Уолтер Тейлор - Времена лета

– А почему и нет? Если ты не хочешь, я сам их достану, а ты постоишь на шухере.

– Ну уж нет, так дело не пойдет. Я не пойду на твою сомнительную авантюру. И тебе не дам. И вообще-воровать плохо!

– А это и не воровство. Это одолжение. На нужды детям.

Эту похожую фразу я уже слышал кое-от-кого.

– А не ты ли случайно руки приложил к тому что у нас сахара с чаем нету? М?

– Да ну, что ты! Я бы такого не мог сделать никак. Я проводил весь вчерашний вечер в библиотеке.

– Ты же не любишь читать книжки и считаешь, что они-пустая трата времени.

– Ну, знаешь ли. Лагерь меняет людей. Но сладости ты мне ещё должен.

– А не многовато ли для тебя?

– Ты и вправду думал, что мне это все надо одному? Я тут тоже сдружился со своей компанией. Да и девчонка моя сладости любит. Ой! -тут он прикрыл рот, поняв, что сболтнул лишнего.

– Девчонка, говоришь? Хм, ну и с кем это ты уже успел шашни построить? Признавайся! Тили теста! Жених и невеста!

– Ой, а сам-то! Бегаешь за своей Макото или Мариной. Я вообще, запутался, как её зовут.

– И ничего я за ней не бегаю! Она просто хороший человек и друг для меня. Её зовут Макото, потому что она-на-половину японка. А Мариной её называют, чтобы было удобнее для нашего уха. Да и ей самой нравится это имя.

– Когда кто-то говорит, что кто-то ему/ей-просто друг, тут два варианта: либо эти «просто друзья» в конечном счёте идут под венец, либо перестают друг с другом общаться. Парень и девушка-не созданы для просто дружбы.

– Откуда тебе знать? Тебе всего 12. Рано тебе ещё о таких вещах думать.

– Можно подумать, ты у нас дюже взрослый! У нас всего пара лет разница. И кроме того, ты же не думал, что только ты у нас в семье такой эрудированный.

– Думай, что хочешь. Мне все равно. Но чтоб сладости не воровал. Узнаю-лично прибью!

– Есть, товарищ капитан! -Володя выпрямил ладонь к виску.

– Дурачок! Честь без головного убора не отдают.

– Да ну тебя! -он высунул свой длинный, как у игуанны язык и перевернулся боком к стене.

20 июля 1984 года.

Вот и наступила долгожданная ярмарка профессий. Мероприятие вышло поистине масштабным. По территории лагеря стояли лавки со всякими вкусностями и приборами. Каждая лавка демонстрировала ту или иную профессию, у которой были свои представители. Наши ребята помогали представителям из старших групп. У Ильи-поварское искусство. У Андрея с Фёдором-радиоэлектронника. У Иры со Светой-краеведение. На лавке у них лежали походные пренадлежности, карты, приборы для проведения геодезистких измерений. Возле лавочки Насти лежала школьная атрибутика. Сама она была одета в строгий костюм, который в сочетании с очками, превращал её в классного руководителя. А Елена Михайловна-просто была собой. Видимо для неё быть вожатой-это самое настоящее призвание. Приходящие к лавкам ребята с неподдельным интересом осматривали их, внимательно слушая представителей профессий.

Возле Насти Сташинской и девчонки постарше столпилась куча ребят, слушаяя их агитирующее выступление.

– Поступайте на преподавателя. С этой профессией, вы обретёте престижную работу, почёт, а так же бесценный опыт и очень важные знания.-похоже её речи не слишком впечатлили толпу, но тут продолжила девушка-а ещё, став учителем, вы сможете ставить всем подряд двойки, все занятия будут лёгкие и проходить по одной учебной программе, и вообще, у вас будет весомый авторитет. Если кто-то из учеников начнет вести себя неподобающе, вы вправе наказать его, в пределах разумного, так, как считаете нужным.

Несколько ребятишек с интересом слушали и записывали в блокноты списки педагогических институтов.

Ребята из КЮТ демонстрировали чудеса робототехники. У старшей группы был самодельный робот-самоход, управляемый радиоконтроллером.

– Через 5—10 лет, советский союз пошлет этот самоход на Марс, чтобы исследовать на нём наличие живых организмов. Если мы сможем их обнаружить и почва окажется пригодной для высаживания растений, мы сможем построить там купольные колонии и посадить в них множества гектаров деревьев. Они будут поглощать углекислый газ и выделять кислород.-заявил один из мальчишек.

Подобные заявления, как правило, очень часто оспариваются в научном сообществе.

Далее, Фёдор и Андрей продемонстрировали свои творения: комплексные системы безопасности «Лагерь Безопасности». Пока что он был на уровне прототипа, но основные наброски уже были. Туда входило: интеллектуальное видеонаблюдение, которое подавало тревогу, если в зоне видимости камеры происходило противоправное действие, будь то грабёж, драка, акты хулиганства или даже убийства. Также в комплекс входила тревожная охранная сигнализация, выведенная в отдел милиции, контроль доступа, состоящее из электронных замков и проходных считывателей с электронными ключами и пожарная сигнализация.

Скоро должно было начаться наше с Макото выступление. Вожатая внесла в наше выступление некоторые коррективы. Теперь, помимо наших выступлений, к нам должен был присоединиться барабанщик и мы должны были сыграть несколько песен, на изучение которых у меня ушло несколько дней, сдавленных едва ли не до крови от струн пальцев и немного нервов, потому что мне было волнительно выступать на публику. «А вдруг я облажаюсь? А вдруг нас засмеют?» Но затем, я вспомнил, как я спокойно проводил репетиции с Макото и даже когда пришёл этот барабанщик, которому нужно было заучить свои партии в максимально короткий срок. Ко мне вернулся оптимизм.

Голос из-за сцены вызвал нас: «а теперь поприветствуйте трио наших юных музыкантов»

Мы вышли на сцену. Я крепко сжимал гитару, поднося микрофон ближе ко рту. У меня не оказалось бумажки со словами, но они и не были мне нужны. Я знал наизусть все тексты песен, которые должен был спеть. Ведь я сам их выбирал. Я начал исполнять строки Окуджавы.

«Ты течёшь, как река. Странное название!

И прозрачен асфальт, как в реке вода

Ах, Арбат, мой Арбат

Ты – моё призвание

Ты – и радость моя, и моя беда

Ах, Арбат, мой Арбат

Ты – моё призвание

Ты – и радость моя, и моя беда

Пешеходы твои – люди невеликие

Каблуками стучат – по делам спешат

Ах, Арбат, мой Арбат

Ты – моя религия

Мостовые твои подо мной лежат

Ах, Арбат, мой Арбат

Ты – моя религия

Мостовые твои подо мной лежат

От любови твоей вовсе не излечишься

Сорок тысяч других мостовых любя

Ах, Арбат, мой Арбат

Ты – моё отечество

Никогда до конца не пройти тебя

Ах, Арбат, мой Арбат

Ты – моё отечество

Никогда до конца не пройти тебя»

Затем пошёл Высоцкий, Гребенщиков с его «Блюзом во имя ночи»