Александр Соболев - Куратор

Надо сказать, что результаты не обнадеживали. Очень быстро пришли в упадок народы, населяющие Америку. Они забросили построенные города, храмы, школы и библиотеки. Ушли жить в джунгли и степи. Вернулись по сути в первобытнообщинный строй. Незадолго до этого американская цивилизация во многом опережала европейскую и азиатскую.

Совсем грустно стало на африканском континенте. Тепло, много фруктов, дикие животные вокруг. Еда и вода кругом. Что еще надо? Так нет же, деградируют и упрощают быт до элементарного уровня.

Пару слов про Австралию. В результате сильнейшего землетрясения 185 года д. н. э. в Тихом океане, изменились направления течений в южном полушарии. Некогда зеленый континент с уникальными животными превратился на 90 процентов в безжизненную пустыню. Две тысячи лет назад в центральной Австралии кипела жизнь: города и села соединяла широкая сеть мощёных камнями дорог. Развивалось сельское хозяйство и торговля. Впервые на Земле в Австралии люди занялись воздухоплаванием. Но ситуация изменилась в считанные годы. Пустыня окружила города, пастбища высохли, животные умерли от жажды, за ними стали умирать люди. Более девяносто процентов жителей Австралии погибли, так и не добравшись до спасительного побережья, где сохранилась жизнь в современной форме.

Мы смотрели на это свысока, в буквальном смысле – с околоземной орбиты, и молча наблюдали, как погибают сотни тысяч австралийцев. Не помогали. Я возмущался, кричал, ругался, топал ногами и грозился разборками на самом высоком уровне. Ничего не помогло. Я и мои сподвижники остались в меньшинстве. Тогда и случился раскол в наших рядах. Мы настаивали, что надо помогать, учить, не опускать руки. Надо относиться к людям планеты Земля, как к детям: надо оберегать их до тех пор, пока они не научатся себя обеспечивать и самостоятельно развиваться.

Но большинство было против такого подхода. Нам было сказано, что человечество – это всего лишь научный эксперимент, который в силу бесперспективности и дороговизны, можно закрыть в любой момент. Пока его закрывать не планируют, но и рисковать людьми Ахорна не будут.

Гуманизм, он и в Африке гуманизм. Человеческая жизнь – самое ценное, что мы имеем. Я сказал, что готов рисковать, потому что верю в людей Земли, потому что эксперимент поможет раскрыть природу человека и нашей цивилизации. Мне ответили, что приказы не обсуждаются, что я должен подчиниться, иначе меня отправят на Ахорн каталогизировать насекомых из созвездия Весов.

Простите меня, люди планеты Земля, я подчинился. На некоторое время я потерялся и даже не знал, что делать. Мы наблюдали за вашей историей со стороны. Надо сказать, на Земле было что посмотреть.

После смерти Иисуса, начались интересные события. Пролитая кровь нашего соотечественника всколыхнула философскую мысль в умах людей. Харп был молодцом, он создал целую школу апостолов-сподвижников. Его ученики развели бурную проповедническую деятельность. Примерно за пятьсот лет христианство стало ведущей религией в Европе, на севере Африки и Ближнем Востоке. Молодая энергичная религия способствовала развитию государственности, науки и техники.

Все бы хорошо, но к средине первого тысячелетия с рождества Христова, первоначальный импульс иссяк. Христианские деятели погрязли в догматизме. Началась реакция. На долгие годы технический прогресс и науки остановились в развитии, как вредные и опасные для церковных истин.

Я вновь попытался продавить решение, чтобы отправить миссию кураторов на Землю. Умолял разрешить работу в одиночку, добровольцем, без поддержки, на свой страх и риск. Ответ один: Нет! Я работал на орбите, изучал новости, думал, искал решения. Ситуация казалась безвыходной.

Но шли годы. Бессмысленное ожидание никого не радовало. Сначала, мне разрешили забирать с планеты от одного до трех людей для исследований. Не думайте лишнего, я не резал и не издевался над людьми. Я не ставил бесчеловечные опыты. Я беседовал. Показывал, как мы живем, учил, объяснял. Мы играли в психологические игры. Я исследовал, как на человека Земли влияет одиночество и социальное общение. Я защитил докторскую диссертацию. Написал более пятисот научных работ.

Примерно тысячу лет назад мне разрешили построить исследовательский центр на поверхности планеты Земля. Для научной работы выбрали место, на тот момент удаленное от всех ведущих мировых держав – в центре Сибири в районе реки Тунгуски. Для работы в Центре Изучения Людей (ЦИЛ) я собрал почти всех единомышленников. Мы радовались, как дети, что вернулись на Землю, и наконец на практике проверим давно скопившиеся идеи.

Наши противники тоже вздохнули с облегчением. Они с трудом переносили нашу неуемную энергию на орбите. Поэтому открытию ЦИЛа в Сибири радовались абсолютно все. Мы обустроились и впряглись в работу. Какие здесь закаты! Какой воздух! А природа! Это надо видеть…

Я уснул. Вероятно, сказалась накопившаяся усталость. Мне приснились отец и мать. Мне примерно десять лет. Мы сидим на берегу реки. Отдыхаем. Мама на расстеленном покрывале раскладывает вкусную еду: бутерброды с любительской колбасой по 2 рубля 90 копеек за килограмм, пирожное картошка, красный прямоугольный пакет шестипроцентного молока, творожная масса «Московская» без изюма, банка с овощным салатом «Лечо» болгарской фирмы «Глобус», белый хлеб – душистый и мягкий, как вата.

Папа играет со мной в шахматы и одновременно читает газету «Московский Комсомолец». Я сосредоточенно думаю над каждым ходом, мечтая выиграть у отца. Это удается редко, я подозреваю, что папа иногда мне поддается, чтобы не отбить интерес к шахматам.

– Сереженька, какая-жизнь-то у вас начинается! – восторженно произнес папа, откладывая газету, – мы о такой и не мечтали.

– Какая? – спрашиваю я.

– Свободная, радостная, без цензуры. Демократия принесет стране благополучие и достаток. Люди будут путешествовать по всему миру: Аргентина, Ямайка, Индия, Париж! Заработная плата не будет ограничена решениями Пленума ЦК КПСС. Полки магазинов наполнятся качественными товарами со всего света.

– А сейчас мы плохо живем?

– Неплохо, но будем еще лучше. Человек такое волшебное создание, что всегда стремиться к лучшему. От плохого к хорошему. От хорошего к прекрасному, и так до бесконечности. Наука такая есть, сынок, – диалектика. Поступишь в институт, там тебя научат подоюным премудростям. В человеческой природе заложено желание добиваться невозможного, стремиться к звездам, искать себе подобных. Я по-хорошему завидую грядущим поколениям советских людей.

– Не забивай ребенку голову газетными глупостями, – прерывает отца мама, – держи, сыночек, бутерброд с колбасой.