Анна Ураскова - Струны

– Спасибо вам, правда. Пожалуйста, не надо меня больше защищать, я стараюсь его просто не слушать, – продолжила Меган, сжимая пальцами правой руки левую.

– Нельзя позволять так с собой обходиться, Меган. Иначе он пойдет дальше. Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо, спасибо. Мэт сегодня отсыпается, вернулся вчера поздно. А я отгулы отрабатываю.

– Зачем ты их брала? Что-то случилось?

– Помогала маме собраться. Она сегодня вечером уезжает, решила раньше…

– Да, Мэтью уже сказал. Все хорошо, Меган. Все будет в порядке.

– Я знаю… да, все будет хорошо. Сэр, мы будем очень рады, если вы придете к нам на ужин завтра.

– Я бы с радостью, но не могу. Мэтью, наверное, рассказал тебе…

– Да, конечно… Девочка. Но это не отменяет приглашения. Обязательно скажите, когда сможете. Можете и с ней приходить, правда! Ладно, я пойду, все же, разберу приборы. Я правда думала, что это можно сделать завтра.

Дуглас попрощался с девушкой и вернулся в класс. Раздался звонок, вскоре за партами сидели дети. Он отвел занятие, вновь придумав легенду про маленькую сирену, и поспешил домой.

К счастью, дверь была заперта, что говорило о присутствии Луны дома. Дуглас закрыл за собой дверь, прошел в гостиную.

– Луна? Я вернулся! Ты обедала?

Девочка сидела на полу в гостиной, держа в кулаке карандаш и что-то вычерчивая на бумаге – нашла тетрадки в столе, очевидно. Рядом работал телевизор, который Дуглас не включал уже очень давно. Вокруг девочки валялись уже исчирканные вырванные листы. Мужчина невольно улыбнулся. Отчего-то такая атмосфера показалась ему родной и уютной.

– Что рисуешь? – спросил он, подойдя к девочке и присев возле нее на корточки. Луна не сразу отреагировала. Она закончила штриховку какой-то фигуры и села, отдав листок Дугласу. Тот принял его и начал всматриваться. Рисовала девочка, как малолетний ребенок. Но после нескольких секунд рассматривания он отчетливо увидел очертания шатра, людей на лошадях, факелов… Луна похлопала его по плечу и заставила обернуться к телевизору, сама сев напротив. Так они просидели несколько минут, пока на экране не начали рекламировать приехавший в город цирк.

– Ох… снова они. Приезжают с завидной частотой, – вздохнул Дуглас. – Привозят уродцев и издеваются над ними. Я как-то водил сына на подобное шоу, потом долго об этом жалел.

– Туда. Надо.

– Что?

– Надо туда! – Луна повысила голос, чтобы лучше донести свою мысль. Дуглас терпеливо вздохнул.

– Послушай, малышка, тебе там едва ли понравится.

– Надо.

– Ты обедала?

Луна смотрела ему в глаза, не моргая. И он чувствовал: еще немного – и она снова попытается его очаровать, только уже по-настоящему. Мужчина снова обернулся к экрану телевизора. Выступление должно было состояться сегодня вечером, в шесть часов. Дуглас взглянул на время.

– Иди на кухню, я позвоню и закажу билеты.

Луна быстро встала и удалилась на кухню. Характеру этой девочки можно было позавидовать.

Они сидела на последних рядах, с которых, впрочем, все равно было прекрасно видно арену. Приехать пришлось за час до начала – девочка не могла усидеть дома и едва не тащила мужчину к выходу. Дуглас одел Луну в одежду своего сына, с чисто мужским трудом попытался завязать ей волосы в косичку, не смог и сделал хвост, после надел на нее кепку, чтобы она не светила своими белоснежными прядями. На них и так с удивлением поглядывали, когда Луна внезапно срывалась с места и пыталась куда-то убежать, а Дуглас чудом ее догонял и хватал за руку. Чтобы хоть как-то отвлечь ее внимание, он купил ей воздушный шар, паривший в воздухе. Луна на пару минут притихла, будто зависнув, и смотрела на шар, как на второе пришествие, но после отпустила его, спокойно и без истерик пронаблюдав за тем, как он улетает.

