Ольга Свобода - Эмпаты

– Я не хотел бы отсылать тебя так скоро, но… Другие Хранители пока не вернулись, а дело срочное.

– Я хотя бы успею перехватить до темницы? – спросила Тария. Впрочем, без особой надежды. Ланнуэль покачал головой.

– Вряд ли. Они уже в городе. И вот ещё: разведчики его не узнали. Они уверены, что это эмпат, но не смогли сказать, из какого Дома. И никто не заявлял о пропаже.

– И давно ли у нас стало так много эмпатов, что их перестали узнавать и пересчитывать?

– Я уверен, что ты разберешься… Только… – Ланнуэль покраснел и отвёл глаза, – перед тем как отправишься, зайди к Осфу. Передай, что это мой личный приказ, и пусть не жалеет зелий. Чтобы и следа не осталось.

Тария кивнула. Ей очень хотелось верить, что король эльфов заботился о ней, а не о том, чтобы её не раскрыли на очередном задании.

***

Кто бы мог подумать, что люди так воняют?

Авантюрин забился в угол клетки и прижал обе ладони к лицу. Запах человеческого города почти довёл его до потери сознания.

Здесь было всё: смрад сточных ям перемешивался с благовониями, от напудренных дам несло дешевым парфюмом, от работяг – потом. Специи, десятки видов пищи, конский навоз, дым… И всё это сопровождается многоголосым, ни на миг не утихающим гулом.

И люди ЭТО называют своей цивилизацией?..

Какой-то громадный мужчина с мутными глазами врезался в Горана и разразился потоком таких слов, каких Авантюрин ещё не слышал в одном предложении. Все упоминаемые органы и их синонимы ему были знакомы из книг, но здесь употреблялись явно в каком-то другом значении… А вид у смутьяна был такой, будто он наелся неправильных грибов.

Впервые за весь долгий путь эльф искренне порадовался, что сидит в клетке. По-хорошему, в клетку надо было бы посадить добрую половину этих диких людей, но, за неимением такой возможности, и этот способ отгородиться от происходящего безумия вполне годился.

Постепенно толпа становилась реже, улицы – шире, запахи – почти сносными. На пути то и дело встречались патрули. Наконец каменные дома расступились, открыв огромную площадь, посреди которой, будто остров, возвышался каменный замок.

«Мрачновато, – подумал Авантюрин, – и довольно бесхитростно спроектировано». Он с удивлением разглядывал узкие бойницы и крохотные окошки на верхних этажах.

«Да там же, наверное, темно, как в пещере».

Внутри здание оказалось ещё хуже. Темнота, затхлость и сырость. Впрочем, справедливости ради стоило отметить, что, возможно, так было не везде; но в крыле, куда они направлялись, никто не удосужился побеспокоиться об уюте.

И всё же кабинет, в который они попали, явно пытались обжить. Уродливые стены завесили гобеленами, на полу расположились две вазы, в углу примостился книжный шкаф.

Но вазы были кривоватые, доски шкафа дурно обтёсаны, а гобелены Авантюрин бы назвал надругательством над искусством.

Всё это не отменяло того факта, что хозяин кабинета чувствовал себя уверенно, а Авантюрин – нет.

– Какие люди! А я было понадеялся, что ты уже сдох в какой-нибудь канаве.

Мужчина с поразительно холодными глазами ощерился в странной улыбке. Авантюрин до сих пор не ощущал в себе и крупицы магии, но и безо всяких способностей заметил, насколько мёртвое лицо у говорящего.

– Как видишь, нет. Хотел бы сказать, что надеялся на то же для тебя, но не стану – мне ли не знать, что тебя на любой помойке признают за своего.

– Всё так же любезен.

Горан изобразил поклон.

– К вашим услугам. Только без удовольствия и ненадолго.

Хозяин кабинета хмыкнул.

– А я уж и позабыл, каков ты. Неудивительно, что твоя карьера закончилась именно так.

– Василь, если ты вдруг не заметил – я пришёл сюда не болтать о прошлом. Давай покончим с делами, и я с радостью сделаю вид, что знать тебя не знаю. Я бы и вовсе сюда не заглядывал, но твои псы наперебой утверждают, что без тебя вопрос никак не решить. Видно, так и не научились считать до тысячи.

Василь присвистнул.

– Тысяча? Не многовато ли? Или ещё парочка эльфов у тебя припрятана в кармане?

– Он – эмпат. Сильный. Его немного потрепало, когда он полез ко мне в голову, но скоро должен восстановиться.

– Как удобно. Деньги сейчас, проверка – потом?

– Ты же знаешь, что я не вру.

Василь откинулся в кресле и заложил руки за голову.

– Ну… дураком, конечно, ты был ещё тем, но во вранье и правда тебя обвинить не за что. Однако то время давно прошло. О тебе ничего не слышали много лет. Откуда мне знать, что ты не изменился?

Горан встал и взялся за клетку.

– Не знаешь так не знаешь. Тогда продам его на базаре. И, пожалуй, не здесь. У тебя, видимо, не так много работы, можешь себе позволить искать его потом по всей стране. Хотя что там по стране… я не очень-то тороплюсь. Могу и к соседям прогуляться. Кто у них там в Особых королевских-то за старшего?

– Да пошёл ты. И впрямь ничуть не изменился. Но дело есть дело: я не могу выложить такую кучу денег из казны, не проведя проверку. Я заплачу половину суммы, и вторую – когда твой эмпат выдаст Колыбель.

– Когда он сумеет творить чары. Колыбель – уже не моя забота, и мне всё равно, как ты справишься с допросами.

– Какое непатриотичное высказывание, – сузил глаза Василь.

– Очень даже патриотичное. Колыбель мне не жаль. Я просто не уверен, что ты не угробишь эльфа при первом же разговоре. Твоё мастерство – слишком спорная инвестиция. И я не отдам мага, пока не получу расписку.

Авантюрин внимательно следил за своим будущим хозяином. На его месте практически любой бы уже пылал гневом, но лицо Василя оставалось каменным, а глаза – пустыми.

После того, как всё было улажено, а расписка перекочевала в карман Горана, особист наконец обратил внимание на своего пленника.

– Дороговато ты обошелся мне, парень. Но можешь не сомневаться: отработаешь каждую монетку.

– Назови своё имя. – Холодные, безжизненные глаза Василя заставляли Авантюрина ёжиться. Одни и те же вопросы задавались в разных вариациях десятый раз, будто особист надеялся, что эльф запутается в собственных словах. Но в чем было путаться, если Авантюрин говорил правду?

– Авантюрин, династия Самоцветов.

– Дом Самоцветов?

– Нет. Династия.

Василь откинул голову назад, побарабанил пальцами по ручке кресла.

– Допустим. Расскажи, что ты знаешь о Колыбели.

– Я не знаю, что такое Колыбель.

– Горан сказал, что ты эмпат.

– Я действительно эмпат. Но в моём мире эта магия под запретом, меня некому было учить.

– Что ты имеешь в виду, говоря «в моём мире»?

– Я из другого измерения. У нас нет войны, людей. Эмпатия считается запрещённым видом магии, ей нельзя обучиться, и нельзя ею пользоваться.

– Почему?