Александр Пальчун - Похождения Аркадия Бобрика

Но однажды с творческим полетом молодого писателя случилась катастрофа. Болдинская осень была прихлопнута, подобно мухе. В квартиру позвонили. Аркадий открыл дверь. На пороге стоял его родной дядюшка Вениамин Петрович Бурега – живой и невредимый, в натуральном физическом, хотя и потрепанном, виде.

– Аркаша! – дядюшка бросился с объятиями и поцелуями. – Наконец-то! Как я рад тебя видеть!

Аркадий похлопал дядюшку по спине, убеждаясь в его телесной сущности.

Вениамин Петрович заметно постарел и осунулся. Вскоре, расположившись на кухне, он рассказал свою историю.

– Тебе, Аркаша, очень и очень повезло! – сказал дядюшка, опрокидывая рюмку. – Как писателю, будет интересно узнать, где я пропадал?

– Еще и как интересно.

– В Африке.

– Где?

– В Африке. В Петагонии. Я разбился о гору в условиях плохой видимости.

– Насмерть?

– Как это насмерть? О чем ты говоришь?

– Так вы… вы в других местах не бывали?

– Какие другие? Там непролазные джунгли. Слава богу, что вырвался. Ох, и натерпелся я, Аркаша!

После четвертой рюмки дядюшка более подробно поведал о своих злоключениях.

– Аркадий, это большое чудо, что ты меня видишь живым и здоровым. А все благодаря летной форме и белому цвету лица.

В магическую силу летной формы Аркадий охотно поверил, но не мог понять, при чем здесь белолицость.

– А при том, что угодил я в племя к амазонкам, которые истребляют мужиков за ненадобностью. И будь я почернее и приди к ним своими ногами, на этом стуле сейчас бы сидело пустое место. Они приняли меня за инопланетянина. Да, дружище! На их острове никогда не видели белого человека, да еще в летном костюме. И к тому же я свалился к ним с неба со страшным грохотом. Так что они побоялись меня кокнуть.

– А письма… зачем посылал письма?

– Какие письма? – удивился дядюшка. – Шутник ты, Аркаша. На чем бы я писал? Они понятия не имеют, что такое почта или почтовый ящик. Я там за два года вообще ничего квадратного не видел.

Аркадий помрачнел.

– И ты «Воробья», которого хвалил в письме, не читал.

– Нет там никаких воробьев. Одни какаду. Верещат, как торговки на рынке. Раньше, может, и были, но, наверное, эти бабы поели воробьев.

Аркадий тяжело вздохнул, лазоревый свет в его сердце померк.

Дядюшка опрокинул еще одну стопку.

– Ох, и натерпелся я от африканских теток, Аркаша! Передать невозможно.

– Я думал, ты в раю.

– Кривобокое у тебя представление о рае! Я один, а их пятьсот. Я только теперь понимаю Соломона! Самые мрачные страницы в Библии.

– Да вот же послания, писанные твоей рукой! – Аркадий принес стопу писем.

Вениамин Петрович недоуменно рассматривал корреспонденцию.

– Похоже, похоже… А вот и нет! У меня буква «же» без такой завитушки.

– Это «же» не твоя?

– Нет. И вообще, мне все слова на букву «же» не нравятся. Ох, и натерпелся я, Аркаша! – повторил дядюшка, углубляясь в чтение. – А местечко, судя по письму, намного лучше африканского.

Аркадий опустил географические подробности, перешел к графологическим. С кухни притащил список покупок, составленный сестрой Светланой.

– А как тебе это «же», – Аркадий ткнул пальцем в листок.

Дядя склонился над списком и одним из писем. На экспертизу ушло всего пару секунд.

– Одна рука. Одна женская рука. Ох, и настрадался я, Аркаша, от этих ручек!

Прошло пару дней. Светлана – сестра Аркадия, вертелась перед зеркалом, кутаясь в шубку, купленную братом.

– Не пойму я этих парней! Шалеют, увидев меня в таком наряде. А в пальтишке – и глаз не поднимут. Я, наверное, тоже засяду за мемуары. И родителям все о твоих проделках расскажу!

– Светка, сколько можно про летную форму?! Это была просто фантазия. Полет мысли. Я никогда не наряжался летчиком. Не было у меня никаких Марин и Лизочек! Если не веришь, у дядюшки Вени спроси.

– И спрошу. Все про тебя выведаю!

–– Он тебе ничего не расскажет. А мне он посоветовал ехать в Москву, где мой талант сразу заметят. И сам он мечтает перебраться в столицу.

– Дружище-красотище, наконец-то! Я уж думал, погибну с голоду!

Аркадий Бобрик поднялся с кровати навстречу курьеру Михаилу Сорокину. За плечами Михаила громоздился короб для доставки обедов из ресторана.

Сорокин освободился от поклажи.

– Это не тебе, это заказ.

– Мишаня, а как же я?! Ты знаешь, мне сегодня пришла оригинальная идейка…

– Мне тоже. Отвези продукты, а я немного отдохну.

Аркадий нахмурился.

– Мишаня, ты напоминаешь моих стариков. Они все время хотели затолкать меня на завод. А теперь и ты. Интеллектуальный труд несовместим с физическим. Тебе, как будущему биологу, это хорошо известно…

– Аркаша, велосипед внизу. И поторопись, его могут увести, – Сорокин говорил громко и раздельно – сказалась речевая курьерская практика у домофонов.

– Хорошо. Только знай, благодаря тебе я сегодня ничего не напишу.

– Как и вчера.

Аркадий неохотно взвалил ящик на плечи, вышел из университетского общежития, в котором его приютил товарищ.

Аркадий все-таки перебрался в Москву из маленького провинциального городка Посторомкино, где, как он полагал, зряшно пропадал его оригинальный талант.

Юноша взобрался на велосипед. Ощущение непривычное. Ездить он, конечно, умел. В детстве у него были маленькие железные лошадки, норовившие изорвать штаны своими звездочками и цепями. Но то были родные и объезженные существа. Теперь же ему достался неудобный одногорбый верблюд.

Ящик за спиной ходил из стороны в сторону, мешая держать равновесие. И весит как шлакоблок! Если все это съедает пусть даже одна семья, то пора задуматься о здоровье нации. А кто подумает о курьерах?

От зигзагов по тротуару дорога перед глазами Аркадия металась из стороны в сторону, как автомобильные дворники. Затрудняли движение и бестолковые пешеходы! Вот, например, по тротуару вышагивает раздобревший тетерев в шляпе – ничего не видит и не слышит. Аркадий подергал звонок на руле. В тот же момент «тетерева», словно взрывной волной, с безопасного места швырнуло под колеса.

Аркадий вильнул, наехал на слетевшую с пешехода шляпу, ударился о бордюр и свалился наземь. Велосипед опрокинулся, его заднее колесо бессмысленно вертелось в воздухе. Наверное так сраженный в бою жеребец в агонии дергает ногами.

Испуганный пешеход протянул руку.

– Вы не ушиблись?

– Еще и как! – Аркадий поднялся с земли, потирая колено. – Какого дьявола вы прыгаете по тротуару?!

Мужчина удивленно поднял брови.

– Вы что, велосипедного звонка никогда не слышали? – не унимался Аркадий. – А если бы зазвонил трамвай? Вы бы сальто изобразили?

Недавняя благорасположенность пешехода исчезла.