Искандар Бурнашев - Икам и Последний Дракон. Книга пятая похождений Икама

Зарин мужественно выдержала новость об отъезде. Дорога в неизвестное пугала её, но предложение (или угроза) получить свободу, рассеяла все сомнения и девушка рьяно (и мстительно) взялась опустошать кошелек своего господина, закупая дорожные запасы. Слуги, получив жалование за месяц вперед, стали готовить в дорогу вьюки и вьючных животных. Шустрая Зарин выгодно продала верблюдов и закупила вьючных мулов, выгадав пять динаров. Мулы в горных районах земель османов практичнее верблюдов. Получив сэкономленные динары в качестве премии за расторопность, девушка почти простила своего господина за его сумасбродство. Как всегда, перед дорогой обнаружилось множество мелких проблем, но Икам, уже начавший тяготиться долгим пребыванием в стенах Ставки, с нетерпением стал ожидать начала движения в поход.

С помощью своего доброго знакомого Мир Ахмета, наш герой превратил несколько мелких камней в четыре комплекта воинского снаряжения для себя и своих гулямов и четверых приличных скакунов. Для гулямов он ограничился кожаными доспехами, стальными шлемами с кольчужными воротниками, железными наручнями и наколенниками с кольчужными накладками. Для себя он приобрел великолепный пластинчатый доспех дамасской работы с золотой насечкой. Для Зарин он приобрел двух рослых мулов —иноходцев и паланкин, а также маленькую белую монгольскую лошадку с широкой спиной, на которую можно было, хоть улечься в дороге. Когда его гулямы вооружившись и сели на коней, они совершенно преобразились и стали выглядеть, как настоящие разбойники. То есть стали похожи на настоящих воинов армии Великого Эмира. Помня о своем прошлом, наш герой выбрал для своего отряда привычный черный цвет. Зато Зарин в походном одеянии смотрелась, как настоящая принцесса.

В этих хлопотах время пролетело незаметно. Абу Хусейн, отправляющийся со всем своим многочисленным семейством в Самарканд, даже пустил слезу, получив от заботливого племянника сотню золотых динаров на дорожные расходы. Именно за эту сумму он долго и безуспешно пытался продать свой дом, но цены на дома в Багдаде упали так низко, что найти покупателей на дом, в котором квартировалась сотня Лихого Рахимбека, было невозможно.

Наконец все плохое, как и долгое ожидание закончилось. И караван Посольства ранним утром вышел из Дамасских ворот города Багдада.

Дорога встретила их моросящим дождем. В этих краях дождь считался хорошей приметой. Тучи, бегущие по небу, не давали солнцу высушивать землю. Было тепло и влажно. Склоны холмов начинали зеленеть пробивающейся травой. В теплом воздухе чувствовалось приближение весны. Весна обещала молодую траву, на которой скот, отощавший за зиму быстро восстановит силы и даст многочисленное потомство.

Все имущество нашего героя уместилось во вьюках двух десятков лошадей и мулов. Общий состав Посольского каравана достигал несколько сотен лошадей, большая часть которых были заняты вьюками с подарками Баязид хану. Наличие Фирмана Великого Эмира, позволяло производить замену лошадей на почтовых станциях с непривычным для нашего героя, названием «ямчин». Все почтовые станции находились под защитой и попечением специальных чиновников, называемых «даруга». По монгольскому обычаю, через каждый дневной переход были расположены постоялые дворы, почтовые станции – ямы (караван-сараи). Под дневным переходом, обычно понимается расстояние, что соответствует примерно 8 фарсахов (44 километрам).

В них, по требованию чиновников – даруга сосредотачивались запасные кони для проходящего посольского каравана. Впереди каравана на два дня пути, Абу Салам высылал двух гонцов, которые предупреждали начальников станций о приближении каравана и его потребности во вьючном транспорте. При прибытии на станцию, его встречали слуги, которые быстро перегружали вьюки на новых лошадей. Сменив лошадей, караван тут же продолжал свое движение. Вместе с лошадьми из станции выезжали погонщики, которые после прибытия на следующую станцию, возвращали своих лошадей обратно. По правилу, заведенному Великим Эмиром на его землях, его посланники должны были преодолевать за сутки два дневных перехода. Гонцы со срочными донесениями должны были двигаться еще быстрее, проезжая за сутки три дневные нормы. Обычные казенные торговые караваны имели документы, на которых стоял один крест. Посольский караван имел два креста. Гонец с фирманом с тремя крестами имел право загонять лошадей до смерти, не неся за это ответственность. Возможно, отсюда берет свое начало фраза: «Аллюр —три креста», что означает «Быстро, быстрее некуда!»

Но хороша была не только сама задумка организации государственных перевозок, но и её воплощение руками чиновников – даруга, верных слуг Великого эмира. При недостатке казенных лошадей, они, не заморачиваясь, высылали своих людей на дорогу, которые выходили и проводили насильственную мобилизацию всех лошадей, отнимая их у всех путников, оказавшихся в пути в «недобрый час». Отказ и сопротивление расценивалось как бунт и мятеж, и подавлялось с крайней степенью жестокости. При этом возврат лошадей владельцам или обмен их, даже не рассматривался.

Чтобы сэкономить казенные средства, питание каравана проводилось в попутных городках и поселках, лежащих вдоль «Царской дороги».

Когда наш друг вместе с другими караванщиками въехал в первый, лежащий по дороге городок, его удивила реакция местных жителей. При виде всадников, торговцы бросились закрывать свои лавки, а все горожане бросились наутек во все стороны, словно в город входил не Почтенный Посольский караван Великого Эмира, а ворвалась шайка разбойников. Но, оказывается горожане знали, что делали.

Поняв, что к их приходу угощение не приготовлено, охрана каравана, не дожидаясь особых указаний, рассыпалась по улочкам города. Захватив несколько бедолаг, не успевших скрыться, они, задав им трепку, приказали им вести их к дому городского старшины – Раиса.

Чтобы избитые проводники не отставали, воины применяли испытанный прием. Размотав головную повязку, которую носили все мужчины в этих краях, они, обмотав её вокруг шеи несчастного, держа её за концы, просто тащили его за собой. Если тот оказывался недостаточно прытким, и падал, свернув шею, то его тело, со смехом, просто бросали на дороге. Подойдя к дому Раиса, того, не церемонясь, вытаскивали на улицу, где сначала избивали, а затем приказывали обеспечить караван всеми необходимыми припасами для людей и животных. Чтобы не тратить время, все требовали в тройном размере. Пока стражники общались с местными властями, Караван разбивал лагерь для отдыха. И тут, словно по волшебству, к месту стоянки каравана приносилось для них много вареного мяса, риса, молока, кислых сливок и корма для животных. Из числа горожан, при необходимости, выделялись люди для охраны каравана, его поклажи и лошадей. Всем было известно, что в случае пропажи чего-либо, местные власти должны будут тут же возместить причиненный ущерб. При этом, власти ссылались на вековую традицию, введенную еще при арабских завоеваниях. Называлась эта славная традиция – Алуфа, от арабского термина «альф, «алуфа («корм», «пища») – сбор продуктов питания и фуража для войск и военных чинов, а также для гонцов и проезжих чиновников с их челядью, верховыми и вьючными животными