Говард Пайл - Книга пиратов

При поимке эти черти потеряли свое судно, и сам Португалец Бартоломью едва спасся, пережив серию почти невероятных приключений. Но не успел он вырваться из лап испанцев, как, собрав другую группу искателей приключений, он напал на то же самое судно во мраке ночи, отбил его под огнем пушек форта, когда оно стояло на якоре в гавани Кампече, соскользнул с троса, и ушёл-таки, не потеряв ни одного человека. Вскоре после этого он потерял своё судно во время урагана недалеко от острова Пайнс; но, несмотря на это, поступок его был не менее дерзким.

Другим заметным, не менее известным, чем эти два достойных человека, был Рох Бразилиано, свирепый голландец, который с побережья Бразилии прибыл на испанский Майн с готовым для него именем. В самом первом приключении, которое он предпринял, он захватил корабль с призом баснословной ценности и благополучно привел его на Ямайку; а когда, наконец, его захватили испанцы, он довольно напугал их, чтобы отпустить его свирепыми угрозами мести со стороны своих преследователей.

Таковы были трое удачливых пиратов, наводнивших Испанский Майн. Были сотни других, не менее отчаянных, не менее безрассудных, не менее ненасытных в своей жажде грабежа, чем они.

Последствия этих бесчинств вскоре стали очевидны. Риски, которые должны были принять на себя владельцы судов и грузоотправители товаров, стали настолько огромными, что испанская торговля была практически выметена из этих вод. Ни одно судно не осмеливалось выходить из порта, кроме как под конвоем могучих военных кораблей, и даже тогда они не всегда были защищены от покушений. Товары из Центральной и Южной Америки направлялись в Европу через Магелланов пролив, и практически ничего не проходило через проходы между Багамами и Карибами.

Захват галеона. Говард Пайл. Иллюстрация из «Пиратов и буканьеров Испанского Мэйна». Первая публикация в журнале Harper’s Magazine за август и сентябрь 1887 года

Итак, наконец «пиратство», как его стали обобщенно называть, перестало приносить огромные дивиденды, которые оно приносило поначалу. Сливки были сняты, и в блюде осталось только очень жидкое молочко. Баснословные состояния больше не зарабатывались за десятидневный круиз, но выигранные деньги едва ли окупали риск выигрыша. Должно было появиться новое направление деятельности, иначе пиратство могло бы прекратить свое существование. Затем появился тот, кто показал пиратам новый способ выжимать деньги из испанцев. Этим человеком был англичанин – Льюис Скот.

Прекращение торговли на испанском материке, естественно, привело к накоплению всех собранных и произведенных испанцами богатств в главных укрепленных городах и поселках Вест-Индии. Поскольку на море больше не существовало призов, их нужно было добывать на суше, если их вообще можно было добыть. Льюис Скот был первым, кто оценил этот факт.

Собрав вместе большое и сильное войско людей, таких же жаждущих грабежа и таких же отчаявшихся, как и он сам, он напал на город Кампече, который захватил и разграбил, забрав с собой всё, что можно было унести.

Когда город был очищен вплоть до голых стен, Скотт пригрозил поджечь каждый дом до единого, если за него не заплатят большую сумму денег, которую он затребовал. С этой добычей он отплыл на Тортугу, куда благополучно прибыл – и проблема была решена.

После него заявился некто Мансвельт, менее известный пират, который первым совершил высадку на острове Св. Екатерины, ныне Олд-Провиденс, который он захватил и, используя его в качестве базы, совершил неудачную высадку на Неува-Гранаде и Картахене. Его имя, возможно, не дошло бы до нас оставшись в тени других, более известных, если бы он не был наставником самого способного из своих учеников, великого капитана Генри Моргана, самого знаменитого из всех пиратов, бывшего губернатора Ямайки, посвященного в рыцари королем Карлом II.

После Мансвельт последовал за смелым Джоном Дэвисом, уроженцем Ямайки, который впитал страсть к пиратству с молоком матери. Всего с 80 людьми он в темноте ночи напал на большой город Никарагуа, заставил замолчать часового ударом ножа, а затем начал грабить церкви и дома «без всякого уважения или почтения».

Конечно, прошло совсем немного времени, прежде чем в городе поднялась тревога, и маленькой горстке людей ничего не оставалось, как пробираться к своим лодкам. Они пробыли в городе совсем недолго, но за это время смогли и унести денег и драгоценностей на сумму пятьдесят тысяч монет, а кроме того, утащив с собой дюжину или более знатных пленников, которых они удерживали ради выкупа.

И вот теперь на сцене появился тот, кто достиг гораздо большей высоты, чем кто-либо поднимался до него. Это был Франсуа л'Олонэ, который разграбил великий город Маракайбо и город Гибралтар. Холодный, бесстрастный, безжалостный; его вялая кровь никогда не была тронута ни единым импульсом человеческого тепла, его ледяное сердце ни разу не коснулся луч милосердия и в душе его ни разу не зажглось ни одной искры жалости к несчастным, которые случайно попали в его окровавленные руки.

Против него губернатор Гаваны выслал большое военное судно, а с ним и негра-палача, чтобы после поимки пиратов не возникло неудобных судебных проволочек. Но л'Олонэ не стал дожидаться прибытия военного корабля; он вышел ему навстречу и нашел его там, где он и стоял – на якоре в устье реки Эстра. На рассвете утра он предпринял свою атаку – резкую, неожиданную, решительную. Через некоторое время испанцы были загнаны под люки, и судно было захвачено. Затем наступил конец. Одного за другим несчастных кричащих карателей вытаскивали снизу, и одного за другим хладнокровно убивали, в то время как л'Олонэ стоял на юте и холодно смотрел вниз на то, что делалось. Среди остальных и негра-палача вытащили на палубу. Он рыдал и умолял сохранить ему жизнь, обещая рассказать все, о чем его могут спросить. Л'Олонэ допросил его, и когда выжал из него все досуха, холодно махнул рукой, и бедняга-негр пошел с остальными. Пощадили только одного человека; его л'Олонэ отправил к губернатору Гаваны с сообщением, что отныне он не даст пощады ни одному испанцу, которого встретит с оружием в руках – сообщение, которое вовсе не было пустой угрозой.

Подъем л'Олонэ ни в коем случае не был быстрым. Он проложил себе путь наверх тяжким трудом и прошёл через множество несчастий. Но мало-помалу, после многих неудач, течение его жизни повернулось и понесло его от одного успеха к другому, не останавливаясь и не тормозя до самого горького конца.

Совершая свой круиз водах у Маракайбо, он захватил богатый трофей и, нагруженный огромным количеством драгоценностей и наличных денег, там же задумал напасть на сам город Маракайбо. Не теряя времени, он собрал пятьсот отборных негодяев с Тортуги и, взяв с собой некоего Майкла де Баско в качестве капитана сухопутных войск и еще двести пиратов, которыми он командовал самолично, спустился в Венесуэльский залив и обрушился на обреченный город, как вспышка чумы. Оставив свои суда, пираты предприняли сухопутную атаку на форт, который стоял в устье залива, ведущего в озеро Маракайбо, и охранял город.