Инесса Иванова - Поцелуй северного ветра

– Может, там не так уж и плохо, – размышляла вслух Эрина, когда мы ночами сидели рядом на одной койке, обняв свои колени, и слушали голос моря, оказавшегося не так уж и свирепым. – То, чего мы не знаем, не всегда оказывается худшим событием. Как вам видится, госпожа?

Некоторое время я прислушивалась к стону корабля, влекомому магией по тонкой струне воды , а потом ответила, подбирая слова, чтобы усыпить подозрения наперсниц:

– Я чувствую холод и красоту. Там нас ждут те, кому мы предназначены их Богами.

Сказать большего я не могла, не имела желания. Я слышала стоны девушек, доносившиеся издалека. Их рты накрывали чужие мужские ладони, а тела изнемогали под незнакомой тяжестью. Всем им надо было продолжить чей-то род, но не всем дано было войти в дом хозяйкой.

Корабль прибыл на пристань стылой земли поздно ночью.

– Мы проводим вас, госпожи, до постоялого двора, где передадим встречающим и простимся, – сказали братья то, что мы и без них знали. В Гринвиде не терпят долго чужаков, если это не пленники.

Магия здесь другая, с запахом хвойных лесов и прозрачных озёр.

– Хотели бы вы передать что-то на родную сторону?

– Нет, – отрезала я и посмотрела на фрейлин. – Мы больше не принадлежим Лесному королевству.

Как и ожидалось, нас сразу выдворили по трапу прочь с корабля. Казалось, его доски вздохнули с облегчением.

Коренастые толстоногие мохнатые лошади довезли нас в грубо-сколоченном экипаже до тихого постоялого двора, где служанка с пронзительно голубыми глазами, окинув нас взглядом, в котором читалось «свалились на нашу голову», в комнаты наверху.

– А вы уходите, откуда пришли, – хозяин двора, судя по лицу, отец служанки, замахал ручищами на наших провожатых. Я ожидала, что братья станут протестовать, но они только угрюмо переглянулись и сказали нам, что, видно, так тому и быть.

– Сбежали, трусы! – шикнула Эрина, стоило нам оказаться в тиши тёмной комнаты с двумя тусклыми подсвечниками, стоявшими на столе у окна. – Чтоб их Высокий Бог покарал!

– Не поминай чужих Богов там, где Они не имеют власти, – произнесла я то, чему меня учила мать-королева.

– Там кто-то есть в углу! – взвизгнула Виктория и, резко отступив , рукой сбросила масляный светильник на пол.

Огонь мгновенно охватил нас троих плотным кольцом и пожрал всё в комнате, словно голодный зверь, дорвавшийся до лёгкой добычи.

– Маленькая принцесса Хельга не боится даже огня, потому что она сама огонь, – смеялась Леди-мать и гладила меня по рыжим густым волосам. Гладким, как поверхность серебряного стекла, в которую королева любила всматриваться как в озеро.

Я не разделяла её страсти к созерцанию собственного отражения: огонь, лёд, снег или капли дождя на оконном стекле казались гораздо интереснее.

– Ты рыжеволосая, огненная, Алый Георгин! – так говорила моя милостивая королева-мать и вздыхала украдкой.

Я видела картинки её мыслей обрывками, когда она волновалась сильнее обычного. Леди-мама представляла, как кто-то другой, взрослый, будет пропускать мои локоны между пальцами и прикладываться губами к атласной белизне моей кожи.

Я всегда чувствовала себя красивой и особенной. В груди клокотала магия, которой я управляла с такой лёгкостью, с какой пускала бумажные кораблики по весеннему ручью в саду.

А теперь стояла, окружённая огненным кольцом, и пыталась направить Силу на огонь странного оттенка.

Он не был ржаво-рыжим, как мои волосы, или красным, как пламя в Обители невинных дев, поддерживающих мощь Богини-Матери, даже винного оттенка в нём не сыскалось, как у алтаря Ненасытного Бога, моего истинного отца.

– Ваше высочество, помогите! – заламывала руки Виктория. Эрина старалась спрятаться за мою спину и подавить огонь водной стихией, к которой имела сродство, но всё было тщетно.

Как ни проливай кувшины с водой, голубой огонь горел ровно и сильно, всё сжимая кольцо. Эрина протянула руку и вскрикнула.

Краем глаза я видела синий волдырь на её тонком запястье. Страх подстегнул мою Силу, и она, наконец, выплеснулась наружу огненной птицей с широким размахом крыльев.

Орёл метнулся к пламени, но оно зашипело и взвилось до потолка, обдав лица запахом горящей плоти.

– Помоги нам Высокий Бог! – снова принялась причитать Виктория и бухнулась на колени. Эрина схватила меня за руку, указав на тёмный угол, в котором клубился дым.

– Боги ответили нам, – зашептала она со слезами на глазах. – Мы спасены!

Я снова попыталась метнуть огненную птицу в сторону пламени, и ей даже удалось пролететь через кольцо, но моё создание рассыпалась искрами, столкнувшись с дымом. Он приобрёл синеватый цвет, как и огонь, жар которого мы чувствовали сквозь платья.

Дым разом рассеялся по всей комнате. Нас обдало холодом так, что заломило в пальцах, я кожей ощутила, как вокруг нас вихрятся потоки воздуха. Они окутывали, хватали за руки, насвистывали в уши незнакомые слова.

Эрина вскрикнула ещё раз, оттолкнула мою руку, я посмотрела в её сторону, но глаза тут же забило ледяным песком. Виктория продолжала верещать про то, что огонь перекинулся на мои волосы.

Я ничего не ощущала. Только струи холодного воздуха, бившего по ногам и телу.

– Спокойно, фронна, я вас не обижу, – насмешливый голос произнёс это совсем рядом, а потом чьи-то руки выдернули меня из круга и подхватили, словно пушинку.

Неподалёку раздавались мужские голоса, перемежающиеся девичьим всхлипыванием, а я никак не могла открыть глаза. Меня куда-то несли, вероятно, вниз по лестнице, старый трактирщик долго извинялся, я ощущала, как он подобострастно кланяется, а его дочь испуганно таращит глаза.

Это всё проносилось в голове в виде неясных образов. Одна картинка сменялась другой, уносимой ветром, пока я не разомкнула веки, потому что в лицо ударил свет.

Мы были на улице, за дощатым забором, где уже стоял экипаж, запряжённый белогривыми конями. Не чета тем, на которых нас привезли.

Первое, что увидела – круглый амулет на шее из белого металла. Посреди – аметист, такой яркий и чистый, что хочется смотреть в его глубину, не отрывая взгляда.

– Не смотрите так, будто увидели ночного окровавленного пса, – засмеялся грубый голос справа.

Спаситель тут же опустил меня на ноги, но продолжал держать за руку.

– В порядке, фронна? Вы замёрзнете, станьте сюда.

Мне под ноги бросили белую медвежью шкуру. Отказалась бы, да холодно стоять в чулках на стылой земле, хоть ещё и не зима. Едва я сделала шаг вперёд, как моментально почувствовала горячую волну, поднимающуюся от пальцев ног.

Шкура была не колючей, даже напротив, излишне пушистой, словно облако. Наконец, я смогла согреться и оглядеть тех, кто нас спас.