Александра Яковлева - Голубиные дети

Боба сорвал лист ивы, поднёс к губам и пронзительно защёлкал. От этого звука Пашку замутило ещё сильнее.

– Боба у нас человек искусства, – похвалил Рыжий.

– Зачем мы вообще сюда лезли? – простонал Пашка.

– Тихо! – шикнул Рыжий.

Боба ещё какое-то время пострекотал на листе, потом затих, и все прислушались.

– Думаю, можно, – решил Шурик. – Пошли, новичок.

И он полез прямо к гнезду. Пашка медлил. Гнездо его очень пугало, особенно этот тёмный лаз, в котором непонятно кто спрятался и наверняка следит за ними. Прямо как открытый люк в голубятне.

– Опять лезть… Зачем?

Шурик вернулся, молча схватил Пашку за руку и с неожиданной силой выдернул из развилки. Он потащил его за собой, как маленького, по дрожащей ветке к гнезду. Рыжий шёл позади, будто провожая, но на самом деле отрезая Пашке путь к бегству. Справа и слева зияла пропасть, шумело зелёное море листвы.

– Да ты не бойся, – подбодрил Рыжий. – Тебе понравится.

«Нет, не понравится», – подумал Пашка, ныряя в тёмный лаз.

Боба и Рыжий остались снаружи.

Шурик протащил Пашку по недолгому тоннелю, и они очутились внутри гнезда. Скруглённые стены, сложенные из веток, уходили высоко вверх, потолок терялся в темноте. Оттого гнездо казалось просторным, хоть и было завалено всяким сорочьим хламом. Пашка увидел обрывки рыбацких сетей, спасательный круг, блестящие лазерные диски, шестерёнки и банки из-под газировки, рваных воздушных змеев, гнутые дорожные знаки, даже мотоциклетный шлем. С потолка на лесках свисала всякая мелочёвка: поплавки, монетки, снова шестерёнки и диски, гайки, металлические внутренности неизвестного Пашке аппарата, чьи-то перья, мотки кассетной плёнки. Над всем этим витал странный сладковатый запах, от которого Пашку немного замутило.

– Ну и помойка, – пробормотал он, особенно ни к кому не обращаясь. Очень хотелось выйти на свежий воздух.

– Эй! – воскликнул кто-то. – Вообще-то, это королевские покои, а не помойка.

Пашка вгляделся в полумрак. Там, в куче соломы, сидел паренёк с блестящими глазами и тонкой бледной кожей. На нём были только шорты и старое полотенце, завязанное двумя концами на шее. Паренёк вертел в пальцах пластиковую трубочку, подбородок ходил вверх-вниз, будто что-то пережёвывая.

– Ваше Мальчишество, – Шурик вдруг бухнулся на одно колено, как в каком-то рыцарском кино. Пашка остался стоять.

Его Мальчишество дунул в трубочку, и шарик жёваной бумаги прилетел Пашке в лоб. Одновременно Шурик дёрнул его за руку вниз – видимо, для коленопреклонения. Но Пашка вырвался и шагнул к пареньку, вглядываясь в его лицо. Он всё ещё немного надеялся: вдруг это Макс?

Но то был вовсе не Макс.

Ухмыляясь, мусоля новый снаряд, в гнезде на вершине громадной ивы жил самый обыкновенный ребёнок – только вот похожий на Пашку один в один.

«Так и знал, что не понравится», – подумал Пашка.

– Мой король, – сказал Шурик, – вот ещё одного нашли у Связующей голубятни. Говорит, потерял брата.

– Новичок, значит, – его Мальчишество с лицом Пашки склонил голову набок, разглядывая гостя, как неведомого зверька. – А звать?

Пашка просипел своё имя. Горло сдавило, как перед приступом, дурнота накатывала волнами. Только этого не хватало.

