Мария Меньшикова - 2121

– Это твой баллон, в нём оставалось немного кислорода. Жаль было выкидывать. Вот и прихватил его да этот шлем. И вот как, пригодилось!

– Но я помню, как задыхалась…

– Наверное, от страха, – пояснил Родя. – Там действительно было немного, но нам всё равно бы не хватило до конца пути. Знаешь, изначально, я планировал второй твой неполный баллон сохранить на будущее, но ты так нервничала, что лучше было его истратить, чем час успокаивать тебя.

Говоря это, он улыбался, и Мила не стала обижаться. Она села рядом, обняла его руку и тихонько лила слёзы.

– Разобьём здесь лагерь? – спросил Сергей у Петра Савельевича.

– Не прямо здесь, немного отойдём от расщелины, – ответил тот, – и, пожалуй, можно устроить привал.

– Идёмте, – негромко позвал Саша всех.

Он выглядел уставшим и немного понурым. Мила подошла к нему и торжественно заявила:

– Спасибо тебе, что помог спасти Родю!

Улыбнувшись в ответ, Александр поспешил вперёд, а девушка подошла к Сергею и также торжественно его поблагодарила. Потом вернулась к спасённому соседу, снова ухватила его руку и продолжила плакать. Пока мужчины растягивали навес из брезента, Родя спросил у Милы:

– Неужели ты так сильно за меня испугалась, что продолжаешь плакать, когда всё обошлось?

– Ты не понимаешь, – всхлипнула Мила. – У меня совсем нет родных!

– Так и у меня нет, – почесал в затылке Родя. – Чего слёзы-то лить?

– У тебя есть все эти люди. Да и в Резиденции, я уверена, осталась твоя семья. Родители, братья и сёстры. А я одна!

– Так, я ничего не понимаю! Ты живёшь одна уже очень давно. Вспомни, ты же сама мне это рассказывала.

– Да. Но у меня были настоящие родители! Они любили меня и заботились! Помню, мама учила меня шить платья для кукол, папа играл со мной в мяч. С родителями я жила не в своей комнатёнке, а в большой квартире дома с башней.

Родя присвистнул. Кроме разделения на правящую верхушку и остального населения, в городе была своя элита. И они жили не в типовых квартирах, построенных в последние годы, а в добротных домах, возведённых 200, а то и 300 лет назад. Конечно, все они прошли реконструкцию и были адаптированы под современные нужны, но квартиры в них были большие. Дом, о котором говорила Мила, Родя хорошо знал.

– Я помню, у нас была такая комната, гостиная. Мы там играли с родителями. А вот подъезд и двор совсем не помню. Знаешь, большие широкие лестницы и пролёты на этажах, я видела в фильмах. В том доме, где мы жили с родителями, я всё время сидела в квартире. По крайней мере, других воспоминаний у меня не осталось. Но они окружили меня такой заботой! И очень хотели, чтобы я выросла достойным и образованным человеком. У меня были занятия с 6 лет по основным предметам, с 7 лет я начала заниматься этикетом, а когда мне исполнилось восемь, мама начала обучать меня танцам. А потом…

Мила судорожно вздохнула. Родя внимательно посмотрел на девушку, но ничего ей не сказал. Вместе с ним её историю слушала вся группа, но она этого даже не заметила. Скоро все подсели поближе к девушке.

– Они умерли при первой аварии на кислородопроводе, – тихо закончила Милана. – Тогда это была редкость, а наш дом считался элитным. Знаешь, что это значит? У нас было лучшее оборудование, регулярные проверки и запасной баллон в квартире. Но только один!

Она спрятала лицо в ладонях. Девушка не любила говорить о смерти родителей. Этот день отпечатался в её голове со всеми подробностями. Она закрывала глаза и видела, как мама усаживает её рядом с баллоном и натягивает маску на лицо, как они с папой пытаются разбить окно и как задыхаются у неё на глазах. Спасти их не успели.

– Потом меня переселили в ту комнату, где мы с тобой и познакомились. Жила одна, но у меня была виртуальная наставница, как и полагается, до 12 лет. Затем держали под надзором контролирующих органов, чтобы я не сбилась «с пути истинного». В 18 лет я освободилась от всех видов опеки. У меня не было совсем никого, а потом ты вышел со мной на связь. Родя, разве ты не понимаешь, что являешься для меня единственным родным человеком?

Родион не стал смеяться над Милой, а кивнул со всей серьёзностью. В тишине они просидели недолго. Откашлявшись, Яна спросила:

– Но как же твоя квартира? Почему тебя переселили?

– Ограбили, – спокойно заметил Родя. – Такое случается довольно часто. Мила – не единственная жертва квартирных аферюг. Она сейчас-то немного блаженная, а в 8 лет, будучи светлым маленьким человечком, что она могла?

– Система, – зло проговорил Александр. – Она поглощает людей. Заставляет их забыть себя, погрузиться с головой в Парк, лишает настоящих контактов, а потом убивает.

И он зло сплюнул себе под ноги. А Яна подошла к Милану и сказала:

– Не думай, что у тебя есть только Родя. Теперь мы все – твоя семья. Неизвестно, сколько мы будем скитаться по земле, в поисках Эдема, но это нас, несомненно, сблизит.

Мила с благодарностью посмотрела на женщину. Она ей очень симпатизировала, потому что Яна напоминала маму.

Поев и отдохнув (по очереди все поспали по 4 часа), группа двинулась дальше. Мила заметила у себя хрипы во время дыхания и понимала, что получила достаточную дозу вредных испарений. Своими переживаниями она поделилась с Родей.

– Не трусь, – сказал он покашливая. – Если доберёмся до гор, то там ты сможешь немного восстановиться. В прежние времена день в горах был способен очистить лёгкие за целый год. Сейчас принцип тот же, но для полной очистки понадобится не меньше 2–3 месяцев.

На очередном привале Мила спросила у Александра:

– А кто у тебя там живёт?

– Брат с семьёй.

– А почему ты не с ними?

Александр не торопился отвечать. Он переглянулся с Родей, а потом всё же выдал:

– Хотел уговорить жену покинуть город.

– Ты женат? – удивилась Аля. – А я и не знала.

– Уже нет, – горько усмехнулся Саша. – Даша предпочла виртуальную реальность настоящей жизни. И подала на развод. За день до моего побега истекли сутки, данные на размышление и наш брак был расторгнут официально.

Милана осмотрела всех людей в группе и только сейчас увидела, что все они находятся под грузом каких-то личных проблем, потерь и переживаний.

– Но не будем о грустном, – улыбнулся Александр. – Мне кажется, что горы уже близко. Так может не будем штаны просиживать? Вперёд!

Скитания по пустыне казались нескончаемыми. Каждый раз, когда Мила думала, что вот-вот покажутся долгожданные горы, перед глазами снова и снова простиралась покрытая трещинами голая земля. К концу третьего дня девушка почувствовала безнадёжность.

«Мы никогда не дойдём! – с отчаянием подумала Милана засыпая. – Задохнёмся раньше!»

Все члены группы кашляли. Дышать становилось всё труднее, хоть воздух был чище, чем в пригороде. От нагрузки из горла каждого вырывались тяжёлые хрипы. А ложась спать, все понимали, что могут уже не проснуться.