараспев:

– Я за сапогами-скороходами.

Он резко обернулся. Перед ним стояла его девушка. От неожиданности юноша потерял дар речи, потом подставил свой локоть, она взяла его под руку, и они парой пошли молча по заснеженным улицам, как будто уже давно были друг с другом знакомы. По их юным лицам мелькали отсветы иллюминаций и салютов большого города, но светились их лица не по этой причине, а просто от большого счастья, что они смогли найти друг друга. Так началась дружба двух молодых людей.

– Да, дорогая, я все помню, до каждой мелочи.

– Я тогда случайно оказалась возле елки. Я думала, что ты пошутил насчет сапог-скороходов. Это подруга меня затянула, я тогда еще не хотела идти с ней на площадь. В нашей компании были одни парни, а она не хотела идти одна с ними. Я ей и уступила.

– Ты умничка, ты всегда правильно поступаешь.

– А помнишь другую историю, как мы не могли поймать такси?

– Да, мы тогда шли пешком километров пятнадцать. У меня тогда сломался астролет.

– А помнишь, как меня однажды укусила нанопчела? У меня тогда пол-лица опухло, но ты не испугался моего внешнего вида и не сбежал от меня.

– Я понял, что теперь ты точно моя и никуда от меня не денешься, как в тот вечер.

– Это в какой вечер?

– А тогда, когда…

Они, как дети, до ночи вспоминали разные истории из своей жизни, и девушка улыбалась и сияла. Когда она устала и уснула, Эдик подумал: «Как бы это не было ремиссией перед очередным, еще более сильным приступом болезни». Его сердце сжалось от страха, и он отправился в свой кабинет.

– Дези, есть новости?

– Нет, Эдя! Подожди еще немного, до завтра.

– Поторопись, Дези!

– Хорошо!

Ямайка, весело встряхнув рыжими кудрями, подошел к стройной брюнетке в короткой модной юбке и на виду у всех поцеловал ее в губы – страстно и в то же время как-то по-детски наивно. Аннета оттолкнула его слегка, ее брови удивленно взлетели вверх, и она тихо спросила:

– Ян, ты что это, не заболел, случайно?

– Да, да! Я эту девушку люблю, да, люблю! И что тут такого? Только она не верит, – сказал он смотревшим на них сотрудникам. – И вообще, нечего тут простаивать, рабочее время еще не закончилось, расходитесь, товарищи, расходитесь!

Работники шоколадной фабрики пожали плечами, мол, сами тут разбирайтесь, раз вы не нуждаетесь в нашем богатом жизненном опыте, и стали потихоньку расходиться. Вдали по коридору замаячил силуэт немолодого жгучего брюнета. Он стремительно приближался к кулеру и, заметив Мякишева Яна, сурово спросил его:

– А ты чего тут прохлаждаешься?