Сколько же раз он жалел, что не похож на Макса ни капельки!.. Есть ведь одинаковые близнецы. А они с Максом были совсем разные. Макс светловолосый, выше и крепче, с веснушками и ровными, уже коренными зубами. А у Пашки и с ростом как-то не задалось, и с упитанностью, и зубы плохо менялись. Только и было в нём, что огромные глаза на пол-лица да густые тёмные волосы, которые росли, как бешеные. Будто всё, что он съедал, уходило в шевелюру.

Теперь Пашка понял, каково это, когда на двоих одно лицо. Это как смотреть на себя же со стороны, будто вышел из тела. Ощущения с непривычки – просто жуть.

Король сплюнул бумагу, подошёл и положил руку ему на плечо. Пашка едва не задохнулся от сладкой тошнотворной вони, исходившей от его двойника, но старался не подавать вида.

– Добро пожаловать в Долину Потерянных – и в моё королевство, – сказал король. – Тут все кого-то потеряли: братьев, родителей, друзей. Вернее, сами потерялись и попали сюда. Вот как все эти вещи кругом. – Он широким жестом окинул комнату. – Теперь и ты один из потерянных. Привыкай.

– Неправда, – возразил Пашка, – я не терялся.

– Уверен, что терялся, – король зевнул и побрёл обратно к своей соломе. Дышать стало чуточку легче. – Осваивайся, потом покажешь новую игру.

– Чего? – не понял Пашка.

Его Мальчишество посмотрел на Пашку, как на дурака:

– Как же с вами, новичками, тяжело… Игру! Новую игру. Во что играют в твоём мире? И повеселее.

Король небрежно махнул рукой, как делают все короли, когда теряют интерес к посетителям. Шурик тут же потянул Пашку к выходу. Напоследок Пашка обернулся, но разглядеть короля не смог. Только тихонько шуршало что-то да щёлкало в полумраке.

Когда, наконец, они вылезли из гнезда, все в какой-то древесной трухе и ветках, Рыжий аж налетел на них:

– Ну как, ну как?! – подпрыгивал он. – Не ожидал, да? Испугался?

– Да сядь ты, не маячь, – сказал Шурик. – Дай ему очухаться.

– Сейчас всё будет, – пообещал Боба и стал отгибать пальцы. – Три, два, один…

Пашка глотнул свежего воздуха и выпалил:

– Почему у него моё лицо?!

– Почему у него моё лицо?! – заверещал Рыжий, хлопая себя по щекам. – Он украл моё лицо, украл лицо!

Рыжий паясничал, а Шурик и Боба смеялись. Пашка вдруг взорвался:

– Да вы достали ржать надо мной! – Что было сил, он толкнул Рыжего, так что тот чуть не свалился с ветки. Шурик едва успел его поймать.

– Эй, новичок, – предостерёг он, – полегче. Не на дереве.

Боба примирительно вскинул руки:

– Ладно тебе. Рыжий больше не будет. Не будешь же?

– Не буду, – отозвался Рыжий. Настроение у него уже было не такое праздничное. – Минут двадцать точно, а там подумаю.

Но Пашке было плевать на Рыжего. Он смотрел только на Шурика.

– Прекрати называть меня новичком. Я думал, ты мой друг. А ты вообще другой, только рожа похожая! Двойник. И этот король ваш – двойник. Мой двойник. И Макса нет. И я не терялся! Не терялся. Макс просто ушёл за палкой, чтобы открыть голубятню, а она сама открылась, и эта тётка, вся в белом, толкнула меня, а потом…

Пашка отвернулся, чтобы никто не видел, как он ревёт. Мальчишки молчали, и шмыгать носом под их молчание было совсем позорно.

– Послушай, – осторожно начал Шурик, – если Белая дама вытолкнула тебя сюда, значит, ты реально потерялся. Проверено: со всеми так было. Ничего не поделаешь, это как закон природы. Белая дама, тётка из голубятни, как ты сказал, она тащит только тех, кто остался совсем один.

– Кто плохо лежит, – вставил Рыжий, но Боба шикнул на него.