Адам Харсиев - Не топчите тропы мои. Том 1. Дневник наемника

Дизайнер обложки Беслан Теркакиев

© Адам Харсиев, 2022

© Беслан Теркакиев, дизайн обложки, 2022

ISBN 978-5-4498-4474-3 (т. 1)

ISBN 978-5-4498-4475-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Мир. целый мир прячет в себе белый лист. Белый чистый лист. Перекресток сотен путей. Сколько неясности для того, кто смотрит на него впервые. Никогда раньше не доводилось вести дневник. Думаю, самое время начать. Все мы, рано или поздно, что-нибудь да делаем впервые… первый шаг, первое слово, первый контракт на убийство… пусть этот дневник станет одним из подобных начал. Старик говорил, ведение дневника поможет перебороть мою природную жажду, неостановимую тягу к крови. Бессилие смотреть на сухую сталь меча. Всегда задавался вопросом: «Как именно бумага может перевернуть воззрение мира?». Старик знал куда больше меня, видел куда больше. Неподъемный опыт охотника за головами, исколесившего весь свет, земли всех 4 королевств. От бушующих морей запада до горных хребтов на востоке, заселенных дикарями и прочей нечистью. От вязких топей на юге, до ледяных пустынь севера.

Лекрай сын Микана.

Хотя, стоит ли упоминать имя отца столь старого человека… наверняка его не помнит ни один наш современник. Интересно, был ли его отец такой же противоречивой личностью, как и он сам, совмещая в одном лице хладнокровие и доброту? Я сам плохо разбираюсь в людях, если судить о них, как о судьбах и мнениях… не как о мишенях, как о целом наборе уязвимых органов, куда стоит наносить удар для мгновенной смерти.

Как же давно я не видел старика Лекрая. Три или четыре года. Интересно, жив ли он еще? По-хорошему, стоило бы остаться с ним, пока не доживет свой век… Как-никак, его можно даже назвать моим… учителем что ли, или спасителем, если угодно. Да, спасителем меня от себя самого.

Честно, не известно кто из нас произносил бы речи над могилой другого. Мне кажется, в его коллекции знаний есть особый секрет столь невероятного долголетия. Ну, а я, скорее всего, приму смерть, в бою. От разбойника из числа сотен, которые водятся в здешних лесах и холмах, или на очередном контракте от завистливого ухажера. А может в очередных клыках… медведя, или оборотня… интересно будет, если одному из них удастся поразить меня туда, где еще нет ни одного шрама от меча, копья, когтя или клыка… всякое может быть, жизнь слишком непредсказуема. Для меня чуждо понятие «доверие». Что-то из иного мира, из нормального мира, не того, в котором я вырос и которым себя окружил. Не имею представлений, как именно эта стопка белой бумаги в переплете сделает из меня человека. Это слова старика, он видел в мире гораздо больше, так что попробую довериться.

Нужно привыкать к бумаге и чернилам.

Итак, наверное, нужно где-то упомянуть свое имя. Меня зовут Кинай… так меня назвал мальчик из народа плоскогорья. Не знаю, что это значит. Возможно, слова благодарности, или же что-то про волков, которые напали на того мальчика… а может просто лепет испуганного подростка. Редко вообще встретишь полиглота, способного перевести странный язык этого народа.

Это определенно лучше моего прошлого имени. Почему бы и нет, по крайней мере, воспоминания о моем прошлом имени не внушают хороших ассоциаций. Я не помню ни матери, ни отца, ни братьев, ни сестер… ни детства до тех событий. Воспоминаний нет, только твердая убежденность вместо них. Абсолютное знание того, что именно стало с ними, со всеми ними, как, и по чьей вине.

Воспоминания о прежней жизни, прежних приоритетах и о том, как это все оборвалось и переломилось в один момент. Но это уже закрытая глава. Никакого блага в разговорах о прошлом с куском пустой бумаги, таким же бездушным, черствым, как и моя душа. Нет, эта история закончена, реки слез высохли, оставив после себя только русла. Русла, в скором времени, заполнившиеся кровью… холодной, медленно текущей кровью… кровью тех, кто сделал то, что сделал в свое время. Тех, кого настигла кара от огня, стали и стекла.

Сегодня в мою хижину на окраине леса приходили торговаться травники.

.

Даже не знаю, как взрослый сильный, здоровый телом и разумом мужчина протягивает деньги за мясо, когда эта же оленина бегает вокруг. Леса переполнены дичью. Кузнецы, мастера луков, инструкторы по стрельбе, в конце концов. В городе можно купить за те же деньги пропитание на всю жизнь. Купить оружие, десяток стрел и пару уроков стрельбы оказалось бы куда полезнее, для них. Сегодняшний хлеб не заменит умения и мастерства на всю жизнь.

Справедливо отметить, без их чудодейственных специй, мясо и припасы не хранились бы так долго. А их лекарства… прекрасная альтернатива красной микстуре, которую уже нигде не достать.

Может на этой взаимосвязи и строится общество? Один торгует своим мастерством, второй своим знанием. А я, получается… торгую смертью? Или местью? Обучив премудростям ремесла наемника, старик сделал меня частью этого общества. Пусть и не самой приятной, но все же, частью. Хоть я нутром и наружностью, всячески пытаюсь отрицать эту связь.

Чтобы взять крупный заказ, мне нужно новое снаряжение, провизия для путешествия, оплатить услуги извозчика. Все это требует золота. Немало золота приносят шкуры барсов в горах Натая. Чтобы получить шкуру, нужно новое снаряжение, а для него, опять же, нужно золото и так далее и так далее, все вокруг окутано этой неразрывной цепью.

.

Шкура натайского барса… одежда королей… по структуре напоминает шерсть черного медведя. Отличается только раскраской.Н е будь те звери так опасны и так редки, их меха бы носил каждый крестьянин… Идеальные охотники… полноправные владыки гор, ни подобраться, ни угнаться, не укрыться… по скалам бегают быстрее, чем кто-либо по равнине… смерть во плоти. Когда не видят их глаза, они видят ушами, когда ухо не слышит, они слушают кожей…

Разумеется, людские головы добывать гораздо легче, но почему-то платят за них больше… Может потому, что не любая подходит заказчику? А лишь одна единственная… редкая… получается, а редкое всегда ценно. Здесь в мелких королевствах, где жизнь не самая приятная, контрактов в моей специализации все меньше. Короли концентрируют богатство вокруг себя. Чаще всего фермеры и ремесленники в дальних деревнях просят защитить товар от налетчиков.