– Зачем?

– Он хотел наверх. Зачем держать тех, кто летает?

Дуглас ничего не ответил, лишь про себя отметив «верно». От сладкой ваты Луна была не в восторге: вкус ей понравился, но сахар слишком быстро растворялся на языке, а пальцы оставались липкими. Поэтому Дугласу большую часть пришлось съесть самому. Единственное, что очаровало Луну – это маленькая рыбешка в крошечном пакетике-зиппере, в котором даже развернуться было невозможно. Девочка умоляющим взглядом просила Дугласа спасти рыбешку. В итоге мужчина сдался и купил Луне малыша, та не выпускала его из рук, смотря на чешуйки почти еще малька. Дуглас не представлял, что они будут с ним делать, но противиться не стал – так Луна хотя бы не пыталась больше никуда сбежать.

Когда шоу началось, их оглушило залпом духовых инструментов, которые вступили одновременно с выключением основного освещения. Теперь все внимание было приковано к арене. Дуглас не был в цирке со времен того похода с сыном, но немногое изменилось. Все те же факиры и клоуны, те же укротители и акробаты. Дети были в восторге. В детстве Дугласа не было цирка. Он сам был укротителем – сам справлялся с дикими животными. Сам был акробатом – передвигаясь по кронам деревьев, он избегал контакта с ядовитым плющом, покрывавшим землю. Он был факиром – отгонял огнем демонов, когда не оставалось оружия. Был иллюзионистом – сбивал с толку своих врагов. И, наконец, был клоуном – для своего ребенка. Взрослые уже не видели очарования в трюках канатоходцев и номерах гимнастов, они видели лишь колоссальный труд, стоявший за этим, и неоправданный риск. Помимо результата, разум взрослого запоминал процесс, полный мучительных попыток прийти к успеху. И это, увы, относилось не только к цирку.

– Дамы и господа! – прокатился над ареной голос конферансье. – Пришло время для гвоздя нашей программы! Только сегодня и только сейчас – встречайте! Порождение ангелов!

Свет погас, Луна вздрогнула. Дуглас ненавязчиво забрал у нее пакетик с рыбешкой и убрал его в нагрудный карман, чтобы девочка его не выронила. Луна устремила взгляд к выходу на арену. И вскоре по залу прокатился ах, кто-то вскрикнул. Под потолок взметнулась белоснежная фигура. Дуглас подался вперед, не веря своим глазам.

Это был пегас. Сероватые крылья мощно вспарывали воздух вокруг, будто какую-то плотную материю. Блестящие копыта ударяли о невидимые преграды, широкая шея пыталась порвать веревку, на нее накинутую. Животное металось над залом, пикируя и снова взлетая, чтобы никому не навредить. Но ему, очевидно, было больно. Пегас издавал звуки, лишь отдаленно напоминавшие ржание обычных лошадей. Даже эти отчаянные вопли были мелодичнее, чем у земных животных. Пегас какое-то время кружил в воздухе, пока его не дернули вниз. Ему пришлось приземлиться на поверхность арены, где его еще с минуту успокаивали дрессировщики. Но у них явно было свое понимание слова «успокоить». Начали раздаваться удары хлыстом – по поверхности арены, но при каждом из них в пегаса, видимо, что-то отскакивало. Луна ухватила Дугласа за руку. В ее больших хрустальных глазах было столько ужаса, что мужчине на мгновение показалось, что она сейчас закричит. А это было опасно. Ведь девочка могла оглушить всех, кто здесь присутствовал. Дуглас поспешно обнял ее, прижав к себе обеими руками и начав гладить по голове. Он чувствовал, какая дрожь охватила ее тело.